Заданное значение судьбы

Тем не менее, все распоряжения начальника экспедиции выполнялись - пока? - флот Дальней Разведки славился своей дисциплинированностью. Шли дни, похожие один на другой, и ничего не менялось: новостей не было, Базу по-прежнему окутывало защитное поле, "Обстоятельный" не выходил на орбиту - "Ждём, пока нас засыплет песком до самого верху", как шутил его экипаж, - и скауты летали только над поверхностью Красной планеты, лишь изредка углубляясь в астероидный пояс. И каждые сутки сменялись наблюдатели на дозорных постах - слежение за загадочной Третьей планетой осуществлялось непрерывно, и вся свежая информация немедленно передавалась Дагабуру. И люди, видевшие адмирала, короткими кивками отвечавшего на приветствия подчинённых, ощущали истекавший от него чёрный холод, и этому холоду тоже не было объяснения.

…Вахта Теллиара и Квинта подходила к концу, когда система дальнего обнаружения зафиксировала взлёт с Коварной планеты нескольких десятков ракет. Поначалу Теллиар не придал этому особого значения - он предположил, что в ходе войны одна из враждующих сторон наносит по другой массированный удар, - но когда эти ракеты начали удаляться от Третьей, и детекторы сообщили от том, что они оснащены аннигиляционными двигателями, мичман насторожился. А когда расчёт траекторий загадочных ракет показал, что они идут к Красной планете, Теллиар решил доложить Дагабуру. Раним утром сон особенно крепок, но сообщение было чрезвычайным - мичман не сомневался, что адмирал будет гораздо больше рассержен задержкой такой информации, нежели тем, что ему не дали поспать.

Теллиар не ошибся: не прошло и пяти минут, как Дагабур появился в дозорном посту - собранный и напряжённый, словно взведённая пружина. А когда мичман в полутьме поста разглядел лицо начальника экспедиции, ему стало не по себе: в глазах адмирала танцевало чёрное пламя. И ученик Признавших Необъективное понял: этот человек опасен - очень опасен.

Дагабур быстро проверил показания сенсоров и записи запоминающих устройств, с минуту молчал, а потом активировал коммуникационную сеть и отдал несколько коротких и сухих приказов:

– Всем скаутам - возвращение на Базу. "Обстоятельному" - готовность к старту и к применению оружия. Защитное поле - усиленный режим. И, - он чуть помедлил, придавая весомость своим словам, - никаких активных действий. Наблюдать. Я на связи - постоянно.

…Несмотря на полное отсутствие опыта межпланетных перелётов, флот гремлинов через несколько дней достиг цели - без всяких препятствий и происшествий. Эридан и Нэсси смотрели на диск Красной планеты, и им обоим казалось, что здесь их давно ждут, причём не просто союзники, а единомышленники - или хотя бы один единомышленник.

Летатели садились вблизи Базы, в зоне прямого визуального наблюдения, но ни один скаут не поднялся в воздух. Не взлетел и крейсер, и его эмиттеры, способные за пару секунд испепелить весь флот Исхода, молчали. Само по себе это не было необычным - не слишком разумно начинать контакт с обмена энергоразрядами, - но Теллиара не покидало ощущение опасности, которую несёт в себе именно этот контакт. Это ощущение становилось всё сильней, и когда Дагабур пошёл к ожидавшему его глайдеру, чтобы отправиться навстречу пришельцам с Коварной планеты, рука мичмана потянулась к бластеру. Он коснулся оружия, испытывая острое желание влепить импульс в затылок начальника экспедиции, и замер, услышав за спиной негромкий голос Квинта:

– Не горячись, сынок. Не верь тому, что болтают про твоего отца, - адмирал Даэций всегда сперва думал, а потом уже хватался за бластер. Стрелять - дело нехитрое, но нужно точно знать, в кого ты стреляешь, и зачем. Давай-ка сначала разберёмся, что за гости к нам пожаловали, и почему наш адмирал так им рад.

Глайдер Дагабура вышел из-под силового поля Базы и понёсся, таща за собой шлейф пыли, к остроконечным силуэтам чужих кораблей, ясно видимым в разреженной атмосфере Красной планеты. А навстречу ему уже мчалась другая машина - глайдер Эридана.

– Устала?

