Какукавка

- Не знаю такого писателя, - откликнулся я.

- Та-ак, - протянул Боб, а затем рявкнул на Какукавку так, что у меня зазвенело в ушах: - Говори! - и сунул ему под нос здоровенный волосатый кулак.

- Дядя, ну пожалуйста! - подпрыгнул тот. - Я только чуть-чуть не успевал. Только шесть авторов недопрочел... Я после сессии, через неделю, все верну на место!..

* * *

"Все вернул на место" Какукавка не после сессии, а сразу. Как он это сделал, каков механизм, я не знаю. Потому что Боб отправил меня домой, точнее, выставил вон, а сам остался С Какукавкой тет-а-тет. Разбираться. По-семейному.

Еще по дороге домой, греясь в такси, я вдруг вспомнил фразу: "Оставь надежду всяк сюда входящий". И вспомнил, где это было написано... Сейчас это можно было бы написать на дверях бобовского сарая... Отчетливо вспомнил я и "Чайку", и "Дядю Ваню". Вспомнил, что Анна Каренина бросилась под поезд. Вспомнил и Томаса Манна. Бр-р... Лучше бы его Какукавка не возвращал.

...И мы не говорили с Бобом об этом случае целую неделю. Но вот сегодня он снова позвонил мне. Рожа на стереоэкране - мрачнее тучи.

- Змееныш-то мой сессию завалил, - сообщил он, и не ясно было - то ли с сожалением, то ли, наоборот, с удовлетворением.

- Очень жаль, - откликнулся я, хотя на самом деле подумал злорадно: "И поделом ему".

- Ни хрена не жаль, - возразил Боб моим словам, соглашаясь в то же время с мыслями, словно их слышал. - Зашел ко мне, сказал,

что завалил, помялся, помялся и ушел. И тетрадку свою как будто бы случайно оставил. Или правда - случайно... Знать бы это!

- И что? - спросил я, предчувствуя неладное.

- Я её полистал, тетрадку эту. А в конце на последней странице список какой-то. В столбик. То ли я его не заметил в прошлый раз, то ли его тогда не было...

- Не томи, читай, - взмолился я, ощущая на спине легкий холодок.

- Ну, слушай, - Боб вздохнул. - Читаю. Гомер, "Месть циклопа". Шекспир, "Гамлет жив", "Гамлет возвращается"...

- Бред какой-то! - воскликнул я.

- Ты никогда не слышал об этих произведениях? - оторвался от тетрадки Боб и тяжело на меня посмотрел. - Я тоже. Кстати, все они зачеркнуты...

- Да это он просто мстит! Просто воду мутит, чтобы мы помучились!

- Возможно, - кивнул Боб. - Ладно. Слушай дальше. Шекспир, "Дездемона: ответный удар".

- Да он издевается над нами! Не могли они такое писать!

- Ты уверен?.. Дальше. Чехов, "Сливовый сад"...

- Что ты хочешь сказать? - снова перебил я. - Что надо его опять отправить в прошлое, чтобы он заставил их писать весь этот бред собачий?!

- Я это как раз у тебя хотел спросить.

- Но почему у меня?!

- Ну-у... Ты хоть и ритм-басист, а самый из нас начитанный.

- Это не повод. Уволь. Я не хочу брать на себя такую ответственность.

- Струсил... - покачал головой Боб с обидной жалостью в голосе.

- Ты машину времени разобрал свою? - спросил я с надеждой.

- Подшаманить можно, - заверил Боб.

- Слушай, а с какой стати эти названия у него отдельно записаны?! внезапно сообразил я и ухватился за эту мысль, как за соломинку.

- Этот столбик сверху озаглавлен "Факультатив", - отобрал у меня соломинку Боб. - Дальше слушай. Чехов, "Четыре брата".

- Он говорил, "шесть авторов"! - пришла мне в голову очередная спасительная мысль.

- Шесть и выходит, - остудил меня Боб. - Вот последний. Лев Толстой, "Понедельник" и "Вторник". Все. - Боб захлопнул тетрадь.

- Что делать будем?

Боб испытующе смотрел на меня.

- Знаешь, что... - сказал я. - И черт с ними! Даже если были.