Страница 98 из 122
Николай изредка бросал взгляд на часы и, когда время подошло к трем часам ночи, развел костер.
- Теперь мой черед заняться рыбной ловлей. Думаю, что моя рыбина будет покрупнее.
Прошел еще час. С верховья донесся приглушенный звук идущего на малых оборотах катера.
Николай подбросил в костер сухих веток, и он вспыхнул ярким пламенем. Вот на реке четко обозначился силуэт судна. Оно повернуло на костер, и скоро катер ткнулся носом в прибрежный песок. В катере было двое. Они наклонились и подняли объемистый продолговатый сверток. Он дергался и изгибался, из него доносилось глухое мычание.
- Как прошла операция, Виктор? - окликнул Николай того, что был сзади.
- Немного пришлось повозиться.
- Без шума?
- За кого ты нас принимаешь, командир? Мы привыкли работать с ювелирной точностью.
- Сразу же возвращайтесь. Вот вам "алиби", - Николаи подал им мешок с рыбой, выловленной часа два назад Вальтером. - Удочки хоть захватили? А то жестоко лишать нашего Вальтера снасти.
- А как же! Целых четыре! Да ты не беспокойся, все будет тихо.
Катер отошел. Сверток остался на песке.
- Половина дела сделана! - констатировал Николай. - Теперь остается доставить его по назначению.
Сверток приглушенно замычал.
- Он не задохнется? - забеспокоился Вальтер.
- Ничего с ним не сделается. Мы можем теперь поспать до утра. Вы трое спите по очереди, а я буду спать весь остаток ночи, мне все-таки вести машину. - Сказав это, он завернулся в плащ и тут же заснул.
* * *
- Может быть, достаточно? Мы уже километрах в шестистах от лагеря. Он при всем желании не сможет вернуться, не имея компаса.
Николай кивнул и выключил реактивную тягу. Вертолет сбросил скорость и пошел на снижение. Они еще часа два медленно шли над лесом на небольшой высоте. Владимир, вооружившись биноклем, рассматривал проплывающие внизу поляны.
- Вот здесь есть явные признаки их присутствия. Можно снижаться, - сообщил он.
Вот мы и на месте, Приходько! - Николай снял с его головы мешок и вытащил изо рта кляп.
- Что все это значит? Вы ответите! - Приходько дернулся всем телом. Развяжите меня, - потребовал он.
- Охотно! - Николай вытащил нож и разрезал путы.
Пленник попытался подняться, но затекшие ноги не держали его, и он опустился на колени, упершись руками в почву, маленькие глазки испуганно смотрели на Николая я его товарищей. Увидев Владимира, он все понял.
- Уже настучал, сука! - зло бросил он ему.
- Тихо, Приходько! - одернул его Николай.
- Да он все наврал вам!
- А мы сейчас проверим. Уверен, что такой жлоб не расстается с ней даже во сне. - Он подошел к Приходько и, несмотря на его сопротивление, вытянул из-за пазухи запаянную в пластиковый водонепроницаемый конверт чековую книжку.
- Ого! Приходько, да вы, оказывается, миллионер, поздравляю, - сказал он, заглянув в нее. - Берите. Мне она не нужна, - он протянул ее Приходько. Тот машинально взял ее, раскрыл, посмотрел и небрежно бросил на землю.
- Теперь она мне тоже не понадобится, - спокойно констатировал он. - Судя по тому, что я нахожусь здесь. И на том спасибо! Думаю, что вы привезли меня сюда не для расстрела. Это вы могли сделать и в лагере. Достаточно было рассказать об этой книжке. Черт меня попутал похвастаться ею. Ну, да ладно! Дай закурить, - попросил он Николая. Взял сигарету, размял ее пальцами и похлопал себя по карману. Николай протянул ему зажигалку.
Поведение Приходько было для Владимира полной неожиданностью. Он предполагал все, что угодно: угрозы, мольбы, но не эту спокойную реакцию.
Приходько между тем докурил сигарету, бросил ее под ноги и тщательно растер сапогом.
- Ну, так что же? Прощайте! - он сделал несколько шагов в сторону, но затем остановился и посмотрел прямо в глаза Николаю.
- Прости меня, Мыкола, шо так вот получилось. Подвел я тебя! И ты пробач мени, хлопчику, - он повернулся к Владимиру. - Пробач за ту гнусность, шо я тоби казав на охоти. Нашему командиру ничего не говорите, пусть думае, шо пропав биз висти.
- Подожди, Степан! - остановил его Николай. - Что, так и уйдешь? Ничего не скажешь, как же ты мог?
- А... долго рассказывать! Не сразу все получилось, Коля... Не сразу...
- И ты не жалеешь?
- Жалею, что вот ему рассказал, - честно признался Приходько, кивнув на Владимира.
- И больше ни о чем?
- Нет!
- Вот как?
- А ты что думал, что Приходько начнет юлить, просить пощады? Никогда Приходько трусом не был. Да и потом без толку просить тебя. Не привез же ты меня сюда для того, чтобы воспитывать? Я в воспитании не нуждаюсь. Меня сама жизнь воспитала. И, начнись все сначала, поступил бы так же, разве что ему ничего не говорил бы. С толку сбила меня его дамочка. Ой! И дурак же я! Такой дурак, что знала бы моя мама, какого дурака на свет произвела, то выкинула бы на втором месяце беременности.
- Так ты считаешь, что был прав?
- Прав - не прав, а делал то, что надо было делать. Насмотрелся я всего. Помнишь Шустера?
- Главу германской секции неогуманистов?
- Его! Кого же еще? Не было такого преступления, какое бы он не совершил. Мы тогда его выпотрошили и конфисковали только в валюте полтора миллиарда. А ты знаешь, как он начинал? Рядовым профсоюзным работником. За душою ни гроша. Какие речи он говорил! Какие статьи писал в рабочий газеты! Правильные статьи. Почитаешь, так думаешь: побольше таких честных людей, и жизнь на Земле была бы раем. Вот тогда-то я и решил, что природу человеческую никому не дано изменить. А раз так, то ничего из нашего дела не выйдет. Уничтожим одну мафию, ей на смену придет другая. Потому что у человека в крови живет вечное желание жить за счет других, есть вкуснее других, спать мягче, чем твой сосед, иметь дом получше, женщин помоложе и покрасивее и так далее. Вот и сказал я себе: не будь ты дурнем, Приходько. Сделай так, чтобы тебе жилось хорошо, детям твоим и внукам... Да что там говорить! Вот вернетесь на Землю и вспомните меня... Ну, так я пошел?
Не дождавшись ответа, он не спеша двинулся к краю поляны и вскоре исчез среди деревьев.
* * *
Вертолет летел на небольшой высоте. Все молчали, каждый думал о своем. Внизу проплывали обширные лесные массивы, чередующиеся с небольшими участками степи, на которых паслись стада копытных животных. Кое-где, отражая лучи полуденного солнца, сверкали озера, соединенные между собой узкими протоками. На берегу одного из них стояло селение, Владимир включил видеозапись и, вращая ручки, направил объектив съемочной камеры на селение. На экране появилось изображение толпы лапифов, стоящих на площади возле мраморного жертвенника. Видно было, что они заметили вертолет и теперь удивленно таращились на него, задрав головы.