Домик

Ш у р а. Ой, ты не знаешь Передышкина! Он тебя непременно завалит.

П е р с ю к о в. Не во мне вопрос. Надо задержать. Понимаешь? Чтоб он не испортил людям праздник. А там? Пускай меня рубят. Мне себя не жалко. Мне праздника жалко. Такой день, такое торжество... Задержи!

Ш у р а. Как же я его задержу?

П е р с ю к о в. Не знаю. Как-нибудь. Околдуй. Сведи с ума. Завлеки. Ты же девушка. Сама понимаешь. Замани.

Ш у р а. Куда же я его завлеку?

П е р с ю к о в. Куда-нибудь. Куда хочешь. На воздушный шар. Поднимись с ним. (Идет к кассе шара.) Дайте два билета. (Получает билеты.)

Ш у р а. Ни за что... Ни за что... Только не это...

П е р с ю к о в. Ради меня! Ради такого дня! Держи билеты!

Ш у р а. Боже мой! Я не знаю, он не захочет.

П е р с ю к о в. С тобой захочет. Ты же такая девушка! Не подняться с такой девушкой - это же надо иметь каменное сердце. Шурочка! Ради праздника нашего города!

Ш у р а. Ты меня любишь?

П е р с ю к о в. Клянусь!

Ш у р а. Передышкин идет. Давай билеты. Уходи. Стой. Поцелуй.

П е р с ю к о в (целует). Не бойся. Смотри вверх.

Ш у р а. Иди.

Персюков уходит.

Буду смотреть вверх.

Входит Передышкин.

П е р е д ы ш к и н. (Бросается к нему и плачет.)

П е р е д ы ш к и н. Ну? В чем дело?

Ш у р а. Я боюсь.

П е р е д ы ш к и н. Я думаю, "боюсь". (Хочет идти.)

Ш у р а. Не уходи, Передышкин. Постой. Я боюсь. Мне страшно, что я... чуть не связалась с этим... ужасным человеком.

П е р е д ы ш к и н. Ага! Теперь ты его раскусила? Теперь ты поняла, кто такой Персюков и кто такой я?

Ш у р а. Я была дура. Ты мне открыл глаза.

П е р е д ы ш к и н. Ага! Ага!

Ш у р а. Вася, прости меня.

П е р е д ы ш к и н. Лично я против тебя ничего не имею. Я в это не вношу личного мотива. Пускай твоей ошибке даст принципиальную оценку наша профессиональная организация. Но мне до глубины души горько за тебя. Горько и неприятно. Как ты сразу не заметила, Шурочка, что это за личность? Ничего, что я позволяю себе называть тебя Шурочкой?

Ш у р а. Называй, Вася. Ничего. Хуже не будет. Ты мне истрепал все нервы. (Прижимается к нему.) Я тебя нынче во сне видела.

П е р е д ы ш к и н. Ага! Вот видишь. (Хочет ее поцеловать.)

Ш у р а (отскакивая). Только не здесь... (Бежит к шару.)

П е р е д ы ш к и н. Где же?

Ш у р а. Поднимемся.

П е р е д ы ш к и н. Мне на заседание надо.

Ш у р а. Мы будем одни, Вася!

П е р е д ы ш к и н. А билеты? (Хочет ее обнять.)

Ш у р а. Есть. Подожди. (Входит в корзину шара.) Иди ко мне. Иди, Васюк, дай руку.

П е р е д ы ш к и н. Гоп! (Вскакивает в корзину.)

Ш у р а. Вот так.

П е р е д ы ш к и н. А может, в другой раз? Когда ветру поменьше будет?

Ш у р а (сторожу). Дедушка, подымай.

П е р е д ы ш к и н. Небось наверху болтать будет?

Ш у р а. Подымай! Только повыше.

П е р е д ы ш к и н. Зачем же повыше?

Сторож включает лебедку. Шар идет наверх. В полете.

Полегче, полегче!

С т о р о ж. Если сомлеете - дайте сигнал.

Г о л о с  Ш у р ы. Передышкин, держи меня. Ой, не могу! Ай, мамочка!

Лебедка работает, трос раскручивается.

С т о р о ж (кричит вверх). Молодой человек, не бойтесь! Только первые сто метров страшно!

Входит Персюков.

П е р с ю к о в. Сколько предельная высота?

С т о р о ж. Пятьсот метров, товарищ директор.

П е р с ю к о в. Качай на пятьсот метров.

Лебедка работает.

С т о р о ж. Триста метров. Триста пятьдесят. Четыреста.

Г о л о с  П е р е д ы ш к и н а. Довольно! Хватит!

С т о р о ж. Четыреста пятьдесят.

Г о л о с  П е р е д ы ш к и н а. Хва-а-а-тит!

П е р с ю к о в. Качай.

С т о р о ж. Пятьсот. Стоп.

