Страница 35 из 118
И после десяти лет того, что она для него было просто… там, было довольно странно, чувствовать, что ее мнение и дружба, так важны для него.
Ему не нравилось, что они расстались днем при столь неуклюжих причинах. Он не мог вспомнить, когда он чувствовал такую неловкость и неуклюжесть в обществе Пенелопы, даже - нет, это была неправда.
Был такой момент… Господи, как много лет прошло с тех пор? Шесть? Семь? Его мать тогда приставала к нему, чтобы он женился, в этом не было ничего нового, кроме того, что она предложила Пенелопу в качестве потенциальной невесты, что было весьма ново. Это выбило его из колеи, и Колин тогда был не в том своем состоянии, в котором он обычно в ответ на просьбы матери о женитьбе, шутил и дразнил ее.
И потом, она не остановилась. Она болтала о Пенелопе все дни и все ночи, кажется, не прекращая, до тех пор, пока он не сбежал из Англии. Ничего такого решительного - просто небольшая поездка в Уэльс. По правде сказать, о чем еще его мать могла думать?
Когда он вернулся, его мать снова захотела поговорить с ним о Пенелопе, конечно, кроме того раза, когда его сестра Дафна снова была беременна и хотела сделать в семье объявление. Но, как он мог знать это? Он не ждал с нетерпением посещение дома матери, так как был уверен, что это повлечет за собой снова намеки о необходимости жениться. Затем он столкнулся со своими братьями, и они стали его мучить насчет женитьбы так, как это могут делать только братья, и следующим, что он сделал, это объявил очень громким голосом, что он не собирается жениться на Пенелопе Физеренгтон!
К несчастью в этот момент, Пенелопа стояла в дверном проем, ее рука была прижата к губам, ее глаза были широко открыты, и в них стояла боль и замешательство, а также наверно еще дюжина других неприятных эмоций, до которых он стыдился доискиваться.
Это было одно из самых ужасных мгновений в его жизни. Единственное мгновение, фактически, которое он прилагал усилия забыть. Он не думал, что Пенелопа обожала и любила его - по крайней мере, не больше, чем другие молодые леди - а он так смутил ее. Выбирать ее имя для такого объявления…
Это было непростительно.
Он принес извинения, и конечно, она их приняла, но он никогда не будет по-настоящему прощен.
И теперь, он забылся и оскорбил ее снова. Не прямым способом, конечно, но он должен был подумать немного больше и усерднее, прежде чем начать жаловаться на свою жизнь
Проклятье, это звучало глупо, даже для него. О чем он должен был в таком случае жаловаться?
Ни о чем.
И все же была это изводящая пустота внутри. Тоска о чем-то, что он не мог никак определить. Он ревновал к братьям, Боже, он ревновал к их любимому делу и их успехам.
Единственная отметка, которую оставил Колин в этом мире, была светская хроника леди Уислдаун. Какая изысканная шутка.
Но все относительно, не так ли? И по сравнению с Пенелопой, он вообще не имел причин для жалоб. Это означало, вероятно, что ему следовало держать свои мысли при себе. Ему не нравилось думать о ней, как о забытой на полке старой деве, но он предположил, что это было точное изображение ее жизни. И эта позиция не приносила особого почтения в британском обществе.
Фактически, это была ситуация, о которой могли жаловаться многие люди. Горько.
Пенелопа никогда не показывала больше, чем стоическое не согласие со своей участью, но, по крайней мере, она принимала ее. Хотя, кто знает?
Возможно, Пенелопа мечтала и надеялась о другой жизни, а не о жизни вместе с матерью и сестрой в их небольшом доме на Маунт-стрит.
Возможно, у нее были планы и собственные цели, но она держала их в себе под завесой достоинства и юмора.
Возможно, в ней было гораздо больше спрятано, чем казалось.
Возможно, подумал он с вздохом, она заслуживает извинений.
Он не был точно уверен в том, что он должен принести ей извинения; он не был уверен в том, что это была именно та необходимая вещь.
Но ситуация нуждалась в каком-нибудь изменении.
Ох, проклятье. Теперь он оказался перед необходимостью посетить музыкальный вечер Смитти-Смит этим вечером. Это было самое болезненное и немузыкальное ежегодное событие; в чем все были уверенны. Когда все дочери Смитти-Смит выросли, то их место заняли кузины, у каждых последующих с музыкальным слухом дело обстояло еще хуже, чем у предыдущих.
Но туда собиралась пойти сегодня вечером Пенелопа, а это подразумевало, что Колину придется быть там.