Страница 35 из 49
Король мог принимать на свою службу и людей из несвободного сословия (Подобное случалось еще в древнегерманский период: Тацит, Германия, 25). Часто им доверялись достаточно важные задачи. Королевские рабы обладали, в отличие от остальных несвободных, юридическими и экономическими привилегиями. Перед судом начальники королевской конюшни, кравчие, начальники серебряной мастерской и кухни обладали одинаковыми свидетельскими правами со свободными. Этих людей не следует смешивать с чиновниками королеского двора, принадлежавшими к свободному сословию, должности которых имели значение лишь почетных титулов. Король мог предоставить любому своему рабу полное право свидетеля. Это приводило к тому, что определенные представители аристократии формально передавали королю своих рабов, чтобы пользоваться их услугами на судебных процессах (LV 2, 4, 4). Среди королевских рабов попадались состоятельные люди, располагавшие земельными владениями и многочисленными рабами. Впрочем, король имел право высшей собственности над их состоянием (LV 5, 7, 16). Некоторые из них достигали такого положения, что могли основывать домашние церкви и обставлять их всем необходимым (3. Tolet., c. 15). Хотя духовным саном могли быть облечены только свободные, у короля были свои несвободные клирики (Ibid., c. 8). Король мог привлекать на свою службу также рабов, принадлежавших частным лицам. При этом часто дело доходило до недоразумений, поскольку бывшие рабы на своем новом посту стремились из мести навредить бывшему господину. Поэтому в 683 г. Эрвиг был вынужден отказаться от назначения рабов, не принадлежавших ему, на высшие должности (Tolet., c. 6).
Использование несвободных предоставляло королю то преимущество, что в их лице он получал послушное орудие, полностью зависевшее от его милости. Каким образом сказывались назначения несвободных на государственные должности, неизвестно. И все же в королевских рабах следует видеть важный инструмент, обеспечивавший претворение в жизнь rоролевской воли.
История вестготской церкви VII века примечательна тем, что церковь, как и государство, все больше отдалялась от внешнего мира, все активней вовлекалась во внутриполитические дела и государственное управление и все сильнее централизировалась.
Интересно отметить затухание отношений с Римом. За период между 604 и 711 гг. в Испанию было направлено лишь 8 папских посланий. За то же время франкское государство получило 27 папских писем, а англо-саксонские королевства – 40 (Magnin, S. 2ff. J. M. Lacarra, La iglesia visigoda en el siglo VII, 7. Settimana di Studio, publ. Spoleto 1960, S. 353). Хотя авторитет Апостолического престола открыто признавался в Hispana, сборнике использовавшихся вестготской церковью юридических источников, папские прерогативы часто оставлялись без внимания. Так, лишь спустя три года после обращения вестготов Реккаред известил папу об этом важнейшем событии. Его ссылки на дорожные и транспортные сложности выглядят неубедительными. Вероятно, вестготская сторона ограничила свои отношения с Римом необходимым минимумом по причине того, что после поражения остготов папский престол попал под влияние Византийской империи. Возможно, вестготский король опасался того, что папа станет служить орудием осуществления византийских притязаний на всемирное владычество (Lacarra, ibid., S. 368). Король, фактически возглавлявший испанскую церковь, может быть, предвидел также угрозу конфликта с папой за разграничение сфер влияния. То, что в Риме признали церковно-политические отношения, сложившиеся в королевстве вестготов, выясняется из того факта, что Лев II послал Деяния VI-ого Вселенского собора не только митрополиту Толедскому, но и королю Эрвигу и какому-то неизвестному нам графу Симплицию (Magnin, S. 23).
Вестготская церковь обладала ярко выраженным самосознанием. Оно проявилось уже в ответе епископа Браулио Сарагосского папе Гонорию I на вопрос об обращении иудеев. Сверх того, он сопроводил свой ответ поучением: употребленное папой по отношению к испанским епископам сравнение с немыми псами, которые не могут лаять, происходит не из Иезекииля, как считал Святой Отец, а из Исайи. Если в предыдущем примере сохранялись хоть какие-то формы вежливости, то спор между Юлианом Толедским и папой Львом II привел к возникновению острого конфликта. Папа отослал Деяния VI-ого Вселенского собора, чтобы испанские епископы поставили под ними свои подписи. Так как Деяния прибыли непосредственно перед закрытием Тринадцатого Толедского собора, было решено разобрать эти вопросы на поместных соборах. Желание испанской церкви подвергнуть дополнительному рассмотрению Деяния, уже одобренные папой, говорит о высоком чувстве собственного достоинства Юлиана и его товарищей. Между тем Юлиан, высокообразованный, но честолюбивый и даже тщеславный человек, совершенно неожиданно послал папе свое вероисповедание (F. Goerres, Der Primas Julian von Toledo, Zs. f. wiss. Theologie, 46, 1902, S. 524-553). Папа увидел в отдельных местах этого послания новые и сомнительные в догматическом отношении выражения. Юлиан отреагировал на критику из Рима крайне резко и раздраженно. На Пятнадцатом Толедском соборе он изложил собравшимся свою точку зрения, сославшись на отцов церкви, при этом довольно непочтительно отозвавшись о папе. Юлиан говорил о «невежественных соперниках» (имея в виду Бенедикта II), с которыми не следует даже вступать в дискуссию, если они не склонились перед приведенными цитатами из отцов церкви. Таким образом, в догматических вопросах Юлиан чувствовал себя по меньшей мере равным папе. В конце концов спор утих сам собой, так как за это время умер папа и два его преемника. Сергий I, которому поступил протест Юлиана, уже не знал, из-за чего все это началось, и одобрил исповедание воинственного митрополита. Этот инцидент показывает, насколько испанская церковь отдалилась от Рима. Ее эволюция в сторону независимой церкви вестготского государства, планировавшаяся Аларихом II и вновь набравшая силу только после обращения вестготов, достигла в VII веке своего логического завершения. Вестготская церковь почти что совершенно потеряла контакт с ойкуменой. В Риме также мало что знали о испанских делах. Папа послал Деяния Шестого Вселенского собора Квирику Толедскому, который умер еще за четыре года до того.