Серый Охотник

Рагнар попытался воскресить свои мечты в прежнем, не замутненном горечью блеске. Он хотел почувствовать себя так, как чувствовал себя всего несколько минут назад, полагая, что его повышение лишь первый шаг на длинном пути к трону Великого Волка. Но здесь, среди изваяний былинных героев, он вдруг остро осознал, что командование представляет собой не просто бесконечную череду героических подвигов, свершаемых ради истории. Это также огромная ответственность, которая требует много сил.

Логан Гримнар постарел. Не стал немощным — он был здоров, как видавший виды дуб, — но все-таки постарел. В Ордене было еще несколько человек его возраста, но они не выглядели такими древними, как он. Груз ответственности, давивший на Гримнара, добавил ему морщин и седых волос; и, даже опираясь на свой небогатый опыт, Рагнар начинал понимать всю величину ответственности. Из-за своих решений он может погибнуть сам и может погубить своих товарищей. Великий Волк же мог легко разрушить весь Орден и положить конец тому, что существовало десять тысячелетий. От этой мысли Рагнар поежился. Вряд ли эта темная ночь была подходящим временем для размышления на подобные темы, да еще в таком месте. Возможно, потеря Копья была зловещим предзнаменованием. Быть может, должно случиться что-нибудь еще более ужасное.

Где-то на полпути к алтарю Рагнар остановился, заметив неясные движущиеся силуэты. Видимо, не он один избрал этот поздний час для своих духовных исканий. Когда силуэты стали более различимы, Рагнар увидел, что это Сигрид Убийца Тролля и его телохранители.

Неудивительно. Сигрид слыл набожным человеком. Он тоже заметил Рагнара, и его лицо застыло, а в запахе появился легкий раздражающий оттенок враждебности. Сигрид прошел мимо Рагнара, не поприветствовав его и даже не взглянув в его сторону. Рагнар пожал плечами. Если Волчий Лорд счел ниже своего достоинства обратить на него свой взор, то ему нет до этого дела.

Возможно, неприязнь Сигрида объяснялась принадлежностью Рагнара к роте Берека. Если так, то это просто глупо. Волки сейчас на войне, и внутренние разногласия могли стать просто фатальными.

Но Рагнар решил не придавать этому большого значения. Подобные трения — обычное явление, соперничество среди Волков было в порядке вещей, если принять во внимание структуру Ордена. Между ротами часто проводили турниры и соревнования, добродушное подтрунивание друг над другом тоже было обычным делом. И внутри рот, между отрядами Когтей и Клыков возникало соперничество, когда они пытались доказать свое превосходство. И конечно же, нередко между отдельными бойцами возникали соперничество и даже вражда. Каждый воин хотел славы: для себя, для своего отряда, для своей роты, для своего Ордена, и, если не был каким-то из ряда вон выходящим человеком, хотел именно в таком порядке.

Рагнар вспомнил старую пословицу своего народа: «Если мужчина добивается руки девушки, у него может быть дюжина соперников. Если мужчина добивается славы, весь мир — его соперник». И, как предполагал Рагнар, этому принципу была подчинена и вся история Ордена, так как Волки постоянно сравнивали свои подвиги со славными свершениями предшественников. Такие мысли возникали сами собой, словно в ответ на затихающие вдали звуки шагов главного соперника Берека.

Рагнару стало интересно, почему же Берек и Сигрид так не любят друг друга. Возможно, они были больше чем соперниками за трон Великого Волка? Или причина кроется в их диаметрально противоположных характерах? Эти двое различались как день и ночь. Ходили слухи, что когда-то, давным-давно, они даже были друзьями. Рагнар решил, что выяснит это, когда у него будет время.

Он зашагал дальше, минуя статуи Великих Волков из самых ранних веков существования Ордена и сцены первых двух тысячелетий с его основания. Рагнар пошел быстрее; теперь ему не терпелось увидеть алтарь, и он решил, что вернется посмотреть на эти древние артефакты позже.

Впереди показалось голубое свечение, исходившее из массивной арки, над сводом которой была высечена волчья голова. Каждый камень портала был испещрен руническими письменами. От самих камней исходила аура необычайной древности. Рагнар знал, что приближается к самому сердцу этого величественного храмового комплекса.

