Страница 12 из 19
– Послушайте, послушайте! – воскликнула она. – Этот момент требует поэзии!
Она начала быстро, захлебываясь, читать Блока и не отпускала пальцев Андрея, а ему неловко было вырывать руку. Коля скучал, он смотрел на море. Андрей увидел, как он поднял руку и положил ее на плечо Лиде.
«Убери руку, – приказывал мысленно Андрей. – Сейчас же! Лида, убери его руку. Это же неприлично!»
– Я хотела бы летать, – сказала Маргарита. – Давайте посидим здесь, полюбуемся морем.
Она первой села на лавочку и потянула за собой Андрея.
Андрей обернулся. Коля увел Лидию прочь. И ведь не кинешься следом. Ничего не сделаешь.
Маргарита закрыла глаза.
– Какая божественная тишина! – прошептала она.
Совсем рядом взвизгнула кошка, и кто-то выругался в кустах.
Маргарита смотрела перед собой. Нос у нее был крупный, костистый, щеки выдавались остро. Густые ресницы затеняли глаза.
– Они ушли, – сказала она. – Этого следовало ожидать. Вам грустно, потому что вам понравилась моя Лидочка. Моя фарфоровая девочка.
– Нет, напротив, – сказал Андрей.
– Не надо лжи, – сказала Маргарита. – Я чувствую мужчин. Я видела, как вы на нее смотрели. Потерпите и получите свое.
– Ничего подобного!
Человек более всего возражает, когда слышит о себе правду.
– Я вас скоро отпущу, но выполните одну мою просьбу.
– Пожалуйста.
– Посидите здесь со мной хотя бы десять минут и постарайтесь не думать о том, что ваш друг сейчас целуется в темной аллее с простушкой Лидочкой.
Маргарита связала платочек в узел и теперь дергала за концы, затягивая его все туже.
Андрей старался побороть в себе желание кинуться туда, в эти самые темные аллеи, чтобы разлучить Колю и Лиду. Простушка? Какое гадкое слово!
– Это все – кафешантан! – продолжала между тем Маргарита. – Я знаю этому цену!
Платок разорвался – отлетела кружевная кайма.
– Я вас не понимаю!
– В отличие от вас, я знаю жизнь, – отрезала Маргарита. – У меня немало недостатков, но глупость к ним не относится. И я не терплю пошлости!
– Сколько вам лет? – не выдержав, спросил Андрей.
– Не важно. Может быть, мы с вами ровесники, но женщина всегда старше мужчины.
Маргарита смотрела в море. Стало совсем темно, и огоньки на море – верно, на рыбачьих лодках, а может, отражения звезд – были редки и неярки. Звук ресторанного оркестра долетал лишь ровным буханьем барабана.
– Лидочка – чудесное существо, – сказала вдруг Маргарита. – Добрая и в то же время эгоистическая, бескорыстная и избалованная, легкомысленная и расчетливая – она кажется себе такой, какой ее представляют влюбленные мужчины. Ей суждено страдать.
– Вы рассуждаете, словно ревнуете, – сказал Андрей.
– Скорее жалею. Ваш друг – настоящий мужчина. Завоеватель. Гунн. Если моя крепость ему не сдалась, он кинулся к другой, слабенькой.
– Коля – обыкновенный человек… Нет, я не хотел сказать – обыкновенный. Он очень способный. Он окончил гимназию с медалью.
– Еще бы, – сказала Маргарита не без злорадства, – с такими родственниками можно было бы учиться и в Александровском лицее.
– С какими родственниками?
– Вы же его друг – вам лучше знать, что его дядя барон фон Беккер один из самых богатых промышленников в Риге.
– Дядя? В Риге?
Андрей осекся. Еще мгновение, и он предаст друга. Конечно же, Коля, который так стесняется своей бедности, придумал для них красивую историю о богатом дяде и даже эту приставку – фон! Нет, он не будет раскрывать глаза Маргарите, но Ахмету он завтра же расскажет… фон Беккер! Надо же!
– Он лгал? – спросила проницательная Маргарита.
– Может быть, и есть дядя, – сказал Андрей, стараясь говорить естественно. – Я не знаю.
– Вы покрываете его.
– А какая разница? – сказал Андрей. – Неужели вы судите о человеке по его родственникам?
– Как вы наивны! – ответила Маргарита. – Я презираю титулы! Я жду восстания, которое сметет эту жалкую мишуру!
– Тогда я вам скажу, что у меня нет никакого богатого дяди в Риге. И вообще у меня никого нет, кроме моей тети, которая трудится на ниве филантропии, за что получает небольшое жалованье. И мне не на кого надеяться…
«Зачем я это говорю, – подумал Андрей. – Ведь это тоже ложь!» Сегодня днем он вместе с отчимом ползал по его кабинету и рассматривал коробочки с драгоценностями.
– Жаль, что вы бедный, – прервала филиппику Андрея Маргарита. – Иначе бы мы с вами каждый вечер пили шампанское на набережной. – Она аффектированно рассмеялась.
– Пойдемте, – сказал Андрей. – Я провожу вас. Уже поздно, и ваши родные будут беспокоиться.
– Простите, если я вас обидела. Это все мой вредный язык. Некрасивой девушке приходится быть умной.
Они шли на расстоянии шага друг от друга, Андрей стал насвистывать. Тетя всегда говорила, что свист – признак дурного воспитания. И Андрею хотелось, чтобы Маргарита убедилась в том, что он плохо воспитан. Как все пошло получилось! Весь мир построен на лжи и лицемерии, и за рождественской открыткой скрывается мушка, которая норовит попасть в сети богатенького паука…
Извозчики стояли у входа в «Ореанду». С моря потянуло подвальной сыростью, поднимался ветер и гнал перед собой волны – они бились в набережную, с каждой минутой все сильнее. Звезды заволокло мглой.
Маргарита остановилась, повернулась к Андрею. Глаза ее в полумраке были огромны и бездонны.
– Спасибо за чудесный вечер, – церемонно сказала она. Протянула ему руку, высоко, для поцелуя.
Андрей поцеловал руку.
– Я вас довезу, – сказал он.
– Прощайте, у меня есть полтинник, – сказала Маргарита.
Она легко вскочила в пролетку. Извозчик крикнул лошади по-татарски, и та легко взяла с места.
Андрей смотрел вслед Маргарите. Она не обернулась.
Настроение было испорчено окончательно. Андрей пошел было к морю, чтобы посмотреть на прибой, но тут увидел под светом далекого фонаря, что из парка идут, под руку, Беккер и Лида. Они были еще далеко и не могли его увидеть, тем более что были погружены в разговор. Но Андрея охватил страх, что они его заметят. Он подбежал к свободному извозчику, вскочил в пролетку и сказал адрес.