Страница 5 из 14
Одним ты говоришь, что как коммерческий директор думаешь прежде всего об интересах компании и перспективах бизнеса в отличие от своих подчиненных, которые думают только о собственной зарплате. Других ты уверяешь в том, что «сам из среды сейлс, такой же, как они, парень», который знает, как делаются результаты, и понимает всю тяжесть полевой работы.
Вот так я и живу последние четыре года. Утро туманное плавно переходит в рабочий полдень, который сменяется вечером трудного дня. Зима сменяется весной, а лето – осенью. (В смысле времен года. Хотя и в смысле названий клубов также.)
И все идет по плану, и лица твоих подчиненных меняются с калейдоскопической скоростью, и ты уже путаешь имена половины из них, а другую половину ты просто не знаешь, как зовут. И иногда твое отупение доходит до такого уровня, что для того, чтобы вспомнить точное название собственной компании, ты вынужден вытаскивать собственную визитку.
Просмотрев почту, а точнее, перепулив входящие письма от клиентов и партнеров своим подчиненным, я иду в комнату, где сидят менеджеры по продажам. В целом это единственные люди в компании, общение с которыми не вызывает у меня отвращения. Самая справедливая оплата труда, придуманная капиталистическим собственником, – это прямой процент комиссии с проданного. Лучший индикатор быстроты твоих передвижений и искусства продавать. То, что невозможно замылить и извратить никакими мифическими «маркет-ресёрчами» и «филд-репортами». Голая правда. И ничего, кроме правды. Посему линейный сейлс – это главные люди любой торговой компании. И самое гнусное, что может делать их руководитель, – это воровать их рабочее время. Изводя его на планерки, совещания и утренние поверки. Борьба с этим совещательством, пожалуй, единственное, чему я еще уделяю внимание. Видимо, вспоминая начало собственной карьеры, хождение под мудаками начальниками, выходцами из низших слоев советских министерств, которые совершенно не врубались в быстро меняющийся рынок и продолжали жить в системе «зарплата – прогрессивка – “тринадцатая”», я пытаюсь искоренить эту дубовую бюрократию. Был бы я менее ленив и более талантлив, я непременно написал бы «Оду торговым представителям» и заставил бы всех начальников заучить ее, чтобы всегда помнили, чей хлеб они едят и чей коньяк они пьют.
В сейлс-офисе тем временем один из начальников департаментов общается со своими подчиненными. Постигает рынок путем чтения их отчетов о проделанной работе, значится. О проверке рыночной ситуации путем собственного выезда «в поля» речь, разумеется, не идет. С получением мягкого кресла руководителя департамента у многих голова превращается в задницу.
– А вот в еженедельном отчете есть графа «Новости рынка. Конкуренция». А почему ты ее не заполняешь уже второй месяц? – обращается он к уставшему от глупых вопросов подчиненному.
– Так никаких новостей нет и новых продуктов, конкурирующих с нашими, не появилось, чего в ней писать-то?
– Ну… ну напиши чего-нибудь. Графа же здесь есть? Значит, нужно заполнять.
Я вспоминаю, как один достаточно талантливый сейлс написал как-то в этой графе, устав выслушивать подобные вопросы, про новый зеленый горошек, появившийся на рынке, в треугольных банках, с этикеткой, имитирующей нашу. Когда этот отчет принес мне его горе-руководитель, с лицом, кричащим о надвигающейся катастрофе, да еще и начал говорить мне о нестандартном ходе конкурентов, я загонял всех руководителей департаментов в поисках образца этой удивительной продукции. Как вы, наверное, догадываетесь, вернувшись с пустыми руками, они бормотали что-то вроде:
– Это был быстрый промоушн конкурентов. Вероятно, неудачный икспирьенс, поскольку продукция данного вида более не появлялась.
Вдоволь поиздевавшись над ними и их незнанием рынка, усугубленным ленью и взглядом на конкурентное поле из окна собственного офиса, я еще месяц переглядывался с написавшим этот отчет работником, улыбаясь нашему общему с ним розыгрышу.
