Страница 36 из 50
Была уже середина ноября. Стояла несусветная жара, но я все-таки ухитрился простудиться на трибуне, где мы жарились на солнце, глядя футбольный матч. Через несколько дней, когда я пришел в себя, как раз наступило воскресенье, и я, хорошенько укутавшись, отправился на другой матч. Когда я вернулся домой, мой череп просто раскалывался, как будто в нем размешивали цемент. Я подхватил грипп, с горячкой и ознобом. Такие критические состояния я обычно переношу с хладнокровием, достойным восхищения; я решил плюнуть на весь свет и отлежаться до полного выздоровления. Сначала столь строгий режим был необходим, а потом мне просто понравилось валяться в постели. А что тут такого? Я всегда умел наслаждаться праздностью. Как-то я лежал, развалясь, словно паша, и слушая по радио футбол; вчерашние газеты были раскиданы на полу у кровати, а сегодняшние на самой кровати, телефон - под рукой, на случай, если найду предлог позвонить Милене. И тут пришел гость: Диего.
Мне показалось, что он нервничает, и я спросил, что случилось.
- Ничего, - сказал он, а между тем его нервозность не проходила.
- Что-то все-таки случилось. Что бы ты ни говорил, а что-то случилось! - настаивал я.
Он помедлил немного, потом сказал:
- Я общался с Эладио.
Эти слова меня сильно раздосадовали.
- Не сходи с ума.
- Я и не схожу с ума.
- Вправду?
- Я правду говорю. Эладио появляется.
- Призрак? - спросил я. - Улица 11 Сентября состязается с Кастильо-де-лос-Леонес!
- Не знаю, что там произошло в Кастильо-де-лос-Леонес, - заявил Диего, - но клянусь, что на улице 11 Сентября появляется Эладио.
- Мм-да...- проворчал я и отвел взгляд.
- Клянусь! - повторил Диего.
- Ты его видел? - спросил я.
- Нет, не видел, но он со мной разговаривает.
- Ну, просто Жанна Д'Арк! - отвернувшись, пробормотал я.
- Милена задевает меня каким-нибудь оскорбительным словцом, я уже собираюсь сцепиться с ней, а... а Эладио меня отговаривает.
Я призадумался; я почувствовал, что его слова - чистая правда.
- Милена знает?
- Нет. И ты ничего не говори, пожалуйста. Эладио просил не говорить.
- Что еще тебе говорил Эладио?
- Что хочет объяснить мне нечто очень важное. Но, ты понимаешь, я боюсь, я выбегаю на улицу, чтобы он оставил меня в покое, или иду к кому-нибудь из друзей.
- Откровенно говоря, я бы на твоем месте так не пугался. Ты читал Эдгара По?
На его лице появилось замешательство. Он, в сущности, был еще мальчик, честный мальчик. Я продолжал:
- Понятно. Прочти "Самую красивую в мире сказку". Он оскорбленно ответил:
- Я не читаю сказочек. Представь себе, у меня есть дела и поважнее, не такие нелепые!
- Не нахожу ничего нелепого в сказках. По крайней мере, развлечение!
- Понимаю, - и его взгляд действительно засветился пониманием, - ты хочешь сказать, что надо ИМЕТЬ КАКОЕ-НИБУДЬ ХОББИ?
- Ну, а почему бы и нет? - сказал я, чтобы ему не противоречить.
- Согласен. Но у меня уже есть хобби. Фотография. Обещай, что придешь взглянуть на аппарат, который я привез из Штатов. Это нечто потрясающее! Я, конечно, не выдающийся фотограф, но и не из худших. Кроме того, мне нравится фотографировать, а ведь это самое главное, верно? Когда на меня находит и я отключаюсь, за мной такое водится, не думай, что это я впадаю в идиотизм, это я прикидываю: при таком освещении нужна такая-то выдержка и такая-то диафрагма. Я никому не рассказывал, но, чтобы набить руку, я испортил кучу пленки, снимая без разбора все, что на глаза попадется.
Если бы не Эспаррены и Альберди, которые пришли как нельзя кстати, Диего развивал бы эту тему до бесконечности.
Я ни слова не сказал ребятам о том, что мне сообщил Диего. Может, я и не сразу обо всем догадался, но, во всяком случае, задумался. Бессонными ночами я размышлял о том, что мне предоставилась возможность проверить, существует ли загробная жизнь. Я рассуждал: "Теперь уж я не испугаюсь, как тогда, на сборище спиритов; в конце концов, это призрак моего друга! Не собираюсь я пугаться Эллера. Я его недавно видел. Странно было бы как раз, если бы он больше никогда не появился, а не наоборот!" Я так расхрабрился, что и недели не прошло, как я явился на улицу 11 Сентября. Мы с Миленой выпили чаю в саду. Как вы понимаете, никакие явления никаких мертвецов нас не занимали. Никогда еще я не пробовал такого чая и таких тостов с малиновым желе! Никогда ни одна женщина мне так сильно не нравилась! Прощаясь, помнится, я обещал себе больше не медлить и жениться наконец на Милене. И тут, конечно, приспело время ехать в Некочеа, а не в моем характере позволять семье ездить без меня.
В Некочеа солнце и море быстро взяли меня в оборот: я имею в виду, что когда вы жаритесь по семь часов на пляже и четыре раза в день поглощаете пищу с прожорливостью кабана, то, вернувшись в полумрак гостиницы, вы хотите одного - спать; но человек привыкает ко всему, и когда закончился период акклиматизации, я вновь стал задумываться о появлениях Эладио, о важности скорейшего их подтверждения и так далее. Я не сократил каникулы, но отдыхалось мне как-то неспокойно.
В два часа дня, в Барранкасе, в первый же день моего возвращения в Буэнос-Айрес, я наткнулся на Диего. Он нес фибровый чемодан.
- Извини! Тороплюсь как сумасшедший! - бросил он мне.
- Куда? - спросил я.
- На Авениду Вертис, сесть на что-нибудь, что довезет до центра.
- Пошли в бар "Ляо-Ляо", выпьем чего-нибудь, а то я умираю от жажды. А потом и я прокачусь с тобой до центра.
Мне почудилось это или лицо его действительно омрачила тень нетерпения? Почему Диего хотел сбежать от меня? Такие вопросы одолевали меня, пока мы устраивались за столиком в баре.
- Мне надо сесть в ЭТОТ автобус! - воскликнул он, сделав почему-то ударение на слове "этот", и нетерпеливо указал на проходящий за окном автобус. - Я... я тороплюсь как сумасшедший.
- Как сумасшедший? А можно узнать причину сумасшествия?
- Так... Некоторые затруднения.
- Пусть автобус затрудняется. Может, поговорим о чем-либо другом?
Он ответил мне вымученной улыбкой.
- Поговорим об Эладио, - предложил я.
Взгляд его опять затуманился. Диего не умел ничего скрывать. Я подумал: "Бедный мальчик!" Еще я подумал: "Пахнет псиной", а сам продолжал расспрашивать: