Страница 55 из 115
– Мейстерзингер! Это – Мейстерзингер!
Казимир смело вошел в комнату. От ярости его лицо стало малиново-красным. Рядом с ним возвышался черноусый красавец Геркон Люкас, чьи глаза, приобретшие стальной оттенок, с холодной злобой метнулись по рядам сидящих аристократов. Казимир тем временем решительно зашагал к возвышению.
Гастон стремительно побледнел, прилагая невероятные усилия, чтобы снова обрести голос. Прежде чем он сумел заговорить, Казимир начал свою речь.
– Мой друг и учитель Геркон Люкас был настолько любезен, что известил меня о сегодняшнем собрании. Должно быть, мое имя по какой-то необъяснимой случайности не попало в список приглашенных… Должен сказать, что это была фатальная ошибка.
Гастон быстро оглядел лица собравшихся, пытаясь угадать их настроение. На большинстве лиц было написано неприкрытое отвращение, граничащее с ненавистью.
Он злобно сплюнул.
– Это не было случайностью или недосмотром, многоуважаемый Казимир. Вы не принадлежите к членам Хармони-Хол-ла и не поддерживаете нас. Соответственно и Хармони-Холл не принадлежит вам и ни в чем вас не поддерживает.
По рядам слушателей прокатился одобрительный ропот.
Казимир решительно прошел вперед, взошел на невысокую кафедру и столкнул Гастона с трибуны.
– Несмотря на то, что меня действительно ничто не связывает с Хармони-Холлом, вам следовало исправить это упущение и пригласить меня. Я – ваш Мейстерзингер, глава гильдии менестрелей и бардов. Во время турнира трубадуров я перепел, переспорил, перехитрил и победил всех вас!
– Победил? Как бы не так! – выкрикнул Гастон Олайва, пытаясь снова вскарабкаться на подиум. – Ты хотел сказать – перекричал!
– Отойди-ка в сторонку, Гастон. Я приказываю это тебе как Мейстерзингер! – спокойно проговорил Казимир, словно не замечая оскорбления. – Иначе мне придется вызвать стражу, чтобы она…
Гастон не дал ему договорить.
– Капитан городской стражи тоже здесь, среди нас, вместе с тремя своими лейтенантами. Неужели ты хочешь помериться силой со всеми нами?
Казимир пристально всмотрелся в лица людей, собравшихся в этом зале. Каждый раз он натыкался на хищный голодный взгляд, который был слишком хорошо ему знаком. Несомненно, эти люди почуяли его страх, его неуверенность и слабость.
В памяти Казимира всплыло воспоминание о прошедшей ночи – тупой взгляд покорных глаз, алое пятно на перчатке, хруст позвонков, почтение и покорность, с которым волк повиновался Люкасу. Внезапно Казимир понял, что ему следует сделать.
– Нет, я не стану ссориться со всеми вами, – проговорил он, пытаясь перекричать нарастающий шум. – Мне, однако, представляется что ты, Гастон Олайва, говоришь от имени всех собравшихся. Именно поэтому я хочу помериться силой с тобой.
Гастон побледнел. Покачав головой, он неуверенно рассмеялся:
– Я не собираюсь участвовать в уличной потасовке с тобой, господин трущоб.
– Какое же оружие ты выбираешь? – с вызовом спросил Казимир.
На выпуклом лбу Гастона выступили крупные капли пота, и он неуверенно хохотнул.
– Как все это нелепо! – притворно вздохнул он, стараясь продемонстрировать свое равнодушие. – Пожалуй, я остановил бы свой выбор на рапирах.
– Превосходно, – рявкнул Казимир. – И, раз уж ты выбрал оружие для нашей схватки, я назову ее главную цель, которой она должна закончиться: смерть одного из нас.
Зал затих, и многие из зрителей вздрогнули.
С презрением отвернувшись от Казимира, Гастон воскликнул:
– Освободите место! Пусть кто-нибудь принесет нам пару рапир.
Поворачиваясь к Казимиру, он прошептал под стук отодвигаемых стульев:
– Должен предупредить, что я – один из лучших фехтовальщиков Хармо-ни-Холла.
Казимир кивнул:
– А я в одиночку совладал с оборотнем. Это – мое предупреждение.
– На этот раз твое коварство не поможет тебе, как в предыдущие разы.
– Но и не помешает, – парировал Казимир.
Пока они препирались, зрители составили кресла полукругом напротив трибуны. Большинство аристократов заняли места в середине, и лишь несколько замешкавшихся встали у стен. Среди них был и Геркон Люкас.
Когда в зале появились двое юношей с рапирами в руках, среди присутствующих воцарилась напряженная тишина. Гастон повернулся к Казимиру с кривой ухмылкой
– Выбирай клинок, заморыш
Шагнув навстречу пажам, Казимир выбрал шпагу. Еще ни разу в жизни он не держал в руках оружия, которое было бы длиннее кинжала, и, несмотря на то что рапиры были превосходно сбалансированы, несколько его пробных выпадов вышли медленными и неуклюжими. Продолжая выписывать в воздухе восьмерки кончиком клинка, Казимир пытался вспомнить все, что он знал об обращении с кинжалом, и раздумывал, сможет ли ему это помочь. Гастон тем временем взял в руку оставшийся клинок, и оруженосцы поспешно отступили на безопасное расстояние.
Проделав несколько эффектных выпадов, Гастон повернулся спиной к Казимиру и отошел к противоположной стене. Казимир сделал то же самое. Оказавшись у стены, дуэлянты с мрачным видом повернулись к друг другу лицом. Зал затаил дыхание.
Гастон Олайва медленно поднял свое оружие, нацелив острие прямо в грудь Казимира. Совершая ритуал приветствия, он потихоньку вращал рукоять, до тех пор пока его запястье не оказалось опущенным к земле. Его противник в точности повторил движение. Затем Гастон неуловимо быстро развернул рапиру плоской стороной вверх, держа клинок поперек груди. Казимир не отставал.
Наконец Гастон встал в боевую стойку: клинок выставлен вперед со стороны выдвинутой ноги, свободная рука балансирует в воздухе чуть сзади ноги опорной. Колени его были слегка согнуты, а голова слегка откинута назад.
Казимир внимательно наблюдал за ним, а потом попытался повторить неудобную позу противника. Среди зрителей раздались смешки.
Гастон пошел в атаку. Движения его были одновременно изящными и мощными, и Казимир поднял клинок повыше. Гастон приближался. Казимир в отчаянии взмахнул рапирой перед собой. Клинок
Гастона со звоном столкнулся с его шпагой, принуждая Казимира опустить оружие к земле. Клинки сплелись, и Гастон, воспользовавшись удобным моментом, толкнул юного Мейстерзингера локтем в живот. Казимир упал на спину, и собравшиеся разразились приветственным гулом.