Волны словно кенгуру

Он будто не расслышал, развёл руками и вздохнул:

- Маленький налод, неважно лаботает! - И, осмотрев меня с ног до головы, похлопал по спине. - Вот из тебя ко-лоший бы лабочий у нас был. Холошо бы залабатывал.

А я его тоже оглядел сверху донизу, шлёпнул по круглому брюшку, так что оно вздрогнуло, и в тон ему говорю:

- А ты бы у нас ничего не залаботал, худой из тебя ла-ботник!

Насупился чиновник, на брюшко смотрит, а там у него пятно осталось.

"Э, ладно, - думаю, - отстирает. Таким полезно мыться почаще!"

БИНОКЛЬ

Только мы пришли в тот раз в Сингапур, на пароход вкатился весёленький толстячок с коричневым портфелем в руке. Он повертел головой по сторонам, радостно помахал розовой ладонью. И вдруг закричал:

- О! Кэптэн!

Капитан увидел его, распахнул дверь и вышел навстречу.

- Ага, вот когда ты мне попался!

- Что вы, кэптэн, - хитро выпучил глаза толстячок.

- Как - что? Кто нас в прошлый рейс надул?

- Как - надул?

- Как?! Краски в два раза дороже продал? Продукты? Это не надул?

- Ха! Разве это надул? Это немножко заработал...

- "Немножко заработал"! - сердито фыркнул капитан и прошёлся по палубе. - Больше я у тебя ничего не покупаю! И из команды никто ничего не купит.

- О, кэптэн, - приложил толстячок руку к сердцу, - мы же друзья! - И, придвинувшись, торжественно сказал: - Но зато в этот раз, честное слово, я искуплю свою вину. Как друг!

- Знаем мы вас! - усмехнулся капитан и отодвинулся от него. - Здесь осторожно, здесь по-дружески облапошат в два счёта!

Целый день человечек не появлялся у парохода. Но вот наступило утро. Индийцы на баржах, зачерпнув ведром прямо из залива, умывались, чистили рыбу. В розовой воде отражался зелёный остров. Капитан только что вышел на палубу и начал делать зарядку, как вдруг на причале раздалось:

- Гуд монинг, кэптэн!

К капитану на цыпочках потянулся толстячок. Он хлопнул ладонью по портфелю.

- Некогда, я делаю зарядку! - сказал капитан.

- О, кэптэн, - удивлённо развёл руками человечек и, надув щёки, прошептал: - Бинокль! Великолепный бинокль!

Бинокли - это слабость всех капитанов. Наш капитан перегнулся через борт.

Человечек мгновенно распахнул портфель, и там сверкнули два синеватых стекла.

Капитан протянул руку, и человечек быстро побежал вверх по трапу.

Капитан взял бинокль, приложил к глазам. Вдалеке закачались десятки мачт. На входящее в бухту судно полезли по верёвкам малайцы. На стенке большого дома розовел плакат с коричневой бутылкой, можно было разглядеть буквы: "Кока-кола". Капитан оторвал бинокль от глаз и задумался.

В рубке стояли уже два бинокля. Но этот был, кажется, лучше...

- Как другу! - Человечек приподнялся на цыпочки и приложил к сердцу портфель.

- Ладно! - сказал капитан. - Сколько?

- Шестьдесят сингапурских долларов! Всего шестьдесят, - улыбнулся человечек. - Это очень дёшево, только как другу.

Старший помощник оформил покупку. Капитан взял бинокль, ещё раз осмотрел всё вокруг. А толстяк хрустнул портфелем и, довольный, покатился вниз.

- Гуд бай, кэптэн!

На другой день мы с капитаном отправились в город и зашли в магазин. Там стояли игрушечные машины, лежали пистолеты, из которых, если нажать на спуск, вылетали мыльные фиолетовые пузыри. И вдруг капитан остановился. Прямо напротив него стоял десяток биноклей. Все они лукаво сверкали стёклами, будто рассматривали его громадными глазами. Они были родными братьями капитанского бинокля! И рядом с ними стояла бумажка: "40 долларов". И казалось, они смеялись: "А мы всего сорок стоим, всего сорок!"

Капитан насупился, почесал затылок и вышел из магазина.

Поехали мы на такси в порт. Вдруг капитан дёрнул водителя:

- Стой!

По дороге торопился бодрый толстячок с портфелем под мышкой.

- Ты что же это? - возмутился капитан. - По-дружески надул?

- О, кэптэн, - приложил, улыбаясь, человечек руки к сердцу. - Разве по-сингапурски это надул? Это чуть-чуть заработал!

