Старая рана

Но три миллиона! Хватило же наглости! Она нервно выхватила из пачки еще одну сигарету, поднесла к тонким губам, увеличенным матово-красной помадой. С досадой отметила, что и губы тоже дрожат. Да, выбил он ее из колеи, выбил. Сволочь, гад! Регину аж передернуло, когда она вспомнила, как лениво, сквозь зубы он расспрашивал ее о жизни, попутно вставляя свои комментарии.

– Значит, поживаешь отлично, подруга, – говорил с удовлетворением, потягивая дорогой коньяк. – Выглядишь тоже неплохо. Вот что значит «бабки»! Даже из такой замухрышки, как ты, видная баба получилась. А была-то страшненькая, захудаленькая – посмотреть не на что. Кроме папашки. Папашка-то живой?

Регина, проглотив обиду, молча кивнула.

– Да не дуйся, – подтолкнул он ее локтем и засмеялся. – На правду не обижаются. Где б ты была, если бы не папашка твой? Сама-то работаешь или на его шее сидишь?

– Работаю, – не без гордости сообщила Регина. – Проверяющей в Роспотребнадзоре.

И тут же прикусила губу. Зачем проболталась, раскрыла хлебную свою должность? Впрочем, он и так бы узнал. А если и нет, все равно не отказался бы от своих требований. В норковой шубе, за рулем «Лексуса» прибедняться глупо и бесполезно – все равно не поверит.

– Дело, – одобрил он. – А муженек твой чем занимается?

– У папы работает. В департаменте. – Она уже ничего не скрывала.

– У папы-ы? – протянул он. – Слушай, некисло устроился парень! Молодец, не растерялся! То есть у вас все хорошо. Образцовая такая семейка, вся из себя на понтах. Жаль.

– Почему? – не поняла Регина.

– Жаль, не всем так удается в жизни устроиться, – пояснил он, снова наполняя рюмку. – Тебе плеснуть? Давай, расслабься!

– Нет, я за рулем не пью, – отказалась Регина, хотя выпить в тот момент ей хотелось ужасно. Чтобы хоть чуть-чуть отпустило, чтобы разжалась эта натянутая до предела пружина где-то внутри. Но в его компании еще и выпить – нет, не решалась. Боялась, что не сдержится и разревется. А такого позора допустить уж совсем было нельзя. Она и так опустилась, как ей казалось, ниже плинтуса.

– Ну, как знаешь, – не стал настаивать он. – Твое здоровье!

И, высоко запрокинув голову, залпом влил в себя коньяк, уже не размениваясь на долгое смакование и ленивое потягивание. Манеры у него всегда были ужасными и с тех пор нисколько не изменились. Регина стыдилась, краснела, давала зарок, что больше никогда не появится в этом заведении, где на них, хоть и не открыто, уже косились. Допив коньяк, он принялся за еду. Ел жадно и много, с аппетитом. Потом отставил тарелки и откинулся на спинку стула.

– Значит, так, подруга, – утерев губы салфеткой, заговорил по-деловому. – Мне так, как тебе, по жизни не повезло. Кто мои родители – сама знаешь, от них толку ждать не приходится. Папаша уже откинулся, царство ему небесное, алкашу несчастному. Мамашка на пенсии последний суп без соли доедает.

– А ты-то сам? – осмелев, вдруг спросила Регина.

– Я, подруга, ты знаешь, на дядю ишачить не привык. Это пусть другие горбатятся, а я свободу люблю. Надо мной никакой дядя стоять не будет. К тому же вернулся я в родную столицу без гроша в кармане, так что деньги мне на обустройство ой как нужны. Я же, подруга, тоже семью завел. Молодую жену куда-то привести надо? Надо. Да и самому местечко нужно, чтоб было куда кости бросить. Не у мамашки же в вонючей комнатушке нам всем ютиться, сама посуди.

Регине хотелось выкрикнуть, что ей глубоко плевать на его проблемы, и пусть ютится хоть у мамаши, хоть где, раз не может и не хочет заработать. Но она сдержалась. Понимала, что только разозлит его таким поведением, и будет еще хуже. Поэтому продолжала слушать, надеясь, что удастся отделаться мелкой суммой, для нее незначительной. Не удалось…

– Словом, на первое время мне жилье нужно снять нормальное, – отмерил он. – Машинешку какую-никакую купить, а то, знаешь, пешком ходить – ног не хватит, а на такси дорого.

