Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 81 из 128

1 марта Ежов снова "жалуется" пленуму: "...должен сказать, что я не знаю ни одного факта... когда бы по своей инициативе позвонили и сказали: "Тов. Ежов, что-то подозрителен этот человек, что-то неблагополучно в нем, займитесь этим человеком" - факта такого я не знаю... (Постышев: А когда займешься, то людей не давали.) Да. Чаще всего, когда ставишь вопрос об арестах, люди, наоборот, защищают этих людей. (Постышев: Правильно.)"272

Ежов явно преувеличивал, говоря о тех, которые "защищают" репрессируемых, да и истинная цель его высказываний явно не в устранении "защиты", а в пробуждении "инициативы". И Постышев (которого арестуют меньше чем через год - 1 февраля 1938-го), не задумываясь, поддержал "железного наркома"... Между тем и по сей день распространено представление о Постышеве как несчастной жертве террора; уж в таком случае и Ежова, арестованного годом позже Постышева, 10 апреля 1939-го, следует считать жертвой...

И еще один выразительный факт. В целом ряде сочинений, опубликованных в конце 1980-х - начале 1990-х годов, говорится о борьбе против террора, на которую отважился тогдашний нарком здравоохранения РСФСР, кандидат в члены ЦК Г. Н. Каминский. До 1937 года говорить о его недовольстве террором никак невозможно; дело обстояло противоположным образом. На рубеже 1920-х-1930-х годов он являлся одним из руководителей коллективизации, и стенограмма донесла до нас его "напутствие" непосредственным организаторам колхозов в речи на их совещании 14 января 1930 года: "Если в некотором деле вы перегнете и вас арестуют (под "перегибами" имелись в виду, в частности, бессудные расстрелы противящихся коллективизации крестьян... - В.К.), то помните, что вас арестовали за революционное дело..." ("Вопросы истории",1965,№ 3, с.7).

Вполне возможно, что и Григорий Наумович начал сопротивляться, когда смертельная опасность нависла над ним самим. Однако до того момента он вел себя совсем по-иному. Так, бывшему предсовнаркома, а с 1931 года наркому связи А. И. Рыкову в 1936 году предъявили обвинение в том, что он-де в апреле 1932 года готовил теракт против Сталина. Алексей Иванович возразил, что он тогда находился на отдыхе в Крыму, и в доказательство предъявил открытку, отправленную ему в то время из Москвы в Крым юной дочерью. Однако именно Каминский отмел этот аргумент: "Ты столько лет работал в связи, "обличил" он Рыкова, - что любую открытку и штампы мог подделать"...273 Жестокая "ирония" времени: Каминский был расстрелян раньше Рыкова (первый-10 февраля, второй-5 марта 1938 года).

Показательно, что сами деятели НКВД, подвергшиеся репрессиям, но все же уцелевшие в разгуле террора, обычно рассказывают о себе именно и только как о жертвах. В 1995 году были изданы мемуары руководящего сотрудника ВЧК-ОГПУ-НКВД М. П. Шрейдера "НКВД изнутри. Записки чекиста". В редакционном предисловии к ним утверждается, что их автор в 1937-1938 годах боролся-де за "честный профессионализм" и "не признавал "липовых" дел и людей, которые на его глазах фабриковали такие дела"274. Книга М. П. Шрейдера по-своему весьма интересна, в ней немало выразительных зарисовок отмеченной "абсурдизмом" ситуации того времени. Так он описывает сцену своего допроса в начале 1939 года:

"- Ax ты, фашистская гадина! - заорал мои бывший подчиненный. - Тебе не видать должности полицмейстера, которую обещал тебе Гитлер!

От такой чуши я остолбенел.

- Неужели ты не знаешь, - попытался разъяснить ему я, - что Гитлер истребляет евреев и изгнал их всех из Германии? Как же он может меня, еврея, назначить полицмейстером?

- Какой ты еврей? - к моему удивлению изрек этот болван. - Нам известно, что ты - немец и что по заданию немецкой разведки несколько лет назад тебе сделали обрезание.





Несмотря на всю горечь моего положения, я рассмеялся..." (с. 193). Действительно, бесподобный образчик "черного юмора"...

В 1937 году Шрейдер был заместителем начальника управления НКВД Ивановской области (начальником являлся прославленный чекист В. А. Стырне), а в феврале 1938 года по личному указанию Н. И. Ежова (о чем он сам сообщает в "Записках") получил немалое повышение: стал заместителем наркома внутренних дел Казахской ССР (наркомом был в то время свояк Сталина275, комиссар госбезопасности 1-го ранга С. Ф. Реденс). Между тем, если верить Шрейдеру, в Ивановской области (то есть перед его повышением в должности) он, мол, всячески стремился противостоять "ежовскому" террору.

Но одновременно с книгой Шрейдера - хотя и совершенно независимо от нее, - в том же 1995 году, было опубликовано изложение сохранившейся в архиве г. Иванове стенограммы пленума тамошнего обкома партии, состоявшегося в августе 1937 года, - своего рода чрезвычайного пленума, которым командовали прибывшие из Москвы секретарь ЦК Л. М. Каганович и секретарь партколлегии Комиссии партийного контроля при ЦК М. Ф. Шкирятов. И уже пожелтевшая стенограмма показала, что (цитирую) "Шрейдер обрушился на секретаря горкома (Ивановского. - В.К.) партии Васильева. Он выразил возмущение по поводу того, что Васильев, имевший связь с врагом народа, занимает место в президиуме...

- У меня нет никаких (! - В.К.) данных о том, что Васильев враг, сказал он (Шрейдер. - В.К.), - но я позволю себе выразить ему недоверие.

Затем Шрейдер обвинил начальника управления НКВД Стырне в том, что тот противодействовал репрессиям и якобы имел связь с бывшим сотрудником НКВД Корниловым, который в 1936 году обвинялся в сотрудничестве с троцкистами. Стырне, старый чекист, активный участник Гражданской войны, тут же был снят с работы, а впоследствии арестован и расстрелян... Шрейдер выразил недоверие еще нескольким ответственным работникам, ничем это не мотивируя"276.

Между тем в мемуарах Шрейдер не только преподносит свои отношения со Стырне как истинно товарищеские, но и уверяет, что он не раз предостерегал этого знаменитого чекиста, раскрывал ему глаза на "ежовщину"!

Увы, подобного рода "забывчивость" типична для авторов изданных в последнее время мемуаров; так, например. Лев Разгон, публикуя в 1988 году свое ставшее тогда очень популярным "Непридуманное", где он гневно проклинал НКВД, ухитрился "забыть" даже и о том, что сам он в 1937 году был штатным сотрудником этого самого НКВД! Согласно его мемуарам, он занимался тогда трогательным делом издания книжек для детей... Впрочем, о Разгоне еще будет речь.