СПОР

Мне тогда очень хотелось купить живую обезьяну, и в один из дней я отправился в город с поваром Иванычем.

Забрели мы с ним на какую-то улочку. Не улица - настоящая кухня. У кого суп кипит, кто осьминогов режет, кто каракатиц разделывает. А мальчишки-разносчики сразу по десятку тарелок на голове несут. И даже руками не придерживают.

Рядом, в канале, толкутся джонки. Народ прямо в них живёт - больше негде. Дети к борту верёвкой привязаны, чтобы не выпали.

Жарища такая, что у меня брюки к ногам прилипают, а Иваныч словно в родной мир попал. Там мясо на сковороде жарится, там вермишель из рук хозяина сама в котёл прыгает. Мастера! Идёт Иваныч, всех похваливает:

- Ты смотри, а? Молодцы!

Остановился у одного столика, а там хозяин тесто месит и лепёшки в масло бросает. Пузырится масло. Подбрасывает хозяин тесто в руке, окунает в масло, а оттуда пухлую жаркую лепёшку вытаскивает.

- Ничего, ничего! - похвалил его Иваныч. А хозяин говорит:

- Покупай, русский так не умеет.

- Как это - не умеет? - удивился Иваныч.

Хозяин посмотрел насмешливо и подкинул в руке кусок теста.

- Может, попробовать хочешь?

Не успел тот и оглянуться, Иваныч шагнул за прилавок! Рукава закатал по локоть, вымыл руки и шмяк тесто о доску! Ножом его пополам, в муку обмакнул и пошёл резать. Хозяин только головой вертит, а Иваныч пончиками, как мячами, жонглирует. Привычка! Шутка ли, пятьдесят человек с утра до вечера каждый день кормить!

Тут пробегал мальчишка-разносчик, бросил монету, схватил пончик и закричал:

- Эгей! Русский матрос пончики делает!

Выглянул на улицу мясник. Бросил свой котёл верми-шелыцик. Бегут, собрались, монеты бросают, прямо из-под рук пончики выхватывают. А хозяйские лепёшки, между прочим, всё лежат. Столпился народ, смотрит.

- Кончай всё это, пошли! - говорю я Иванычу.

Куда там! Разошёлся кок, только нож летает, пончики так и прыгают, а монеты на стол сыплются. А хозяйские лепёшки всё лежат и лежат!

Тут ребятишки откуда-то налетели. Стоят, глазеют. Иваныч им по пончику бесплатно. Хозяин рассердился:

- Но-но! Что ты делаешь?

А Иваныч второй кусок теста рубит. Выхватил бы его хозяин, да боится: ещё ножом по пальцам заработаешь! А Иваныч знай ребятам подбрасывает. Бегает хозяин, чуть караул не кричит.

Отошёл Иваныч, помыл руки и опустил рукава. Достал бумажку долларовую и стукнул ею об стол.

- Это тебе за ребят! - Взял ещё пончик и хозяину протянул. - А это тебе от меня. Чтобы помнил, как русские работать умеют!

Проезжал мимо кукольник, посмотрел, улыбнулся и тоже за монету пончик попробовал. Подмигнул Иванычу и пошёл дальше, а ребята за ним. Поставил кукольник ширму, скрылся за нею, и через несколько минут наверху кукла заплясала. В тельняшке, рукава закатывает. Лепёшки месит, детям протягивает. А другая кукла в фартуке бегает, руками разводит. Иваныч даже головой закачал: вот тебе и спектакль!

Давно уже ушли мы из Сингапура, а спектакль, может, до сих пор сингапурским ребятам показывают. Если только, конечно, кукольник никуда не перебрался: не очень-то любят они задерживаться на месте.

НОВАЯ СИНГАПУРСКАЯ МАРКА

Сингапур на этот раз появился совсем быстро. Но разглядывать его особенно не пришлось. Да и не ради этого грузовые пароходы по океанам бегают. Главное - работа. Люди ждут.

Мы принимали в жарком трюме кукурузу - на Индию. Руки у меня стали ворсистыми, да и весь я тоже: пыль прилипала к телу, как железные опилки к магниту.

А выбрался из трюма, вымылся в душе и побежал к Валерию Ивановичу:

- В город сходим? Я хоть открытку сыну отправлю с сингапурской маркой. С какой-нибудь рыбой или танцовщицей. Интересно ведь человеку.

- А ты не торопись, - сказал "Чудеса ботаники". - По городу походим, посмотрим, и марку поинтересней выберешь.