Старая рана

– Но Регина все равно оставалась твоей женой. И вы бы увиделись с ней еще неоднократно.

– Но не сейчас. С утра мне этого точно не нужно было.

– Почему ты отпросился у Виктора Борисовича? Где ты был утром?

– У Насти. Я не хотел с ним встречаться. Пришлось бы все объяснять – Регина наверняка уже ему наябедничала. Мне надо было побыть одному, чтобы все уложить в голове и продумать разговор с Виктором Борисовичем.

Судя по тому, что Берестов ни словом не заикнулся о предстоящем разводе дочери, Регина ничего ему вчера не сказала. Видимо, в ситуации с ОБЭПом ей было не до этого.

В дверь просунулась голова Коршунова. Он смотрел уже явно нетерпеливо и раздраженно:

– Полковник, десять минут давно прошли! Нам тоже нет резона тут париться!

– Заканчиваем, – бросил Гуров, и Коршунов с недовольным видом исчез.

– Настя подтвердит, что ты действительно был у нее? – спросил у Вадима Лев.

– Думаю, да. Зачем ей врать? Только вы не слишком с ней…

– Я же обещал, – не дав парню договорить, сказал сыщик.

– Спасибо, – поблагодарил его Вадим. Он встал, закурил новую сигарету, жалобным взглядом посмотрел на Гурова и спросил: – И что теперь будет?

– К сожалению, тебя задержат и увезут в СК, потому что ты являешься главным и единственным подозреваемым. Но я буду заниматься твоим делом и обещаю, что расследование проведем на совесть. Если ты действительно не виноват, я это докажу.

– Да зачем мне ее убивать? – снова разволновался Вадим. – Чтобы отсидеть потом за нее? Не стоит оно того. При всем моем уважении, терпеть ее столько, сколько терпел я, никто бы не смог. Слишком стервозный у нее характер. И убивать… Убить я ее хотел лет пять назад, сейчас уже слишком поздно. И все равно, знаете… сейчас мне жалко ее. Очень жалко.

– Хорошо, Вадим, я понял. Постараюсь тебе помочь. А сейчас пора. И запомни: веди себя сдержанно, на вопросы отвечай четко и односложно. То есть не ври ни в коем случае, но и лишнего не говори. Прицепятся к одной фразе, начнут раскручивать, приплетут такое – сам удивишься, как ловко у них это получится. Ну-ну, – улыбнулся он, видя, как Вадим совсем поник. – Выше голову!

– Хорошо, Лев Иванович. Спасибо вам. Я очень рассчитываю на вашу помощь.

Гуров утвердительно кивнул и вышел из комнаты, где переминались с ноги на ногу комитетчики. Через мгновение в комнате показался и Виктор Борисович. Лицо его было красным, ворот рубашки расстегнут. Правой рукой он держался за дверной косяк, в левой была почти пустая бутылка.

– Куда его забирают? Зачем? Не позволю! – закричал он, покачнувшись.

– Так, папаша! – громко произнес Гончаренко. – С дороги отойди, не мешай!

Коршунов толкнул капитана в бок и что-то прошептал на ухо, видимо, просвещая, кто такой Берестов и что разговаривать с ним в таком тоне, даже с пьяным, нежелательно. Сам майор решил поговорить с ним на деловом языке и, достав постановление о задержании, показал Берестову:

– Вот официальный документ о задержании, подписанный нашим начальником. Если не согласны – звоните ему.

Виктор Борисович пытался прочесть документ, но у него плохо получалось.

Гуров подошел к Берестову и положил руку ему на плечо:

– Виктор Борисович, все нормально. Прямых улик нет, надолго его не заберут. За это время мы найдем убийцу.

Однако отца Регины это не успокоило. Он ухватил Гурова за пуговицу пиджака и, потянув на себя, заговорил ему прямо в лицо:

– Ты пойми, ни в чем он не виноват, я-то знаю! Кто подписал постановление? Как фамилия? – Последние слова относились уже к комитетчикам. Берестов явно пытался придать голосу грозные интонации, но сейчас это выходило не слишком убедительно.

Вадим молча собрался, на него надели наручники и вывели в подъезд. Злой Берестов проводил их взглядом, тяжело вздохнул и сел на пол.

– Боже мой, что же происходит! Что же такое происходит? – обхватив голову руками, проговорил он. – Нет, это дурной сон, этого не может быть!

