Страница 23 из 65
Старшая горных индиго держалась до самого конца. И только когда лопасти винтов транспортного самолёта, уносящего её дочь за океан, в далёкую-далёкую страну, слились в прозрачные диски, Мерседес негромко всхлипнула и прижалась щекой к плечу Диего.
– Я её больше никогда не увижу… - прошептала она, провожая глазами взлетающую машину.
– Ну что ты! - успокоил жену Рохо. - Мы с тобой ещё полетим к Наташе - я столько лет не был в России. И ты ещё понянчишь её детишек - наших с тобой внуков.
– Нет, - Мерседес покачала головой. - Мы её больше не увидим. То есть, - она чуть запнулась, - увидим, но… Это будет не совсем она, и мир - мир будет другим… Я чувствую.
Игорь Краснов посмотрел в блестящие от слёз глаза жены и не стал спорить. Будущее - оно ведь вероятностно…
…После памятного боя у реки ведуны задержались в Катакомбах ещё на две недели - раненым русичам (их было четверо) нужно было умелое лечение. Всеслав рассудил здраво - магия целительниц поставила его воинов на ноги куда быстрее, чем самая современная медицина.
А двое ведунов остались в пещерах Миктекасиуатль навсегда, упокоившись в могилах на подземном кладбище рядом с павшими в бою ортами. Прозрачный гранит скрыл в своей толще изуродованные тела воинов - боевая магия чёрных индиго оставляла страшные раны.
Убитых гремлинов тоже похоронили - без почестей, но и без кощунства, - не нашли только Серпенту. Диего даже подумал, уж не удалось ли Змее уползти живой, однако Нэнси развеяла опасения Старшего горного клана.
– Наша предводительница погибла, - уверенно сказала девушка. - Она падала в реку уже мёртвой - я видела, как угасла её аура.
– Но течение под берегом не слишком быстрое, - возразил Рохо, - да и под водой переплетены ветви и корни деревьев, вырванных взрывной волной. Куда же делось её тело?
– Не знаю, - ответила Нэнси, и Диего заметил, как дрогнул голос воительницы. - Я следила за ней, видела, как она падала и упала в реку, а потом - потом она просто исчезла. Совсем - словно какая-то неведомая сила вырвала её из нашего мира.
"Остаётся надеяться, что она не вернётся" - подумал Диего.
И ещё двое русичей - Родион и Ставр - тоже остались в пещерах, но уже совсем по другой причине: древней, как сама земля. Смуглокожие магини Камилла и Маризете готовы были идти за своими избранниками куда угодно, однако Всеслав убедил ведунов остаться в Катакомбах.
– Выигран бой, - сказал своим сподвижникам вождь Ищущих Ответы, - но не война. Орты потеряли многих - кто встретит врага, если он придёт снова? Твоя Камилла, Родион, - быть ей со временем Старшей, а ты - ты станешь военным вождём горных индиго уже сейчас. Нас породнила с детьми Катакомб пролитая вместе кровь, а ведуны не бросают родичей в беде. Оставайтесь, братья, - так будет лучше для всех.
Но отряд Всеслава не только не уменьшился, а даже увеличился: с ведунами улетали одиннадцать ньюменов, в том числе Нэнси и Роберт. Вождь ведунов долго присматривался к новым союзникам, прощупывал их и решил, что кое-кого он возьмёт с собой. Эти ньюмены так и не стали убеждёнными сторонниками генерала Блада, значит, есть шанс перетянуть скрывавшихся в канадских лесах свободных индиго на свою сторону. Вернуться на север никто из бойцов Серпенты не захотел - восемь ньюменов остались в пещерах. Рохо долго колебался, принимать ли вчерашних врагов в горное братство - он далеко не был уверен в их надёжности. Но - нужда заставила. Орты понесли в жестоком бою с гремлинами тяжёлые потери - Старшему отчаянно требовались опытные воины-маги. А что до ядовитого семени, посеянного в их душах Змеёй, - вытравим. В конце концов, ньюмены ведь так и не обнажили оружия против обитателей пещер Миктекасиуатль. А могли, и тогда неизвестно, чем бы всё кончилось… Опасность новой атаки на Катакомбы была вполне реальной, Наставник обязан был сделать всё возможное для защиты горного гнезда, и бывшие рейдеры стали ортами.
Обретя десять новых соплеменников, Старшие потерли одного: свою дочь. Всеслав не мог остаться в Катакомбах - президент ежедневно требовал его скорейшего возвращения в Россию, ситуация там была очень напряжённой, - и тогда Наташа заявила родителям, что она улетит вместе с вождём ведунов.
– К чему такая спешка? - попыталась образумить её Мерседес. - Твой Всеслав через полгода вернётся, и тогда…
– Нет, - отрезала Наташа, - никаких полгода. Он воин первой шеренги - будет война, и я могу стать вдовой, не успев стать женой.
