Страница 7 из 12
Удивленный взгляд Смита натолкнулся на бесстрастную бездну черных глаз Алендара.
- Так вот, только потому, что... что в вас тоже есть нечто любопытное. Мужество, непреклонность, несгибаемая сила духа. Да, вы обладаете большой мощью, даже не зная этого. И я думаю, что смогу найти ей применение, человек Земли.
Зрачки Смита сузились. Такой мирный, банальный разговор...
Но смерть приближалась к нему - он улавливал это каким-то шестым чувством. Смерть - а может быть, и нечто более страшное?.. Он хорошо помнил, о чем шепотом рассказывали подвыпившие навигаторы в портовых тавернах.
Распростершаяся на полу девушка пошевелилась и слабо застонала. Невозмутимый взгляд Алендара слегка скользнул по ее телу, и он приказал тихим голосом:
- Встань, Водир.
Она поднялась, пошатываясь на подгибающихся ногах, и застыла перед ним, опустив голову. Было похоже, что владевшее ею последнее время оцепенение прошло. Обрадовавшись, Смит воскликнул:
- Водир!
Она подняла глаза, повернула голову, и их взгляды встретились. По позвоночнику Смита пробежала холодная струйка ужаса. Да, она пришла в себя, но стала иной, и он почувствовал горькую уверенность, что никогда больше не увидит ту мужественно сражающуюся со страхом красавицу, которую встретил совсем недавно. В ее глазах светилось знание Зла, и лицо лишь едва скрывало это. Это было лицо существа, побывавшего в аду, несравненно более жутком, чем можно вообразить в самом невероятном кошмаре. Пройдя через ад, она овладела знанием, тяжесть которого не может выдержать ни одно человеческое существо, оставаясь живым.
Некоторое время Водир молча смотрела на него, затем снова повернулась к Алендару. И в тот момент, когда тончайшая нить их взглядов обрывалась, Смиту почудилось, что в ее глазах блеснула отчаянная мольба.
- Идите за мной! - приказал Алендар, затем поднялся, повернувшись к Смиту спиной. Тот мгновенно вскинул термопистолет, охваченный дрожью решимости... и опустил руку. Нет, торопиться явно не стоило. Оставалась еще надежда на возможность благополучного исхода до того, как со всех сторон обрушится смерть.
Он двинулся за Алендаром. Девушка медленно последовала за ними, опустив голову и словно погруженная в медитацию. Казалось, она непрерывно обдумывает ужасное знание, так жутко светившееся в ее глазах.
Они прошли под мрачным сводом в глубине комнаты. Когда Смит шагнул через порог, ему показалось, что свет в комнате на мгновение погас, и этого было достаточно, чтобы пистолет в руке взлетел вверх, словно живой. Он тут же осознал бессмысленность своего жеста, и его разум, казалось, содрогнулся перед окружавшей зловещей бесконечностью. Но все произошло очень быстро, и Смит, опуская пистолет, решил, что ему скорее всего почудилось, что ничего не было. Но Алендар небрежно бросил через плечо:
- Это психический барьер, который я установил здесь, чтобы охранять моих красавиц. Непреодолимый для вас, не будь вы со мной, он тем не менее... Ну, теперь что-то стало понятней для тебя, моя Водир? - В его вопросе было нечто неуловимо двусмысленное, странным образом привнесшее в бесстрастные интонации оттенок особой выразительности.
- Да, теперь я понимаю, - отозвалась, словно эхо, девушка, и голос ее был одновременно и музыкален, и равнодушен, словно приглушенная серебряная нота.
Эти нечеловеческие звуки, издаваемые двумя человеческими существами, больно ударили по болезненно напряженным нервам Смита, заставив невольно вздрогнуть.
Они молча прошли длинным коридором. Смит двигался беззвучно, несмотря на грубые сапоги, и все его силы были направлены на постоянную оценку обстановки. Тем не менее он подумал, сам удивившись своему спокойствию, что вряд ли хоть одно существо, наделенное сознанием, когда-нибудь добровольно проходило здесь; наверное, девушки с золотыми волосами следовали сквозь барьер мрака либо во власти невыразимого ужаса, лишавшего рассудка, либо же их души уже были пусты.
Коридор постепенно опускался; освещение превратилось в тонкие лучики света, жалко трепетавшие в воздухе, который, казалось, все сильнее и сильнее насыщался запахами соленой воды.
