Сюрприз

Глава 1

Маттиаса разбудил леденящий душу женский крик. Второй женский голос, сочный, словно зеленое яблоко древнего Замара, прервал этот крик ужаса.

— Господи, Бесс, — увещевал этот голос, — ну можно ли так визжать при виде какой-то паутины? Это страшно раздражает. У меня большие планы на сегодняшнее утро, но я не смогу их выполнить, если ты будешь вопить по всякому поводу.

Маттиас открыл глаза, потянулся и медленно сел в саркофаге. Он повернул голову в сторону открытой двери и увидел лежащую в обмороке молодую горничную. Солнечный свет позади нее позволил Маттиасу заключить, что время близится к полудню. Он провел пальцами по волосам и пощупал щетину на подбородке. Неудивительно, что он так напугал горничную.

— Бесс! — Снова звук хрустящего яблока в голосе. Легкие шаги в коридоре. — Бесс, что там стряслось с тобой?

Опершись одной рукой о край каменного гроба, Маттиас с интересом смотрел на появившуюся в дверном проеме женщину, которая его не замечала — ее внимание было обращено на упавшую в обморок горничную.

Нельзя было усомниться в том, что вторая женщина была леди. Длинный фартук поверх платья из прочного серого бомбазина не мог замаскировать элегантность ее фигуры и изящную округлость грудей. Разворот ее плеч, вся ее осанка свидетельствовали о том, что от предков многих поколений ей передалось самоуважение и чувство гордости.

Маттиас все с большим интересом наблюдал за леди, хлопотавшей возле горничной. Его взгляд строго и последовательно изучал все части и формы ее тела, как если бы Маттиас составлял описание новонайденной замарской статуи.

Очевидно, за утренним туалетом леди весьма добросовестно попыталась упрятать пышную массу каштановых с рыжеватым отливом волос под маленькую белоснежную шапочку. Однако некоторым завиткам удалось избежать заточения, и они покачивались возле тонкого миловидного лица. Хотя Маттиас не мог видеть лицо анфас, он отметил высокие скулы, длинные ресницы и прямой, придававший хозяйке некоторую надменность, нос.

Интересное, выразительное лицо, заключил он. И оно явно отражало благородство души.

Ее нельзя было назвать слишком юной и отнести к числу тех, кто только что окончил школу; с другой стороны, она не была столь древней, как он сам. Вообще-тo ему было тридцать четыре года, но он испытывал такое чувство, что ему несколько столетий. Маттиас прикинул, что Имоджин должно быть лет двадцать пять.

Он видел, как она уронила на ковер журнал в кожаном переплете и опустилась на колени перед горничной. Обручального кольца у нее на руке не было. Этот факт почему-то его порадовал. Он подумал, что ее громкий голос и властные манеры сыграли свою роль в том, что она осталась старой девой.

Конечно, это дело вкуса. Большинство приятелей Маттиаса отдают предпочтение меду и шоколаду. Он же предпочитал на закуску нечто более пряное.

— Бесс, довольно!.. Открывай глаза сейчас же! Ты слышишь меня? — Имоджин извлекла флакон с нюхательной солью и сунула его под нос горничной. — Мне страшно надоели твои визги и обмороки всякий раз, как только ты открываешь двери в этом доме! Я предупреждала тебя, что мой дядя был человек необычный и что мы наверняка будем натыкаться на весьма непривычные предметы, когда станем проводить инвентаризацию.

Бесс застонала и, лежа на ковре, повернула голову. Однако глаза она так и не открыла.

— Я видела это, мэм… Я могу поклясться на могиле матери…

— Что ты видела, Бесс?

— Привидение… А может, это был вампир… Точно не знаю.

— Глупости! — возразила Имоджин.

— Что за причина такого душераздирающего крика? — послышался с верхней площадки лестницы голос еще одной женщины.

— Бесс упала в обморок, тетя Горация. Честное слово, это уж слишком!

— Бесс? На нее не похоже. — Маттиас услышал шаги, предвещающие появление женщины, которую Имоджин назвала тетей Горацией. — Бесс уравновешенная девушка… И нисколько не склонна падать в обмороки.

— Если она не упала в обморок, то в таком случае великолепно изображает из себя леди, у которой нервный припадок.

Ресницы Бесс вздрогнули.

— Ой, мисс Имоджин, это был какой-то кошмар… Тело в каменном гробу… И вдруг оно зашевелилось.

— Не смеши меня, Бесс!

— Но я видела его! — Бесс снова застонала, подняла голову и направила взгляд мимо Имоджин в сторону затененной части спальни.

Маттиас поморщился, когда горничная встретилась с его взглядом, вновь закричала и снова откинулась на ковер с грацией выброшенной на берег рыбы.

В проеме двери появилась третья женщина. Она была одета по-рабочему, как и Имоджин: простое платье, фартук и шапочка. Она была на дюйм-другой ниже Имоджин и значительно шире в талии и бедрах. Седеющие волосы ее были заколоты и прикрыты шапочкой. Она внимательно посмотрела через очки на Бесс.

— Что за дьявольщина? Что могло так подействовать на Бесс?

— Не имею понятия, — ответила Имоджин, снова поднося нюхательную соль к носу горничной. — У нее слишком живое воображение.

— Я предупреждала тебя, что опасно обучать ее чтению.

— Я это помню, тетя Горация, но я не могу выносить, когда человек со светлой головой совершенно необразован.

— Ты в точности как твои родители. — Горация покачала головой. — От нее мало будет проку, если она станет вздрагивать, увидев какую-то необычную вещь в этом доме. В коллекции моего брата много разных диковин, при виде которых можно упасть в обморок.

— Чепуха! Я признаю, что коллекция дяди Селвина мрачновата, но по-своему весьма интересна.

— Этот дом — своего рода мавзолей, и ты это хорошо знаешь, — сказала Горация. — Возможно, Бесс следует отправить опять вниз. Это была спальня Селвина. Ее, наверно, напугал вид саркофага… Почему мой брат любил спать в этом древнеримском гробу — выше моего понимания.

— Очень необычная кровать.

— Необычная? Да у любого нормального человека от этого начнутся кошмары! — Горация повернулась, чтобы бросить взгляд на темную половину спальни.

Маттиас решил, что пришло время подняться из гроба. Он перешагнул через край саркофага, раздвинул тонкую черную драпировку и запахнул пальто, чтобы скрыть мятые брюки и рубашку, в которых спал. Маттиас обреченно наблюдал за тем, как испуганные глаза Горации расширились до невероятных размеров.