П е р с ю к о в (вверх). Висишь? Ну, виси, виси.

Слышна речь Есауловой. Аплодисменты.

Папаша. Где я живу, знаешь?

С т о р о ж. Так точно.

П е р с ю к о в. Сходи и попроси мою маму, чтобы она дала тебе, гм... мое летнее пальто. Принеси его мне. А то что-то становится вроде холодновато.

С т о р о ж. А кто при шаре останется?

П е р с ю к о в. Я.

С т о р о ж. А вы управитесь, товарищ директор?

П е р е г о н о в. Безумно сложно.

С т о р о ж. Как прикажете. На вашу ответственность. (Уходит.)

Г о л о с  П е р е д ы ш к и н а (еле слышен). Персюков! Ты гад!

П е р с ю к о в. Очень может быть.

Звонок сигнала.

Г о л о с  П е р е д ы ш к и н а. Меня качает!

П е р с ю к о в. Что? Не слышу. Тебя качает? Пускай качает!

Г о л о с  П е р е д ы ш к и н а. Я больше не могу.

П е р с ю к о в. Что? Больше не можешь? Рожденный ползать - летать не может.

Г о л о с  П е р е д ы ш к и н а. Давай вниз! Давай вниз!

П е р с ю к о в. Что? Вниз хочешь? Бросай энциклопедический словарь и визитную карточку. Не слышишь? Словарь и карточку. Понятно? Кидай вниз. Что? Не хочешь? Ну, как хочешь. Тогда виси! Не слышишь? Тогда, я говорю, виси. Ви-си-и!

Нервные звонки сигнала. Мигает красная лампочка.

Мигай, мигай.

Из театра слышатся бурные аплодисменты.

Огласили телеграмму!

Из театра гремит овация.

Кончился Конск. И кончился Персюков.

Входят Есаулова, Ваткин, Неуходимов, старуха

Сарыгина, некоторые гости и пр. Все возбуждены. В

руках цветы. В глазах ликование.

Все направляются к Персюкову.

Е с а у л о в а. Куда же ты скрылся? Вот, товарищи, настоящий герой сегодняшнего праздника! Алексей Степанович Персюков.

Аплодисменты.

Ну, Алеша, прости, если что было между нами. Как говорится: не поцапаешься не выцарапаешься. Выцарапались.

Есаулова обнимает Персюкова. Он стоит убитый.

Входит сторож.

С т о р о ж. Пожалуйте пальтишко. (Замечает сигналы.) Батюшки! А эти до сих пор висят! Небось закачались, сердешные. (Включает лебедку.)

Е с а у л о в а. Что с тобой, Персюков? Почему молчишь, как красная девица? На тебя непохоже.

П е р с ю к о в. Я не виноват. (Надевает пальто.) Что-то мне холодновато.

Е с а у л о в а. Уж не заболел ли?

Н е у х о д и м о в (выступая вперед с цветами). Дорогой Алексей Степанович! Прими эти цветы от товарищей по организации чествования великого русского математика Лобачевского.

Передышкин и Шура появляются в корзине шара.

П е р е д ы ш к и н. Стой! (Выскакивает из корзины.) Стоп! Все это брехня и сплошная липа. Никакого великого математика Лобачевского никогда в Конске не было.

Е с а у л о в а. Как это не было? Да ты спятил?

П е р е д ы ш к и н. Не было. Был какой-то, пес его знает, Иван Николаевич Лобачевский. А настоящий Лобачевский Николай Иванович.

Е с а у л о в а. Что ты говоришь?

Возгласы ужаса.

П е р е д ы ш к и н. То, что ты слышишь. Вот документы. (Сует Есауловой словарь и карточку.)

Все окружают его, читают. Возгласы ужаса.

Е с а у л о в а. Что же это такое, товарищи? Ведь мы город переименовали! Персюков, что это значит?

П е р с ю к о в. Произошло недоразумение.

П е р е д ы ш к и н. А-а-а! Вы слышали? Произошло недоразумение. Не тот Лобачевский. Понятно вам это? Не тот!

Е с а у л о в а (машинально). Не тот Лобачевский... Да... Не тот... (Вдруг резко.) Стой! Лобачевский не тот. Хорошо. (Со страстью.) А трамвай тот? А бульвар - тот? А отель на шестьдесят номеров - тот? А станкостроительный вуз - тот? Весь город не тот. Все не то. Все другое. Все лучше. Лобачевского нет? Отлично! Да здравствует Лобачевск!

П е р е д ы ш к и н. А, вот как? Да тут, оказывается, орудует целая банда! (Обводит всех грозным, испытующим взглядом.) Ну, миленькие!.. (Видит старуху Сарыгину.) А! Внучка! Здравствуй, бабушка. Подойди-ка сюда, подойди. Стой! Чья это визитная карточка? Кто этот Иван Николаевич? Говори, чертова кукла!