Пять великих тайн мужчины и женщины

Ты — женщина, и этим ты права.

Платон устами Диотимы рассказывает миф об Андрогине. Предками людей были Андрогины, каждый Андрогин состоял из двух половинок — по две головы, две руки и две ноги на каждую, но он вовсе не был двуполым. У Андрогинов было не два, а целых три пола! Один происходил от Солнца и был мужским, другой — от Земли и был женским, а третий совмещал в себе мужское и женское — это дитя Луны. Страшные своей силой, Андрогины питали великие замыслы и посягали на власть богов. Богам сие не понравилось, и они решили ослабить Андрогинов, разделив их надвое. Сказано — сделано. Зевс разрезал Андрогинов пополам, а Аполлон стягивал и зашивал кожу в области раны, образуя таким образом пупок.

«И вот, когда тела Андрогинов были разделены, — говорит Ди-отима, — каждая половина с вожделением устремилась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от холода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь». Завершая свое изложение, Диотима делает вывод: «каждый из нас — это половинка человека, рассеченного на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет всегда соответствующую ему половину». И тут Диотима уточняет: одни мужчины ищут мужчин, другие — женщин, равно и женщины — одни ищут женщин, а другие — мужчин.

Собственно, ради этого последнего уточнения Платон и придумал весь этот свой наделавший столько шума миф об Андрогине. Дело в том, что в Древней Греции гомосексуальные отношения были легальны, являлись неотъемлемой частью культуры и, более того, рассматривались в качестве достоинства. Каких-то мужчин влекло к женщинам, а каких-то — к мужчинам (да и сам Платон был гомосексуален), и с тех пор мало что изменилось. Трибадизм (или лесбийство) тоже не был редкостью (достаточно вспомнить великую Сафо). И все это многообразие сексуального поведения нуждалось в каком-то объяснении — «почему так?»

Теперь напирают на генетику, поскольку для подобных объяснений мы придумали «науку», а в стародавние времена ее роль выполнялась мифологией. И, по большому счету, разница невелика — наука ли говорит, что «во всем гены виноваты», миф ли говорит, что это боги напортачили. Эффект один: нужно было вам объяснение феномена — получите, распишитесь! То, что Платон, создавая этот диалог, преследовал именно эти цели, явствует хотя бы из того, что на соответствующие пояснения отведена большая часть этого мифа.

Но романтики Ренессанса использовали этот миф совсем в других целях. Они стали рассказывать о «неутолимой жажде любви» мужчин к женщинам и женщин к мужчинам. О том, что есть-де у каждого своя половина и т. п. Так кроме мифа, принадлежавшего Платону, появился миф о мифе Платона. Впрочем, этим дело не кончилось. В XX столетии лихие малообразованные головы решили присовокупить к этому мифу еще и «принцип дополнительности». Подобные умозаключения космического масштаба и космической же глупости мне приходилось слышать неоднократно: «Мужчина и женщина — это две половины единого целого, которые объединяются знаменитым принципом дополнительности».

Принцип дополнительности придумал знаменитый физик и лауреат Нобелевской премии Нильс Бор. В этой фикции (а это именно фикция) возникла необходимость при расчете поведения микрочастиц. Если смотреть на цифры (а саму частицу никто не видит — только цифры), то получается, что электрон одновременно проявляет как квантовые, так и волновые свойства, что с точки зрения формальной логики невозможно, а потому Бор просто плюнул на формальную (читай — «мужскую») логику и рассудил согласно «логике женской»: если такого не может быть, значит, из правила есть исключение, которое и описывается принципом дополнительности.

Поделив людей пополам, Зевс создал гомосексуалистов (мужские половины, стремящиеся воссоединиться с мужскими половинами), лесбиянок (женские половины, которые хотят слиться с женскими половинами) и гетеросексуалов (мужские и женские гермафродиты), которые считались низшей сексуальной категорией.

Уолтрауд Айерлэнд

Так что никакой патетики, романтики и «высшего промысла» ни в мифе об Андрогине, ни, тем более, в принципе дополнительности нет и никогда не было. Развитие и формирование полов шло по двум самостоятельным векторам, а в результате мы — мужчины и женщины — получились очень разные. Если где и есть у нас комплиментарность — так это в конструкции половых органов, одно к другому подходит здесь идеально. Но на этом наша дополнительность с целостностью и заканчивается... И до тех пор, пока мы будем тешить себя подобной, с позволения сказать, научной мифологией, мы далеко в понимании пола не продвинемся. А незнание, как известно, нас от ответственности не освобождает, и «блаженного неведения» нам наша жизнь не простит, вкатает по полной...

Все закончилось с возникновением пола...

Первые пару миллиардов лет после появления жизни на Земле размножение живых организмов шло только бесполым путем. При бесполом размножении гены практически не меняются от поколения к поколению. Особь фактически продолжает саму себя в дочернем организме, она как будто продолжает жить в другом теле, после того как ее собственной телесной оболочке приходит время умирать, так что даже первые формы жизни можно, с некоторыми оговорками, назвать бессмертными.

Здесь нужно отступить в сторону и сказать, что этими первыми и бессмертными существами были «женщины». Поскольку если основным формальным критерием женской природы является способность к продолжению рода, то перед нами действительно истинный и глобальный матриархат. Мужской пол, таким образом, пол вторичный.

У женщин есть необыкновенная способность порождать иллюзии, быть не такими, каковы они на самом деле.

Н. А. Бердяев

Впрочем, нетрудно заметить, что бесполое размножение имеет один существенный недостаток. Если изменяются условия внешней среды, должен измениться и организм, в противном случае он канет в Лету, если, конечно, не займет нишу, в которой у него не будет более удачливых соперников. Жилищный вопрос был и остается одним из самых острых, а потому немногие счастливчики могут рассчитывать на благосклонность фортуны, не исхитрившись при этом каким-нибудь особым образом.

И попытки «исхитриться» появляются одна за одной, но, к сожалению для эволюционистов, мы никогда не узнаем весь спектр появившихся ухищрений. Ну а те, что известны, видимо, оказались наиболее удачными и конкурентоспособными. Первые «женщины» стали вступать в своеобразные «сексуальные отношения». Амебы, оказываясь в неблагоприятных условиях, научились сливаться друг с другом, чем впоследствии повышали свои шансы на выживание. Инфузории туфельки проделывали то же самое, но они уже стали серьезно обмениваться генетическим материалом друг с другом! Детей от этого не происходило, но формула стала работать: «Есть контакт? Есть контакт!»

Обмен генетической информацией между особями стал выражением стратегии изменчивости, повышающей шансы конкретной особи на выживание. Теперь не нужно было долгим, случайным, опасным, полным проб и ошибок путем обретать новые свойства и способности; появилась возможность получить информацию о важных и эффективных механизмах приспособления сразу, в готовом виде, значительно сократив сроки «обучения».

Этот выигрыш во времени оказывается спасительным для выживания вида, поскольку такая особь обладает способностью передавать эту накопленную в результате «коитусов» информацию своим детям, хотя и родившимся бесполым образом. Да, перед нами пока только «клеточный гермафродит», но он обладает уже не одной, а двумя адаптационными стратегиями: он умеет сохранять свою стабильность (т. е. отобранные и накопленные благодаря собственному опыту знания), но умеет и меняться посредством «коитуса» с другим представителем своего вида.