Он вошел в одно из самых древних Святилищ своего братства. Алтарный зал представлял собой обширное помещение со сводчатым потолком и хрустальными окулюсами, сквозь которые внутрь попадал свет. Дорога к саркофагу Гарма была отполирована ногами паломников, которые приходили сюда в предшествующие века. Огромный гроб возвышался в северной части зала. Здесь практически не было украшений, за исключением мозаичного пола, на котором были изображены четыре могучих волка, распахнувшие пасти в попытке проглотить гигантскую луну.

Пламя священного огня почти в десять раз превышало человеческий рост. Его холодный голубой цвет создавал освещение, подобное тому, что дает полная луна. Рагнар стоял перед саркофагом, сделанным из бивней громадного, давно вымершего морского чудища — печально известного гармского китодракона, которого, как гласит предание, Русс убил одним лишь ударом своего Копья.

Гениальный скульптор превратил бивни в поразительное произведение искусства. Вся их поверхность была покрыта тонкой резьбой с очень четкой прорисовкой деталей. Рагнар присмотрелся и увидел вереницу боевых сцен, на которых тьмы и тьмы Космических Волков, одетых в древние силовые доспехи времен Великих Крестовых Походов, сражались с ордами монстров, ксеносов и демонов. На каждом доспехе можно было рассмотреть индивидуальные знаки. Если приглядеться, то можно даже увидеть характерные эмоции, застывшие на лицах воинов.

Вот Волчий Лорд, убивающий мутировавшего хаосита, рот которого распахнут в яростном крике. Вот сержант, крушащий чудовищных тиранидов. Вот и сам Леман Русс, крупнее любого другого Волка. Он борется с Магнусом Рыжим, одноглазым примархом Легиона Тысячи Сынов. Эта замысловатая композиция ярко показывала, как мало все изменилось за десять тысяч лет.

Вот транспортники «Рино» — точно такие же, как и те, что припаркованы сейчас рядом со Святилищем. Вот «Громовые Ястребы», возможно те же самые, на которых летал Рагнар.

Крышка саркофага являла образ Гарма. Гигант, высеченный из слоновой кости, возлегал на саркофаге, и руки его были сложены на груди так, как будто ладони что-то сжимают. Не нужно было обладать большой проницательностью, чтобы догадаться, что когда-то они держали Копье Русса.

Стоя в этом зале, Рагнар ощущал его святость. Говорят, что Русс лично принимал участие в создании саркофага, наделив его частью своей мощи и даровав благословение мастеру, создавшему это чудо, — скульптору Корианису. Святыню освещало голубое пламя, и лица Волков, вырезанные на бивнях, словно оживали.

Однако сейчас это место словно осиротело. Копье Русса. Если что-то и могло напомнить о себе своим отсутствием, то только Копье. Все это Святилище предназначено было стать его храмом, а теперь, когда священное оружие исчезло, окружавшие его величие и красота словно померкли. Даже Рагнар, который никогда здесь раньше не был, смог бы понять, что чего-то не хватает, даже если бы он и не знал о значимости этого места.

Волк протянул руку и дотронулся до саркофага. Ему показалось, что кончики пальцев прошило едва заметное покалывание. Удивительно было сознавать, что он прикасается к чему-то, до чего дотрагивался еще сам Русс, что он стоит рядом с творением примарха. Рагнар закрыл глаза и почувствовал себя так, как будто он заново родился. В него хлынула энергия. Он больше не чувствовал боли от ран. У Рагнара не возникало никаких сомнений, что он находится в святом месте.

Он закрыл глаза и вдохнул холодный воздух. Голубое пламя почти не грело, оно лишь освещало. Пощипывание в пальцах усилилось. Он попытался отдернуть. руку, но не смог. Странно, но его не охватила паника. От могилы продолжала струиться сила. Рагнар попытался открыть глаза, но веки стали словно свинцовые.

Удивительные узоры начали вырисовываться в его затуманенном сознании. Тишина становилась все плотнее, пока биение двух его сердец не стало похоже на барабанный бой. Запах ладана заглушил все прочие. Возможно, это была замедленная реакция на полученные ранения? Может быть, ему надо поскорее вырваться и искать помощи? Рагнар прогнал эти мысли. Он не чувствовал, что происходит что-то плохое. Напротив, он испытывал прилив уверенности и здоровья.