Страница 5 из 11
Это было ранним утром и в тот самый день, когда схоласт прошел через городские ворота. Он первый увидел, как стрелки часов дрогнули последний раз и остановились.
-- Увы, -- сказал он, пораженный горестью, -- граждане города Кельна расточают драгоценное время -- бесплодно.
И так как он был человек добрый, то не замедлил сообщить о своем открытии первому встречному бюргеру.
-- Herr, -- начал он, подступая к нему с вежливостью, -Herr, простите меня за то, что я столь нечаянным образом нарушаю ваше спокойствие. Никакие обстоятельства не могли бы принудить меня к такому поступку, но судьба наша неведома нам совершенно и сторож ратуши, быть может, и не подозревает даже, какое ужасное событие случилось с ним.
-- Herr, -- отвечал бюргер, так же с вежливостью, однако же и с чувством собственного достоинства. -- Ему впрочем, чрезвычайно понравилась обходительность Швериндоха. -- Herr, не тревожьтесь о моем спокойствии, ибо мое спокойствие есть плод долгих размышлений и зрелого возраста. Впрочем, если вы чужой в нашем городе, то я сочту своим долгом дать вам приют. Позвольте также переспросить вас, какое замечание изволили вы высказать относительно сторожа ратуши?
-- Herr, -- отвечал Швериндох, отступая на шаг и низко кланяясь, -- ваша догадка относительно моего происхождения поражает меня своей прозорливостью. Я, действительно, пришлец в вашем городе и ваше гостеприимство делает ему честь. Впрочем, Herr, я упомянул о том, что наша судьба нам совершенно неведома и сторож ратуши, быть может, напрасно не заботится о своей безопасности.
-- Herr, -- отвечал бюргер с величественностью, -- вы должны были знать, что наш город, это самый гостеприимный город во всей Германии и мне, как бургомистру этого города, вдвойне и втройне надлежит оказать гостеприимство гостю. Впрочем, позвольте узнать, о какой беде, грозящей сторожу ратуши, изволите вы говорить?
-- Herr, -- отвечал Швериндох с нежностью прикладывая руку к сердцу, -- сам Яков Шпренгер не мог бы ожидать в вашем городе такого счастья, которое посетило меня, в виде встречи с одним из самых высоких его представителей. Я -- ученый схоласт Освальд Швериндох, а, впрочем, упоминая незадолго перед тем о стороже ратуши, я имел ввиду некоторое странное событие случившееся на моих глазах в пределах вашего города.
-- Herr, -- отвечал бургомистр, -- поверьте, ничто не заставило бы нас нарушить святые законы и что сам Яков Шпренгер остался бы доволен тем приемом, который мы оказали бы ему в нашем городе. Впрочем, Herr, что именно подразумеваете вы под странным событием, случившемся на ваших глазах?.
-- Herr бургомистр, -- отвечал Швериндох, глядя на него с сожаленьем. -- Наука бессильна перед законами природы, ничто не в силах задержать собою их течение, и лишь великий Аристотель est praecursor Christi in rebus naturalibus. Впрочем, уважаемый Herr бургомистр, под странным событьем, случившимся на моих глазах, я считал нечто действительно странное, случившееся действительно на моих глазах.
-- Herr scholast, -- отвечал бургомистр, -- я вполне согласен с истиной, только что высказанной вами. И тем более, что сам я именуюсь в грамотах города "Magister civium". Впрочем, позвольте также узнать, что именно подразумеваете вы под чем-то действительно странным, случившемся действительно на ваших глазах?...
Так, говоря, они дошли до дома бургомистра и лишь подходя к своему дому бургомистр узнал о проступке сторожа Фрунсберга из Шмалькальдена. И он вернулся и отправился в магистрат, а к вечеру сторожа повесили, потому что часы не останавливались со времени короля Карла и король Карл завел их своими руками.
2.
-- Гомункулюс, -- говорил Швериндох, поздней ночью ложась в постель в доме бургомистра, -- Гомункулюс, ты слышишь меня, Гомункулюс. Я принят в доме бургомистра, я -- учитель его сына, но минет год и я должен буду вернуться в Вюртемберг с пустыми руками. Я говорю тебе, а ты не слышишь.
Он с горечью смотрел на колбу, а в ней по-прежнему плавал голенький человечек и во всех членах его тела видна была полная беззаботность.
-- Схоласт, -- промолвила медная статуя воина, что стояла в углу комнаты, отведенной схоласту, -- каждую секунду я ощущаю шлемом, как мимо меня протекает время и пройдет еще 600 лет, прежде чем ты оживишь своего Гомункулюса.
-- Рыцарь, -- отвечал ночной колпак, с горделивым видом сидевший на голове Швериндоха -- опустите забрало и крепче сожмите губы. Я говорю: нет ничего проще, как оживить Гомункулюса.
-- Я сплю, -- сказал Швериндох, -- я боюсь, что мне это только снится.
-- Ночь еще только что началась, -- отвечал рыцарь, -расскажите мне, что думаете вы об этом.
-- Ночь приходит к концу, -- сказал колпак, -- еще не время оживить Гомункулюса. Четыре странника еще не прошли предназначенного им пути.
-- Освальд Швериндох, баккалавр, magister scholarium -- ты спишь? -- И он ответил сам себе: -- Я сплю, но вижу странные сны похожие на правду.
-- Вижу лишь одного странника, -- ответствовал рыцарь, -- и не знаю, спит он, или бодрствует. Ночь еще только что началась, расскажите мне о том, как оживить Гомункулюса.
-- Ночь приходит к концу, -- повторил колпак, -- но чтобы оживить Гомункулюса, стоит лишь подыскать для него подходящую по размеру душу.
-- Это надо запомнить, -- сказал Швериндох, натягивая одеяло до подбородка, -- это мне нужно запомнить.
И он уснул окончательно.
3.
Бургомистра города Кельна звали Иоганн Шварценберг и он имел сына Ансельма, школьника. На утро Швериндох дал первый урок своему ученику.
-- Sub virga degere, -- сказал он, усаживаясь в кресло и кладя подле себе огромную розгу, -- sub virga -- magistiri constitutum essue.
Ансельм выкатил глаза и поглядел на него со страхом.
-- Так, так, -- сказал бургомистр, -- точно, Herr Швериндох, вы говорите святые истины.
-- Ансельм, -- продолжал учитель, -- вот книга, которую ты будешь читать вместе со мной.
Ансельм издал звук весьма неопределенный и во всяком случае не вполне одобрительный.
-- Первое, что ты должен будешь изучить, -- продолжал схоласт, -- это наука грамматики. Septemplex sapientia заключает в себе семь наук и на первом месте -- грамматика.
-- Точно -- повторил бургомистр, с удовольствием поднимая палец, -- на первом месте -- грамматика.