После ухода Вадима с оперативниками Гуров был вынужден остаться в квартире, чтобы хорошенько осмотреть ее. В этом он рассчитывал на помощь самого Берестова, но сидящий на полу чиновник был изрядно пьян, и толку от него сейчас было как от козла молока. Он бормотал себе под нос, беседуя сам с собой:

– Вот за что его забрали, а? Понятно же, что не виноват он ни в чем. Да он никогда пальцем Регину не трогал! Характер у нее – сквернющий! А он ведь терпел. Золотой человек! А они его – в наручники, а? Козлы! Уволю! Всех уволю! И начальника их, Ковалева, уволю! – Берестов погрозил в воздухе пальцем. – Убил! Да зачем ему это надо?

– Возможно, боялся, что вы выгоните его с работы и оставите без всего? – предположил Гуров, собираясь поговорить с Берестовым на тему предстоящего развода Регины и Вадима.

– Выгоню? – изумился Берестов. – Чушь! За что? Он работал хорошо. Зачем мне родного зятя выгонять?

– Виктор Борисович, мне нужно осмотреть квартиру, – сказал Лев, поняв, что Берестов не в курсе ситуации с разводом.

– А, делай что хочешь! – махнул тот рукой и хлюпнул носом. – Мне вообще все равно теперь… Единственная дочь, единственная… Хоть и паршивка была, конечно, но своя ж кровь, родная!

– Хватит! – Гуров подошел и попытался поднять Берестова, оказавшегося довольно тяжелым. – Виктор Борисович, соберитесь! Что вы так расхлюпались?

– Тебе хорошо говорить, – всхлипнул чиновник. – Это не твою дочь убили!

– Я прекрасно вас понимаю, но надо жить дальше. Ради внука, жены, ради себя самого, наконец! Что я вам прописные истины втолковываю? Сейчас главная задача – найти убийцу. И без вашей помощи нам будет сложно. Кстати, почему вы так уверены в том, что это не Вадим? Судя по всему, вы знаете ситуацию в их семье?

– Знаю примерно. Хотя… Мало чего я знаю!

– Расскажите, как вы ее видите.

Берестов попытался подняться с пола, Гуров помог ему. Виктор Борисович прошел в ванную и закрылся там минут на пять, совершая какие-то водные процедуры. Когда он вышел, то выглядел значительно лучше, да и координация движений понемногу восстановилась. Они устроились в просторной кухне, в двух мягких креслах. Берестов включил чайник и достал из шкафчика банку кофе. Привыкший, что его все время кто-то обслуживает – на службе секретарша, дома – домработница, в кафе и ресторанах – официанты, он не слишком ловко справлялся с задачей. Просыпал кофе на стол, расплескал кипяток… Гуров молча взял чайник у него из рук, сам разлил по чашкам.

– Ну так как, Виктор Борисович? Что скажете о браке вашей дочери?

– Вадим, наверное, уже рассказал… Ладно! – вздохнул Берестов. – Не люблю сор из избы выносить, но придется. Да, скандалы в этом доме случаются куда чаще, чем совместный прием пищи. Нужно признать, что характер у Регины был не сахар. Да что там – стервозный. Порой даже жалко парня бывало, он-то нормально всегда себя вел.

– И как они собирались жить дальше?

Берестов пожал плечами и отпил горячего кофе.

– Ну, это их дело. Привыкли, наверное.

– У вашей дочери был любовник? – в упор спросил Гуров.

– Не думаю, – покачал головой Берестов. – Она не особо по этой части. Даже холодновата, пожалуй.

– А у Вадима? У вас с ним, по-моему, доверительные отношения…

– Не настолько, – буркнул Берестов. – Нет, вряд ли. Регина держала его в ежовых рукавицах. Да, кстати, он рассказал вам, почему не ночевал дома?

– Вадим ночевал у своей любовницы.

Виктор Борисович отреагировал на это довольно спокойно, лишь сказал:

– Что ж, я его понимаю. Это нормально. Не ожидал от него, конечно, не в его это стиле. Однако, думаю, поведение дочери привело к этому. Я его не осуждаю.

– И о том, что он собирался разводиться с Региной, вы тоже, конечно же, не в курсе?

Вот тут Берестов несказанно удивился. Он застыл с чашкой в руке, не донеся ее до рта, и воскликнул:

– Как разводиться? Им нельзя разводиться!

– Почему же?

– У них же ребенок! Нет, ну ладно, любовницу завел, но разводиться зачем? Как же мальчик без него? Как он переживет их разрыв? Вообще ни о чем не думают!