Плохие люди

— Проверим этого парня? — бросил ей Бэррон. Он резко прибавил газу, так что машина поравнялась с пешеходом. Человек побежал.

— Я серьезно, — продолжал Бэррон. Таким же тоном он мог требовать возврата денег за некачественный продукт или рассуждать о возрождении рока. — Вот неопровержимое доказательство, что большинство преступников — полные придурки. Если бы этот парень не оборачивался хоть десять секунд, — он вывернул руль вправо, следуя за подозреваемым на Пайн-стрит, — тогда бы у него не возникло бы никаких проблем. Но он захотел поиграть в кошки-мышки, и, держу пари, ему есть что скрывать. Смотри, да у него же на спине написано: «Задержите меня»... Ладно, не важно. Давай выведем его на чистую воду.

Бэррон включил мигалку и сирену и с силой притопил педаль газа. Парень уже сильно запыхался. Когда они проскочили мимо него и остановились на стоянке, было похоже, что он обрадован вынужденной остановкой. Через несколько секунд Бэррон уже вышел из машины, и они с Мейси направились к нему по сходящейся траектории. Беглец поднял руки и дышал так, будто его ударили кулаком поддых. Казалось, Бэррон опознал этого человека только со второй попытки:

— Эге, Терри Скарф. Смотри, Мейси, это же Терри Скарф. Как жизнь, Терри? Тебя выпустили? И чем же они думали?

— Может, они проголосовали, — предположила Мейси.

Имя Терри Скарфа было в списке условно освобожденных. Другие полицейские говорили, что в этих местах он был одним из самых известных представителей низших слоев общества. Он был чуть выше пяти футов ростом и болезненно худой. Несмотря на относительную молодость, его лицо было испещрено морщинами, словно все еще хранило отпечаток башмака того, кто наступил на него в последний раз.

— Ага, что-то вроде выборочного опроса общественного мнения. Ты, Терри, слабое звено. Так что выметайся из нашей уютной тюрьмы. У тебя при себе что-нибудь есть, Терри?

Скарф покачал головой.

— Уверен? Лучше скажи сразу. Потому что, не дай бог, я обшмонаю тебя и найду какой-нибудь предмет, которым можно пустить человеку кровь. Скажу сразу, если ты думаешь, что в аэропортах личный досмотр проводят несколько некорректно, ты пересмотришь свою точку зрения, пообщавшись со мной поближе. Найди я у тебя хоть пилочку для ногтей, и тебе париться на нарах за ношение оружия. Не говоря уже о том, что твое поведение сейчас было оскорбительным по отношению к представителю охраны порядка. Спрашиваю еще раз: есть у тебя что-нибудь, что могло бы нас заинтересовать? Острые предметы? Иголки?

Скарф наконец решился подать голос:

— Ничего у меня нет.

— Лечь на землю, — скомандовал Бэррон.

— Эй, да ладно вам, сейчас же холодно. Я говорю...

Бэррон грубо схватил его и швырнул вниз. Скарф больно упал на колени, и всем своим видом олицетворял несогласие, но Бэррон повалил его на землю, так что тот ударился подбородком.

— Не обязательно было делать этого, — прохныкал Скарф, пока Бэррон обыскивал его.

— Встать, — велел Бэррон, когда закончил.

Скарф поднялся на ноги и отряхнул грязь с ладоней.

— И зачем ты убегал от нас? — поинтересовался Бэррон.

— Я не от вас бежал — так, просто торопился кое-куда.

— Это интересно. Куда?

— Кое-куда.

— Хочешь, чтоб мы тебя забрали? Давно тебя освободили?

— В понедельник.

— В понедельник? — переспросил громко Бэррон. — Хочешь сказать, ты на свободе всего пару дней и уже сбегаешь и отказываешься сотрудничать с офицерами своего родного полицейского управления?

— Я же сказал, не убегал я! Ну, занятой я человек. У меня дела.

— А в тюрьме ты этими делами сможешь заниматься?

Скарф озадаченно посмотрел на него.

— Н-нет.

— Да? А похоже, ты очень спешишь туда попасть. Я подумал, может это не такие важные дела. Знаешь, не зависящие от геополитической ситуации.

Скарф держал рот на замке.