– А ты уверена, что любишь его, девочка моя? Давно ли ты сходила с ума по Хайку, а теперь… - Но тут Мерседес увидела выражение глаз дочери и поняла, что все увещевания бесполезны. И Старшая вдруг вспомнила, как она сама бросилась в любовь к Диего Рохо, как в омут, оставив размеренную и достаточно обеспеченную жизнь. Наташа уродилась в мать - об этом без слов говорил взгляд девушки. Мерседес лихорадочно старалась найти ещё какие-то аргументы, убедить дочь, удержать - тщетно. А точку в разговоре неожиданно поставил Андрей, пришедший на помощь сестре.
– Отпусти её, мама, - сказал молодой орт. - Любящих - не удерживают. А вместо Наташи у тебя будет другая дочь - Эстрелла. Мы с ней решили пожениться.
– Что? И тебе приспичило?
– Война, мама. Враг вернётся, и я могу погибнуть, как погибли Родриго, Гонсало и другие, - Андрей произнёс эти слова спокойно, без всякого пафоса, словно само собой разумеющееся. - И тогда останутся мои дети - твои внуки. Жизнь продолжится.
"Дети выросли, - думал Диего, глядя на своих первенцев. - Наташа из взбалмошной девчонки превратилась во взрослую женщину, и Андрей стал мужчиной - воином. Да, дети выросли… Ничего не попишешь - закон природы".
Поняла это и Мерседес.
– Будь по-вашему… - сказала она и тяжело вздохнула.
И в Катакомбах справили сразу три свадьбы: Андрея с Эстреллой, Ставра с Маризете и нового военного вождя горных индиго Родиона (Всеслав не ошибся в своём предвидении) с главой орт-ведуний Камллой. Наташа пока осталась невестой вождя Ищущих Ответы - они с Всеславом станут мужем и женой в России, по древнему обряду ведунов-русичей - адептов магии Меча.
Перед самым отлётом Наташа разыскала Хайка. После гибели Мэй Волчонок стал замкнутым, сторонился людей и часами просиживал на подземном кладбище возле могилы своей потерянной любви, глядя в одну точку. Здесь и нашла его Наташа.
Хайк не повернул головы на шорох шагов за спиной, не посмотрел он на девушку и тогда, когда она тихонько присела рядом с ним. Минуты медленно растворялись в тягостном молчании, и тогда Наташа сказала то, что должна была сказать, и что надо было сказать.
– Она вернётся.
– Откуда ты знаешь? Разве ты слышала то, что слышал я?
– Не слышала - знаю. Мэй вернётся. Это будет не сейчас и не здесь, но она вернётся. Верь мне - я стала настоящей ведуньей.
Волчонок поднял глаза, не переставая осторожно поглаживать кончиками пальцев прозрачный гранит, и внимательно посмотрел на дочь Диего. В глазах парня плавала тёмная боль, но в них мелькнула искорка надежды.
– Она вернётся, - повторила Наташа, поцеловала Хайка в щёку, поднялась и быстрой ящеркой скрылась в узкой щели прохода, ведущего наверх, к солнцу.
…Диего следил, как самолёт набирает высоту, становясь всё меньше и меньше. Когда его силуэт стал совсем крошечным, Рохо моргнул, а когда снова открыл глаза, самолёта уже не было видно. Наверно, машина скрылась в облаках, но Диего почему-то показалось, что самолёт провалился в какое-то другое измерение.
И Тот-Кто-Слышал-Крик - Старший горного клана людей-индиго, принявших имя "орты", - испытал странное чувство, которое можно было назвать предощущением.
– Вы хорошо поработали, профессор, - небрежно уронила "царица гремлинов", глядя сквозь бронестекло с односторонней прозрачностью. - Ваши гейши превосходны.
За стеклом располагался громадный зал, в котором Правителям предъявлялись новые образцы продукции инкубаторов. Однако сейчас там не гремели выстрелы и взрывы, обычно сопровождавшие показательные выступления солдат-клонов, - по синтетическому покрытию пола грациозно скользили молодые женщины, покачиваясь в такт негромкой музыке. Они были почти обнажены - пару квадратных дюймов ткани на интимных местах вряд ли можно считать одеждой - и стандартно красивы: изящные, длинноногие, великолепно сложенные, с идеальными чертами лица. Впечатление несколько портило неживое выражение этих лиц, но Стэрди помнила, что выражение лиц у манекенщиц и фотомоделей, некогда заполнявших подиумы, было ещё менее живым, и не считала эту мелочь серьёзным недостатком. В конце концов, гейши создавались отнюдь не для бесед на философские темы: в постели, да ещё в темноте, выражение лица наложницы - это далеко не самый главный атрибут.