«Метро есть», – снова хотела было вставить Регина, но плотно сомкнула губы.

– Ну, и прикид подобрать поприличней, а то в моей одежке стыдно по городу ходить.

Регина окинула взглядом его старую потрепанную куртку, линялые истершиеся джинсы, старомодные ботинки… Да уж, странно даже, что в таком виде он фейсконтроль прошел и их сюда пропустили. Ну, тут, конечно, Регинин имидж свою роль сыграл.

– Сколько же ты хочешь? – постукивая вилкой по краю тарелки, к содержимому которой даже не притронулась, поинтересовалась Регина.

Хотела, чтобы получилось небрежно, а вышло как-то жалко, боязливо.

– Три «лимона»! – бухнул он, не стесняясь, и снова расплылся в улыбке, увидев, как невольно вытянулось ее лицо от озвученной суммы. – Чего? Много? Да ладно, подруга, не прибедняйся! Для папашки твоего это вообще – тьфу, ерунда! С его-то возможностями? Уж, поди, не один круглый счет «зелененьких» у него на старость припасен, а? – и подмигнул ей.

– Ты сильно преувеличиваешь папины возможности, – возразила Регина. – Он простой госслужащий, с не таким уж высоким окладом…

– Да-да, – перебил он ее глумливо. – Простой московский чиновник, рядовой труженик с минимальным окладом. Я понимаю. Оттого и дочка у него в квартирке элитной живет, в машинке новенькой ездит, в шубке сидит, сумочку между коленками прячет. Стесняется, видно, сумочки своей бедняцкой…

Регина вспыхнула и заерзала на стуле. Сумочку она и впрямь держала под столом. В ней были деньги, крупные купюры, и ей не хотелось, чтобы он увидел их, когда она станет расплачиваться.

– Я не… – начала было она, но он махнул рукой, чтобы не продолжала.

Он все время вынуждал ее оправдываться, испытывать чувство вины, и это ему блестяще удавалось. Регина, которая сама была мастером вызывать это чувство и в общении умело применяла тактику манипулирования, проигрывала ему всухую.

– Короче! – жестко произнес он, стукнув ребром ладони о стол. – Мне твои стенания неинтересны. «Бабки» у тебя есть, и только от тебя зависит, что перевесит. Если благоразумие – все будет тип-топ, будешь и дальше жить в своем шоколаде со сливками. Если жадность бабья глупая – не взыщи. Все прахом пойдет. И винить тебе некого будет, сама выбрала. Но я думаю, ты все-таки неглупая девочка.

– Когда? – только и спросила она, автоматически выбирая первый вариант.

– Завтра, – отрубил он.

– Когда? – невольно вскрикнула Регина. – Так быстро?

– А чего тянуть-то? – расплылся он в улыбке. – Мне, знаешь, кушать каждый день хочется. И остальное…

– Но это невозможно!

– Да ладно, подруженька, не гони! Все возможно. Дома сейфик откроешь – и достанешь денежки. Видишь, как просто!

– Да ты с ума сошел! Подожди! – Регина заговорила серьезно, пытаясь воззвать к его здравому смыслу. – Ты что, в самом деле думаешь, что я стану держать дома такие деньги? В наличке? Не глупи, так давно никто не делает! Зачем? Есть много вариантов: карты, счет в банке, банковская ячейка… Ты просто от жизни отстал! Зачем хранить деньги наличными дома, где их в любой момент могут украсть? И охрана, сигнализация тоже, знаешь, средства ненадежные!

Регина говорила правду. Их соседей снизу полгода назад ограбили, причем как раз они только что поставили новую охранную систему. Вырубили ее воры, как детскую заводную игрушку! И все тихо, незаметно, профессионально. Как говорится, без шуму и пыли. Так что никаких миллионов у Регины в квартире не было. Максимум тысяч сто, остальные на карте и на банковских счетах.

И он поверил. Регина видела, что поверил, и теперь главным было убедить его подождать. За это время можно было что-нибудь сообразить, обдумать все не спеша, а сейчас у нее голова кругом шла.

Он сидел, нахмурившись и уткнувшись взглядом в стол, перебирал пальцами, что-то прикидывал в уме. Регина замерла и слушала, как гулко колотится ее сердце. Казалось, вечность прошла, прежде чем он произнес:

– Лады. Сколько тебе нужно времени?

– Месяц! – брякнула она.

– Не-е-е, подруга, не пойдет! – покрутил он головой. – Куда тебе столько? До банка дойти – дело нескольких минут.