Руководитель департамента, увидев, что я вошел, делает еще более серьезное лицо и произносит такую тираду:
– Хорошо, Александр. Отчет я принял, показатели у тебя по месяцу хорошие, только вот ты про свои визиты как-то неразвернуто пишешь. Целостное восприятие твоей работы нарушается у меня, понимаешь? Ну, иди, ладно.
Когда сейлс выходит, я сажусь на его место и говорю:
– Паша, вот скажи, зачем ты людей дрочишь из-за ерунды? Он тебе план делает?
– Ну, да.
– Квартальный план выполнил? Прирост есть?
– Ну, да, но ведь отчеты. Есть же производственная дисциплина.
– И ты думаешь, что он больше продавать станет, если ты ему мозги запылишь этим? Если тебе интересно, чего он там развернуто обсуждает с закупщиками магазинов, ты бы съездил с ним на встречи. Вот ты скажи, ты сколько раз на прошлой неделе «в поле» был?
– Я… (на лбу Паши собираются морщины) я был занят офисной работой. И потом, ситуация не требовала моего аутсорсинга[3] cо стороны подчиненных.
– Чего она такого не требовала? – кривлюсь я.
– Аутсорсинга.
– А ты по-русски это слово сказать не можешь? «Моего привлечения», например? Или «моего участия»?
– Но ведь существует ряд общепринятых выражений в бизнес-этике, и я полагаю, что…
– Паша, ты рад должен быть, что он тебя, как ты выражаешься, не «аутсорсит». А то ты, наверное, и забыл уже, как с клиентами договариваться?
– Нет, я не забыл, просто отчеты нужно анализировать и на основе анализов должны строиться краткосрочные и долгосрочные планы, и поэтому я требую от своих подчиненных…
– А кто, по-твоему, их анализирует? И кто на основе этих отчетов планы составляет?
– Ну… руководство. – Он поднимает руку вверх, туда, где, по его мнению, живут небожители из топ-менеджмента.
– Паша, запомни. Отчеты эти не мне, а тебе нужны. Чтобы ты своим подчиненным правильные задачи ставил, а не ебал им мозги, заставляя писать мифологию про новые продукты. А я, дорогой мой, план продаж, в зависимости от того, сколько раз в неделю твой сейлс с тетей Клавой из гастронома «Надежда» побеседовал, не пишу. Понял?
– Ага.
– Ну вот и отлично. – Я, порядком устав от этого пустословия, направляюсь к двери. – Да, Паша, чуть не забыл. Ты ко мне на митинг в пятницу подтянись часиков в одиннадцать… И отчет о своих рабочих визитах и плане визитов на следующую неделю приатачь к себе, о’кей? Мы с тобой аналитику и устроим. Можешь мою секретаршу аутсорсить, кстати, она быстро печатает на компьютере.
Я возвращаюсь в свой кабинет, открываю файл, содержащий цифры ежедневных отгрузок компании, чтобы посмотреть картину в департаменте этого аутсорсера, Миши.
Мы все говорим о глобализации. О транснациональных корпорациях, поглощающих планету и превращающих ее в один гигантский завод с нечеловеческими условиями труда и нищенской зарплатой. Мы вслух, совершенно серьезно, рассуждаем о том, что макдоналдсы, кокаколы и майкрософты заставляют нас делать то-то и то-то.
Бред. Вы понимаете, что это полный бред? Здесь давно уже не нужно никого заставлять. Все двигаются навстречу «Компании Без Границ» семимильными шагами. Вдумайтесь, зачем мои подчиненные, эти не глупые, в общем, молодые люди, получившие хорошее российское образование, стремятся выглядеть тупее, чем они есть на самом деле? Образование в его классическом понимании. Не узкопрофильное, а разноплановое. Пусть не всегда глубокое по сути, но открывающее для сознания выпускника широкий горизонт для приложения усилий. Образование, ставящее системное мышление выше системного потребления. Кто из них дорожит этим?
Вместо того чтобы использовать свой базис, все они уподобляются твердолобым и узкоколейным американцам. Те же жесты, те же улыбки, та же манера поведения. Та же дурацкая манера говорить словами – рекламными слоганами. Зачем умные люди старательно, день за днем делают из себя идиотов?
3
Аутсорсинг (сленг) – от outsource – привлечь третьих лиц для выполнения работ.