Серебряный осел

— Подхватывай, а? — подмигнула Орланда амазонке.

Та пожала плечами. Еще чего.

И вдруг слова сами полились у нее из груди:

Сестры закончили петь, посмотрели друг на друга и… расхохотались. Потом обнялись и, бросившись на землю, покатились по траве, награждая одна другую легкими шлепками и тумаками.

— Ну, право, дети малые! — раздался над ними мелодичный, похожий на соловьиную трель голос.

Близняшки застыли, словно две поверженные наземь мраморные статуи.

Первой опомнилась Орландина.

Мгновение — и она уже на ногах, с выставленным впереди себя коротким мечом скрамасаксом.

— И не стыдно вам? — с укоризной глянула на амазонку высокая красивая девушка, у которой волосы почему-то были зеленого цвета. Но такие длинные и густые, что обвивали изящную девичью фигурку, спускаясь до самой земли.

Как отметила прознатчица, никакой иной одежды на их нежданной гостье не было.

— Ты кто? — по-волчьи оскалила зубы воительница.

— Хозяйка здешняя, — величественно выставила вперед высокую грудь странная дева.

— Видали мы таких… хозяев, — презрительно сплюнула Орландина.

— Не бранись, — дернула ее за полу ставшая за спиной Орланда. — Она и впрямь здесь госпожа.

В зеленоволосой красавице девушка с удивлением узнала ту самую плясунью, чье изображение было вырезано на алтаре. Да и чувствовалось в ней что-то такое , особенное, заставлявшее непроизвольно склонить голову в знак уважения.

— Ты сказала! — подтвердила красотка. — Я нимфа. А зовут меня Меотида.

— А мы… — хотела в свою очередь представить себя и сестру бывшая послушница, но нимфа остановила ее небрежным жестом руки:

— Не трудись, я знаю ваши имена.

— Слышала небось, как мы перекликались, — проворчала Орландина, хоть и поверившая в то, что видит перед собой лесное божество, но не желавшая так просто поддаваться обаянию зеленоволосой, которое так и обволакивало.

Меотида не отреагировала на грубость.

— Не стыдно, говорю, над бедным парнем измываться? — уставив руки в боки, спросила грозно.

— Над каким еще парнем? — оторопела Орланда.

— Что ты там несешь? — подхватила и прознатчица.

— Вы только гляньте на него, негодные! — ткнула нимфа пальцем куда-то за их спины.

Сестры одновременно повернулись и не увидели перед собой никого, кроме своего верного Асинуса, стоявшего с понурой головой.

— Так где парень-то?! — нетерпеливо прошипела Орландина.

— Да ты никак слепая? — удивилась лесная богиня.

— Ну осел… И что?…

— Ты хочешь сказать, — внезапно перебила сестру пораженная догадкой Орланда, — что наш осел…

Она не договорила. Слишком невероятной была мысль, пришедшая ей в голову. Нимфа пожала плечами:

— Ну да. Это парень, превращенный кем-то в осла. Обычное дело.

— Ага, ага, — согласно закивала амазонка. — Прямо на каждом шагу мужиков в ослов превращают. Каждый второй — вылитый ишак. Слышь, Асинус, — язвительно обратилась она к длинноухому. — Так ты, может, и говорить умеешь?

И сама рассмеялась своей шутке.

— Конечно, умею, — печально вздохнул четвероногий. — И зовут меня вовсе не Асинус, а Стир. Стир Максимус. Со свиданьицем, Ласка…

Заслышав человеческую речь из уст приятеля, Ваал в ужасе свалился с ослиной спины, где по-хозяйски расположился покемарить после сытного обеда.

«Что за ху…» — было последней мыслью амазонки.

Затем накатила тьма.

— Ах ты! — только и всплеснула Орланда руками, глядя на валящуюся с ног сестру и моментально забыв обо всем прочем.

Ее сестра упала в обморок, словно патрицианка, увидевшая лезущего в окно голого пиратского боцмана из полупристойной песенки. Орландина, не страшившаяся ни стрел, ни мечей, способная разделаться (голыми руками со здоровым мужиком и ударом кулака разбить черепицу, лишилась чувств.

Глава 2

ЧЕЛОВЕК В ЗВЕРИНОЙ ШКУРЕ

Стир проснулся среди ночи. Костер догорал, надо бы подняться и подбросить хвороста, но ему и так было тепло. Он удобно устроился на мягких еловых ветках, сладко пахнущих хвоей, и вставать у него никакого желания не было.

Парень не знал, сколько проспал, но, судя по положению луны, мелькавшей в темных облаках, бегущих по небу, прошло часа три.

Где-то в темноте ухнула сова, и снова стало тихо, сверчки и те притихли. Зловещая тишина висела над лесом.

Артист насторожился, ему не нравилось это звенящее безмолвие, непонятное чувство тревоги зашевелилось где-то глубоко в душе.

Конечно, поспешное бегство из Тартесса и игры в прятки с наводнившими местность отрядами солдат и разбойников не прибавили ему оптимизма, но что-то подсказывало сейчас, что угроза ему не чудится. Он сел и огляделся по сторонам, однако сквозь тьму, окутавшую лагерь своим саваном, ничего нельзя было разглядеть.

Внезапный толчок и порыв ветра заставили его вскочить.

Стир прислушался — вроде тихо. Лишь кричала во тьме испуганная чем-то птица. Чем-то или КЕМ-ТО??!

Он уже решил было, что ему померещилось, но тут совсем рядом послышались голоса нескольких человек. А потом раздалось жуткое сипение, от которого у певца кровь застыла в жилах.

Вскочил, хватаясь за рукоять ножа. Все страшные сказки из детства о людоедах и оборотнях из лесных чащ ожили в его памяти.

От того, чтобы бежать прочь со всех ног, удержала лишь мысль, что он наверняка выдаст себя.