Страница 7 из 10
Сганарель. Пойдемте, молодой человек! По какой-то непонятной причине я проникся участием к вашей любви и клянусь моей медициной, что больная либо отдаст богу душу, либо будет принадлежать вам.
Действие третье
СЦЕНА ПРЕДСТАВЛЯЕТ МЕСТНОСТЬ ПО СОСЕДСТВУ С ДОМОМ ЖЕРОНТА.
ЯВЛЕНИЕ I
Сганарель, Леандр.
Леандр. Что же, аптекарь из меня хоть куда. А так как ее батюшке я почти на глаза не попадался, то в этом платье и парике он меня ни за что не узнает.
Сганарель. Где уж ему!
Леандр. Теперь мне бы только выучить пять-шесть медицинских слов повысокопарнее, чтобы расцветить свою речь, и я вполне сойду за ученого мужа.
Сганарель. Да на что вам это понадобилось? Хватит с вас ученой одежи. А медицинских слов я знаю не больше вашего.
Леандр. Как?
Сганарель. Черт меня возьми, если я хоть сколько-нибудь смыслю в медицине! Вы че.стный человек, и я вам доверюсь, как вы доверились мне.
Леандр. Что? Так вы, значит, не...
Сганарель. Ни сном, ни духом! Они меня насильно произвели в лекари. Я сроду не помышлял стать ученым и обучался-то без году неделю. С чего это им взбрело на ум, понятия toe имею, но когда я увидел, что они всеми правдами и неправдами хотят сделать из меня лекаря, я решил: ладно, на вашу совесть. И странное дело - все вокруг словно с ума посходили! Твердят в один голос, что я ученый, и никаких разговоров. Ко мне сбегаются со всех сторон, и если дальше так пойдет, я думаю не бросать медицины. Лучшего ремесла, по-моему, не сыщешь, потому что тут худо ли, хорошо ли работаешь, все равно тебе денежки платят. За плохую работу никто по шее не дает, а материал пожалуйста, кромсай сколько твоей душе угодно. Башмачник, если испортит хоть кусочек кожи, - плати из своего кармана, а лекарь испортит человека, и никто ему худого слова не скажет. Выйдет какаянибудь промашка -не мы виноваты, а тот, кто помер. Да вот еще что хорошо в нашем деле: покойники - люди тихие и скромные, никогда не побегут жаловаться на лекарей, которые их уморили.
Леандр. Да, на этот счет покойники - народ надежный.
Сганарель (заметив приближающихся к нему людей). Вон уж, верно, опять идут ко мне за советом. Подите и дожидайтесь меня около дома вашей милой.
ЯВЛЕНИЕ II
Тибо, Перрен, Сганарель.
Тибо. Мы к вашей милости, мой сынок Перрен и я.
Сганарель. А в чем дело?
Тибо. Да вот его матушка, Переттой ее звать, уже полгода с постели не поднимается.
Сганарель (протягивая руку за деньгами). Чего же вам надо от меня?
Тибо. А вы уж ее, сударь, каким-нибудь питьем попотчуйте, чтобы ей малость полегчало.
Сганарель. Надо вперед узнать, какая у нее болезнь.
Тибо. Да признали, что сводянка.
Сганарель. Сводянка?
Тибо. Ну да, ее так и сводит, бедную. И печенка у ней, и утроба, или как там по-ученому-то - селезень, заместо крови воду из себя выпускают. Говорят, у ней в теле лихи развелись, и ее через два дня на третий каждодневная лихоманка треплет, пот прошибает, да в ногах составы ломит. В горле у моей старухи столько мокрети скопилось, что вот-вот ее задушит, а как корчи и сутолоки начнутся, ну, думаем, конец ей пришел. У нас в деревне, с вашего позволения, есть аптекарь, так он ей чего-чего только не давал. Мне уж в добрый десяток экю встали его, извините за выражение, промывательные, шампанские мухи, что ей ставили, фигстуры из гиацинта да сердечные наливки. Но все это ей, как говорится, не в коня корм. Аптекарь хотел было дать ей этого, как его, разорвотного, да я побоялся, как бы старуха на тот свет не отправилась. Сказывают, будто знаменитые лекари этой штукой невесть сколько народу уморили.
Сганарель (не убирая протянутой руки). К делу, друг мой, к делу!
Тибо. Да мы не за безделкой пришли. Скажите, сударь, что нам делать-то с ней?
Сганарель. Я ничего не понимаю, что вы толкуете.
Перрен. Сударь, моя матушка больная лежит, и мы вам принесли два экю, дайте нам какого ни на есть лекарства.
Сганарель. А вот вас я понял. Молодой человек все объяснил просто и понятно. Итак, значит, ваша матушка больна водянкой, и все тело, у нее распухло. Далее, она страдает лихорадкой, которая сопровождается болью в суставах, а временами с ней случаются корчи и судороги, иными словами бессознательное состояние.
Перрен. Так, сударь, ей-богу, так.
Сганарель. Вас я понял с первого слова, а вот батюшка ваш сам не знает, что городит. Следовательно, вы просите у меня лекарства?
Перрен. Так точно, сударь.
Сганарель. Лекарства, которое бы вылечило ее?
Перрен. Да уж мы на вас надеемся.
Сганарель. Нате вам кусок сыру и заставьте вашу матушку его принять.
Перрен. Сыру, сударь?
Сганарель. Да, это сыр с примесью золота, кораллов, жемчуга и прочих драгоценностей.
Перрен. Премного благодарны, сударь. Пойду упрошу ее поскорей его съесть.
Сганарель. Идите. А если она умрет, устройте ей похороны побогаче.
ЯВЛЕНИЕ III
Сцена меняется и представляет, как во втором действии, комнату в доме
Жеронта.
Жаклина, Сганарель; Лука (в глубине сцены).
Сганарель. А, вот вы где, прекрасная кормилица! Какая счастливая встреча, о дражайшая кормилица! Вы - ревень, крушина, александрийский лист, прочищающий меланхолию моей души!
Жаклина. Ей-ей, господин лекарь, для меня вы уж больно красно говорите, я ведь в вашей латыни ничего не смыслю.
Сганарель. Заболейте, сударыня кормилица, пожалуйста, заболейте, хотя бы из любви ко мне. Я буду счастлив пользовать вас.
Жаклина. Нет уж, увольте, я совсем не люблю, когда меня пользуют.
Сганарель. Как это прискорбно, прекрасная кормилица, иметь такого ревнивого и злого мужа!
Жаклина. Ничего не поделаешь, сударь, это мне за грехи: уж что кому на роду написано.
Сганарель. Бог с вами! Ведь это мужлан, он за вами по пятам ходит, не дает с вами слова сказать!
Жаклина. Ну, то, что вы видели, - это еще цветочки.
Сганарель. Шутить изволите! Да неужто у него хватает духу обижать такую женщину, как вы? А я, прекрасная кормилица, знаю человека, тут неподалеку, который был бы счастлив поцеловать хотя бы кончик вашего сосочка! И надо же, чтобы женщина такого телосложения попала в руки скотине, грубияну, тупице, дураку... Простите, кормилица, что я так отзываюсь о вашем муже.