Беру тебя в жены

Эдисон усмехнулся:

— Позвольте мне показать вам свою татуировку, мадам.

Он зажег принесенную Эммой свечу, отвесил насмешливый поклон и распахнул полы своей рубашки.

— Эдисон!..

Его имя прозвучало приглушенным вздохом на ее губах. Она смотрела на него так, будто он на ее глазах превратился в чудовище. Стоукс поднял брови.

— Как я вижу, это не произвело на вас такого впечатления, как я рассчитывал. В следующий раз не стану снимать рубашку.

— Боже мой, Эдисон!

Он был обижен: она не восторгается его татуировкой.

— Напомню, что несколько минут назад вы не жаловались.

Он стал застегивать рубашку.

— Подождите, ваша татуировка… Эмма схватила свечу и подошла ближе.

— Надеюсь, вы не хотите поджечь волосы на моей груди? — пробормотал он.

Девушка его даже не услышала. Очень долго она пристально разглядывала то место пониже плеча, где много лет назад был нанесен знак Ванзы. Стоукс скосил глаза:

— Это называется Цветок Ванзы. Вероятно, вы ожидали увидеть более интересный рисунок?

Она подняла на него остановившиеся глаза:

— Я ожидала увидеть совершенно незнакомый рисунок.

Он замер:

— О чем вы говорите?

— Я уже видела этот знак, Эдисон.

— Где?

— На платке, вышитом Салли Кент.

Эдисон не понял:

— Кем?

— Она была платной компаньонкой леди Уэр в последние месяцы ее жизни. Во время загородного приема в комнате мисс Кент жила я, помните?

— Простите меня, Эмма, но я что-то ничего не понимаю. Девушка облизала губы и сделала глубокий вдох.

— Салли Кент вышила такой знак на носовом платке, который спрятала вместе с двумястами фунтами. Я нашла деньги, платок и письмо Салли к ее подруге Джудит Хоуп спрятанными в бывшей комнате Салли.

— Продолжайте.

— Очевидно, Салли хотела отправить деньги и вышивку мисс Хоуп. Я отнесла их ей вскоре, как мы вернулись в Лондон. Помните тот день? Вы страшно на меня рассердились, потому что я с небольшим опозданием вернулась в дом леди Мэйфилд. Он посмотрел на Эмму:

— Так эта Салли Кент…

— Эдисон, она исчезла вскоре после своего романа с Бэзилом Уэром.

— Черт побери!

Пока Эдисон перебирал и подбирал кусочки головоломки, стояла тишина.

Эмма смущенно смотрела на него:

— Наверное, вы думаете, что я должна была давным-давно рассказать вам о Салли Кент и ее вышивке.

— Я думаю о том, — сказал Эдисон, — что все мы стали жертвами вопроса добродетели.

— О чем это вы говорите?

— Вы бы гораздо раньше заметили сходство между моей татуировкой и вышивкой мисс Кент, если бы мы гораздо раньше начали заниматься любовью и делали это гораздо чаще.