— Ты придурок, Терри, — продолжал Бэррон, и сейчас его голос звучал более серьезно. — Ты придурок, и, если не будешь следить за собой, в следующий раз у тебя могут быть серьезные неприятности. А теперь вали отсюда.

Мейси недоверчиво посмотрела на Бэррона.

— Ты что, отпускаешь его?

— А что делать? Арестовать его? За то, что оделся не по возрасту?

— Он бежал.

— Да, но... Эй, ты все еще здесь?

Скарф застыл в замешательстве, не зная, к какому все-таки решению пришли двое полицейских.

— Я же сказал, вали! Давай, пока я не передумал.

Скарф последний раз посмотрел на Мейси, пожал плечами, потом быстро зашагал в сторону стоянки и растворился в ночи. Двое полицейских повернулись друг к другу.

— Брось, Мейси, — сказал Бэррон. — Не надо больше так себя вести.

— Это как?

— Критиковать меня перед таким ничтожеством, как Терри Скарф.

— Но человек просто так не побежит. Что-то здесь не так.

— Ну и что мы должны были делать? Приволочь в участок, смотреть, как он сидит полсуток в «обезьяннике», а потом отвести его в суд? Может, нам даже повезет с судьей, и его досрочное освобождение будет аннулировано, и что тогда? Его посадят еще на шесть месяцев. Подумаешь! Сейчас Терри нам больше полезен на улице. Он слышит всякое, и, может, в будущем его информация пригодится. Теперь он наш должник. Он у нас в кармане.

Мейси ничего не сказала. Они сели в машину и поехали обратно к Конгресс-стрит.

— Да ладно тебе, Мейси, — хохотнул Бэррон. — Выкинь ты все это из головы.

Но девушка чувствовала себя неуютно до конца смены и перекинулась с Бэрроном лишь парой слов, до того момента как они подошли к ступенькам управления полиции. Там Бэррон взял ее за руку.

— Все в порядке? — спросил он.

Мейси посмотрела ему в глаза и решила, что лучше сказать «да».

— Конечно. Просто я думаю, что нельзя было отпускать Скарфа. Стоило забрать его в участок.

— Он придурок. Если он в чем-то замешан, нам об этом скоро станет известно. По крайней мере, с ним что-то обязательно случится, это просто вопрос времени.

Он одарил Мейси своей самой лучезарной улыбкой и направился в сторону раздевалки. Мейси проводила его взглядом и подумала, действительно ли она видела, то, что видела: Бэррон обыскивает Скарфа и прячет в ладони пакетики с белым порошком, которые обнаружил у него в правом кармане. Она никому об этом не рассказала. Вряд ли он сидел на игле, и, скорее всего присвоил пакетики, чтобы в будущем отблагодарить за красноречие какого-нибудь местного наркомана, но это же неправильно. Да Бэррон и не стал бы рисковать, держа при себе наркотики по этой причине.

Значит, Бэррон хотел прикрыть Скарфа. Еще раз по дороге домой Мейси порадовалась, что ей больше не придется работать с Бэрроном. И, несмотря на все истории, которые он ей рассказал, девушке было любопытно все, что будет связано с ее назначением на остров. Мейси не считала себя суеверной, и, хотя работа в полиции была связана с такими вещами, как счастливые ботинки, счастливые маршруты, счастливые пули, все равно ее несколько удивило то, о чем рассказывал ей Бэррон, а самое главное, та искренность, с которой он это говорил. Бэррон действительно верил во все, что касается Джорджа Шеррина и острова Датч. Напарник заинтересовал ее своим рассказом, и, пожалуй, это единственное, чем ему удалось заинтересовать Шэрон Мейси.

У нее из головы не шел странный полицейский, тот, которого Бэррон и многие другие называли Джо-Меланхолия. Его семью хорошо знали в Портленде: отец и дед Дюпре были полицейскими и проводили на острове Датч львиную долю своего времени. Это противоречило правилам, но департамент никогда не имел ничего против. Они хорошо знали остров, и, когда в их отсутствие там дежурили полицейские, не принадлежащие к местному сообществу, ничего хорошего из этого не выходило. Уровень преступности, пусть мелкой, но, все равно преступности, повышался, а нервы стражей порядка изрядно портились. В конце концов, учитывая, что никто не стремился подолгу жить среди океана, семья Дюпре была признана полицейской семьей номер один на острове Датч.