Серый Охотник

В последнее мгновение его рука взметнулась и схватила Копье на лету в нескольких дюймах от груди. Рагнар ощутил его импульс и массу, которые были гораздо больше, чем он мог себе представить. Рагнар позволил Копью развернуть его вокруг оси так, что он снова оказался лицом к Сергию, и, продолжая движение, Волк резко всадил его в грудь ересиарха. Никакая магия не могла противостоять этому оружию, сразившему самого Магнуса. Копье проткнуло ересиарха насквозь.

В это мгновение энергетическое поле исчезло, и Рагнара захлестнул рев битвы, временно заглушив вой портала. Крики, стоны, вопли, боевые кличи слились с грохотом болтеров, взрывами гранат и визгом мечей. В нос ударил смешанный запах крови, экскрементов, горячего керамита, пота и Хаоса. Воздух задрожал.

Врата ярко горели, изрыгая души Легиона Тысячи Сынов и первозданную материю Хаоса. И они расширялись. Мерцающий и блистающий Имматериум раскрывал объятия.

Рагнар уставился на портал с благоговением, удивлением и ужасом. Он видел, как в нем что-то движется, видел очертания демонов, которые перемешивались и таяли. Все они были частью огромного лица, которое плотоядно смотрело,вниз, одноглазого лица Магнуса Рыжего. Иногда оно теряло четкую форму, и врата открывались шире. Затем лицо опять становилось легко различимым, и врата вроде бы стабилизировались.

Демонов что-то удерживало в пределах лица примарха, которое становилось все напряженнее, и Рагнару пришла в голову мысль: что бы Магнус сейчас ни делал, он, так же как и Рагнар, не хотел расширения врат. Почему — об этом Волк мог только гадать. Возможно, он не хотел, чтобы врата разверзлись прежде, чем все его воины воскреснут. Может быть, прерванный ритуал вывел врата из-под его всеобъемлющего контроля.

Какова бы ни была причина, было очевидно, что примарх-отступник испытывает нечеловеческое напряжение. Глаз, злобно уставившийся на Рагнара, выражал неуверенность и сомнение. Может быть, примарх связал себя с вратами и теперь, когда контроль утрачен, высвобожденная энергия Хаоса могла уничтожить даже его. Мысль о том, что существо, которое было ровесником Императора и жило на протяжении тысячелетий, может умереть, приводила Рагнара в смятение.

Волк встряхнулся. Это ни к чему хорошему не приведет. Это не его стезя, он воин, а не жрец. Рагнар поискал взглядом Скалагрима, надеясь, что старик делает что-нибудь с вратами, однако тот был поглощен битвой. Рагнар собрался броситься к нему на помощь, когда над ним пронеслась волна мистической энергии, и врата начали пульсировать, то увеличиваясь, то сжимаясь. Хаос прорывался в реальный мир, и Рагнар знал, что, если это произойдет, все будут обречены.

Он должен что-то сделать, но что? Рагнар лихорадочно оглядывался по сторонам, но помощи ждать было неоткуда. Его взгляд упал на Копье Русса. Оно было якорем, ядром, артефактом, из которого силы Хаоса черпали свою мощь, чтобы открыть врата. Оно было ключом. А ключи не только открывают, но и закрывают…

Рагнар так и не понял, что заставило его совершить следующее действие. Он вытащил древнее оружие из тела ересиарха, поднял его и метнул прямо в глаз примарху. Копье погрузилось в первозданную материю Хаоса, медленно скрываясь из виду, как камень, уходящий под воду. Вопль агонизирующего божества сотряс стены храма. Рагнару пришлось зажать уши руками. В голосе Магнуса слились вопли всех тех, кто находился по ту сторону врат. Все мольбы, угрозы, клятвы и посулы слились в стон невыносимой тоски. Слышать это было настолько мучительно, что в какой-то момент рассудок Рагнара готов был сорваться в пропасть безумия.

Потом повисла оглушительная тишина. Битва прекратилась. Воздух вокруг врат замерцал и закружился, закручиваясь внутрь, словно водоворот. Яркие пламенные сгустки — души Тысячи Сынов — затягивались обратно в эту воронку. Туда же втянуло весь воздух из легких Рагнара. Автоматически включились компенсаторные системы жизнеобеспечения его доспехов. Чудовищная сила оторвала Рагнара от земли и стала затягивать в воронку. Он отчаянно схватился за края алтаря. Рагнар знал, что если не удержится, то его засосет в утробу Хаоса и он присоединится к проклятым душам.