Мерседес молча кивнула.

"Можно было и не спрашивать, - подумал Диего, - достаточно прислушаться к своим собственным ощущениям. Только это не усталость - за несколько дней моя Сирин постарела на несколько лет. Да и я сам тоже поседел и в изобилии обзавёлся морщинами. Как я теперь выгляжу, можно увидеть, спустившись к реке и посмотрев на своё отражение в зеркале воды. Вот только мои мышцы активно возражают против таких гимнастических упражнений - это ведь надо идти вниз по склону, а потом ещё карабкаться обратно. Так что это не усталость - это старость, обрушившаяся на нас обоих за те невероятно короткие доли секунды, которые мы провели там, в недрах материи, растянув внешнее время в миллиарды раз. С Духами Времени не шутят… И ещё - то, что обитатели этого Мира называют лучевой болезнью. Мы приблизились к клокочущему источнику Силы на расстояние протянутой руки и обожглись. Ведь мы здесь не боги, мы - люди…".

Он посмотрел на свои ладони, усыпанные крохотными кровоточащими язвочками. "Нейтроны жалили злее москитов - лучшие целители не в силах выгнать из наших тел яд от их укусов. И неудивительно: орты - не боги, и даже не эски. Они - люди…".

– Но мы всё-таки спасли это Мир, мой Маг, - сказала Мерседес, не открывая глаз. - Он будет жить, будут рождаться дети - много детей, - и Души Бестелесных вернутся в Круг Бытия в новых воплощениях.

– Спасли, моя Магиня, - согласился Диего. Он не удивился, что его вторая половина отвечает на его мысли - чему тут удивляться? - И, кажется, не в первый раз, а? Помнишь? Такое уже было когда-то…[24]

– Помню, - на губах Мерседес родилась улыбка. - А потом мы с тобой искали друг друга тысячи лет…

– …и нашли. Дороги Миров сходятся. Жаль только…

– …что вместо обожествления мы получили опасливое уважение? - Сирин открыла глаза и повернула голову к мужу. - Богам не место среди людей: их дом - звёзды.

"Звёзды, звёзды, звёзды… - услышал Диего-Рой. - Звёзды без счёта… Алые всполохи и слепящие белые вспышки… Ощущение Силы, переполняющей всё моё существо, Силы, способной гасить эти звёзды…".

– Вот мы и погасили злую звезду, мой Маг. Остановили распад и спасли эту планету - ещё раз. Хватит, наверно… Пусть теперь люди сами позаботятся о своём будущем - зачем им мешать? Им не нужны боги, рассчитывающие для них заданное значение судьбы, - они справятся и без них.

– А справятся ли, моя Магиня?

– Дети учатся ходить, - пожала плечами Мерседес. - Иногда они падают и набивают себе синяки и шишки, но если их всё время держать за руку, они так никогда и не научатся ходить. Все Носители Разума сами выплетают вязь своих судеб, заданное значение - это всего лишь полотно, на котором вышивают узор. Или ты забыл об этом, мой Маг? Да, взрослые могут - и должны - подсказать и помочь, но главное для богов - вовремя уйти, пока их присутствием не начали тяготиться или пока не привыкли уповать на их помощь всегда и во всём. Так что нам с тобой пора - я устала и хочу домой. Думаю, мы заслужили возвращение.

Да, они устали - оба, - и таяли догорающими свечами. Им трудно было в последние дни находиться под сводами Катакомб - каменные своды давили, и Сирин с Роем уходили на берег реки и сидели там часами, глядя на воду, небо и горы. Им не мешали - у ортов было много забот. После удаления раковой опухоли Города этот Мир выздоравливал, но болезнь всегда может дать осложнения.

Мерседес и Диего устали, но эта была приятная усталость - такая, которая приходит после хорошо выполненной работы. И Маги отдыхали, ожидая, когда можно будет скинуть свои изношенные оболочки, словно рабочую одежду в конце трудового дня. Они ни о чём не жалели - разве можно о чём-то жалеть, если они нашли друг друга и прочли Рукопись своей Памяти? Теперь им оставалось только ждать, и уже недолго - они это чувствовали.

В светлеющем небе бисеринки звёзд сделались едва различимыми - наступало утро.

24

Роман "Горький привкус власти"