Вскоре Алендар снова заговорил, и Смиту показалось, что звуки его голоса не столько нарушили тишину, сколько слились с ней так тесно, что даже не смогли пробудить эхо.
- Я веду вас туда, где не побывал ни один человек. Любопытно, какова будет реакция ваших натренированных чувств на то, что вы увидите. Я достиг возраста... - он едва заметно улыбнулся, - когда меня начинают интересовать некоторые эксперименты. Смотрите же!
Смит невольно зажмурился, ослепленный. В темноте, пронизанной багровыми вспышками, которыми невыносимо яркий свет давал знать о себе даже через опущенные веки, он уловил вокруг непонятную вибрацию - словно менялась сама структура атомов, слагающих вещество окружавших их стен. Когда он вновь открыл глаза, они находились у входа в длинную галерею, залитую нежным переливающимся светом.
Это было нечто вроде вытянутого в длину большого зала, облицованного блестящим полированным камнем. Вдоль стен через правильные промежутки были расставлены низкие мягкие диваны, а посередине манил свежестью бассейн с голубой водой. Воздух в помещении необъяснимо искрился золотистыми проблесками, и в этой играющей, словно пенящееся шампанское, атмосфере медленно передвигались чьи-то силуэты.
Смит застыл, созерцая открывшуюся перед ним сказочную картину. Алендар, на лице которого можно было прочесть лишь знание того, что должно было произойти дальше, вонзил в него взгляд, достаточно острый, чтобы проникнуть до самых потайных глубин мозга землянина.
Водир, не поднимавшая головы, казалось, продолжала бесконечно перебирать в уме черные знания, пряча их за опущенными веками. Из всех троих только Смит смотрел через дверной проем в галерею, постепенно осознавая, что перемещалось там среди насыщавших воздух искр.
Это были юные девушки, которые вполне могли быть богинями или ангелами, беспечно бродившими в золотом раю. Наверное, их было десятка два или три - прогуливавшихся, устроившихся отдохнуть на диванах, плескавшихся в бассейне. Они были одеты в простые элегантные венерианские платья с открытым плечом и длинным разрезом сбоку, сшитые из тканей самых нежных оттенков фиолетового, голубого, изумрудно-зеленого цвета. Их красота производила оглушающее действие. Каждый жест был преисполнен гармонии, поющей грациозности, бесконечного очарования; сочетание всего этого постепенно начинало вызывать у Смита почти болезненное ощущение.
Он знал, что Водир восхитительна, но теперь видел красавиц настолько более изысканных, что их вид едва не причинял страдание. Легкие нежные голоса вызывали бархатную дрожь во всех его нервах, а звуки сливались в одно певучее щебетанье, как будто они исполняли хором какую-то мелодию. Очарование их движений внезапно заставило сжаться его сердце, и кровь жарко запульсировала в висках.
- Они кажутся вам красивыми? - голос Алендара столь же совершенно гармонировал с мелодичными звуками, как перед этим он идеально сливался с тишиной. Его взгляд не отрывался от бледно-серых глаз Смита, и он почти незаметно улыбался. - Так что вы скажете? Они великолепны, не правда ли? Но, подождите...
Его громадная мрачная фигура быстро двинулась вперед, резко контрастируя с переливающейся всеми цветами радуги обстановкой галереи. Следовавший за ним по пятам Смит шел, словно очарованный, словно окруженный волшебным облаком. Да, не каждому смертному выпадает на долю побывать в раю! Он ощущал воздух вокруг, как пенящийся шипучий напиток, восхитительные ароматы нежно ласкали обоняние. Золотые фигурки расступались перед ними, и он замечал, как девушки широко раскрытыми удивленными глазами разглядывали его тяжелые сапоги и потрепанную кожаную куртку. При этом они вздрагивали и старались поскорее отвернуться от шедшей понурив голову Водир.
Теперь Смит видел, что их лица были столь же восхитительны, как и пленительные фигуры. Это были лица счастливых, не ведающих о своей прелести существ, не знакомых с иной жизнью, не знающих забот. Существ, лишенных обычной человеческой души. Он почувствовал это безошибочным инстинктом. Да, они воплощали абстрактное понятие красоты; и все же, на гораздо менее прекрасном лице Водир он недавно видел выражение решимости, сожаления и другие чувства, ставившие ее несравненно выше.