Тяга стала практически невыносимой. Рагнар увидел, как несколько человек — как Десантников Хаоса, так и Космических Волков и оккультистов — приподняло и засосало во врата Хаоса. Они исчезали в разверзстой пасти ада, оставляя за собой едва заметную рябь. Тело Сергия поднялось в воздух и исчезло. Рагнар почувствовал, что его переворачивает вверх ногами, словно кто-то схватил его за ступни и тянет вверх. Он задергал ногами, не оборачиваясь, изо всех сил цепляясь за алтарь и впившись взглядом в землю, словно это могло помочь ему.

Он почувствовал, что его пальцы медленно, но неумолимо соскальзывают, когда камни начали крошиться от его хватки. Рагнар понял, что жить ему осталось не более мгновения. Рагнар протестующе зарычал, и тут сильные пальцы обхватили его запястье. Скосив глаза, он увидел Берека, который впился в алтарь своей железной рукой.

Через секунду раздался взрыв и врата закрылись. Тяга исчезла, и Рагнар упал на алтарь. Его доспехи, ударившись о камень, зазвенели, словно огромный колокол.

Рагнар огляделся. В зале все еще оставались воины Тысячи Сынов, и битва продолжилась, однако теперь перевес сил был на стороне Волков. Рагнар увидел, что подоспел Логан Гримнар и остальные роты Ордена.

— Ну, как идут дела? — спросил Рагнар боевого брата из роты Красной Глотки.

— Теперь все кончено. Некоторые из Тысячи Сынов, возможно, скрылись в туннелях, но мы выследим их.

Рагнар кивнул. Он был вымотан, как никогда в жизни. Ему так и не хватило двух часов отдыха после битвы. Сражение, последовавшее после того, как он закрыл врата, было жестоким и непродолжительным. Как Рагнар ни старался, он так и не нашел Мэдокса, что очень уязвило его и раздосадовало. Его рана болела, а сам он был таким уставшим, каким ни один Волк быть не должен.

Рагнар уловил знакомый запах и, обернувшись, увидел Моргрима Серебряного Языка. На лице скальда играла странная улыбка.

— Тебя хочет видеть Грохочущий Кулак, — сказал он. — Пойдем со мной в полевой госпиталь.

Госпиталь был небольшим, а апотекарии и жрецы — суровыми и мрачными. Они сражались со смертью на своем фронте и, судя по количеству выносимых из госпиталя тел, перевес сил был на стороне их врага.

Один из жрецов, старик с печальным лицом по имени Вотан, посмотрел на Рагнара, когда тот вошел в маленькую комнату. Во взгляде жреца Волк прочитал трепет и смятение, которые Рагнар уже видел во взглядах других Волков и раньше, по пути сюда.

— Это он? — спросил жрец, проводя медицинским сканером по ране Рагнара. Рагнар мог побиться об заклад, что ответ ему был уже известен. Жрец говорил только для того, чтобы что-нибудь сказать.

— Вроде бы все чисто. Дьявольский клинок не оставил и следа.

В его голосе слышалось странное разочарование.

Из всех людей, которых Рагнар повстречал в госпитале, только Берек посмотрел на него с нескрываемым дружелюбием, да человек, над постелью которого склонился Волчий Лорд. Рагнар не сразу узнал Свена. Чувство облегчения перемешалось в нем с чувством вины. Берек как будто прочитал его мысли и покачал головой.

Свен был бледен. На его лбу выступил пот, а взгляд был отрешенным, будто бы устремленным в другие миры. Ему уже перебинтовали культю. Свен выглядел так, как будто стал лет на двадцать старше. Его волосы поседели, а лицо осунулось.

— Требуются немалые усилия, чтобы оправиться от раны, нанесенной дьявольским лезвием, — сказал Берек. — Это выматывает, несмотря на помощь Рунных Жрецов.

— Рагнар, — произнес Свен тихо, — я мог бы догадаться, что ты опять выпендришься и пожнешь все лавры. Лорд Берек только что говорил мне, что мы наверняка станем Серыми Охотниками. Я скоро поправлюсь, мне сделают новую руку, а потом я пойду найду этого Мэдокса и воткну свой меч ему в…