Страница 77 из 130
– Взаимопонимание! – не удержался от возгласа Тормано. В эту секунду с него слетел всякий придворный лоск. Он был по-настоящему удивлен и испуган.– Но ведь Волки раскололись, на две группы. Одна из них ушла вместе с Феланом…
– Что здесь удивительного? От Конфедерации Капеллана, которой владеет ваша сестра, тоже когда-то был отколот Договор Сент-Ив.
– Вы уверены, что этим Волкам можно доверять?
– Абсолютно.
Она вновь улыбнулась, и Тормано притих, ожидая объяснений, которыми Катрин вовсе не собиралась одаривать его. Во время возвращения она провела много времени в компании с Владом. Это позволило ей в достаточной степени изучить характер этого человека. Он по-настоящему был откровенен с ней, делился планами… Она нашла, что Хан Владимир Уорд – человек с большим будущим, толковый, волевой, знающий, чего он хочет и как этого добиться. К своему удивлению, она нашла, что он развит и в духовном плане – это была большая редкость среди воинов кланов, которых сколько ни мой, все равно добела не отмоешь. Это была зацикленная на войне раса. В смысле культуры совершенно ограниченная. Превосходные инструменты для достижения чьих-то целей.
Он относился к ней совершенно иначе, чем ее братья и сестры. Все потомство Хэнса Дэвиона с самого раннего детства было строго ориентировано в отношении наследственных прав, и все их детские игры порой сводились к торговле, а то и захватам чужих земель. Чем они становились взрослее, тем глубже уходили эти мысли в подсознание отпрысков королевского дома. Друг о друге они мыслили только как о повелителях тех или иных миров – отсюда и склоки, зависть, надменность. Влад же относился к ней как к ровне – человеку одной с ним породы. Она была интересна ему сама по себе. Ее права архонтессы совсем не занимали его, потому что он считал это данью традиции, а теперь, настаивал он, пришли новые времена, и традиция должна потесниться, чтобы дать место людям с чужой кровью. Только от них самих, утверждал он, зависит, какое количество имущественных и властительных прав они сумеют захватить. Он относился к ней не как к королеве, а как к товарищу. Правда, не в полной мере… Сначала она сама заметила, потом он признался ей, что не в силах вот так сразу переступить грань, отделяющую полноценного воспитанника сиб-группы от вольнорожденной. Как бы высоко она ни стояла… Его положение позволило Владу окружить Катрин почетом, какой ей был предназначен по протоколу, но, оставаясь наедине, они становились друзьями.
Сначала каждый из них, как бы играя, пытался побольше разузнать о собеседнике. Катрин распространила свой шарм на окружавших ее клановцев. Не такими уж стойкими они оказались, Влад даже немного приревновал ее к своим воинам. Результатом подобных наблюдений оказалась мысль, что кланы играют совсем по другим правилам, чем те, что были приняты во Внутренней Сфере. Вставала обоюдная задача научиться иметь дело друг с другом. Вот что было самым трудным в процессе общения, что мешало договориться. Каждый из них пытался получить гарантии, которые бы соответствовали их представлениям о честном и дружеском договоре. С точки зрения Влада, сила в подобных делах решала все. Он был уверен в том, что самое выгодное, самое добрососедское соглашение можно тут же разорвать, если вдруг окажется, что партнер ослабел настолько, что его куда с большей выгодой можно использовать как подчиненного. Он считал это вполне честным и допустимым. В этом смысле у кланов и правила были разработаны для юридического оформления агрессии. Намеченной жертве посылался вызов, уславливались о форме поединка, затем наносился удар, по большей части безжалостный и мощный. В этой простоте таилось некое обаяние, пренебречь которым Катрин не могла. Говоря откровенно, ей понравился подобный подход к взаимодействию с партнерами, однако архонтессе хватило ума понять, что война всех против всех не самый лучший способ достижения своих целей. Это она и пыталась втолковать Владу. Конечно, ее весьма впечатлил сам факт расправы с только что избранным ильХаном, но подобный поступок никак нельзя возводить в правило, иначе никаких кандидатов не хватит. Кроме того, военная сила – это, конечно, важный рычаг, но далеко не единственный. Одним словом, ставить только на кулак – значит заранее обречь себя на нескончаемую цепь войн, а судьба битвы, как известно, решается провидением. Владу было в новинку выслушать небольшой курс лекций, касающийся имущественных, наследственных прав и социальных гарантий, которыми были наделены все без исключения жители Внутренней Сферы. Все строилось на праве собственности… Из слов Катрин выходило, что иной раз выгоднее перекупить право собственности на какой-нибудь материальный или идеальный – например, информацию,– объект – и враг сам явится с поклоном. Более того, имущественные права порой оказывались куда менее слабым оружием, чем социальные установления и родственные связи. Она приводила примеры, когда всего лишь с помощью брака создавались гигантские государственные образования, как случилось с ее родителями. Объединившись, семьи Дэвионов и Штайнеров смогли подмять под себя всю Внутреннюю Сферу. Влад возразил, что подобный опыт вряд ли можно считать удачным, так как после смерти старших Дэвионов Федеративное Содружество вновь распалось на два государства. Катрин только улыбнулась в ответ – зачем спешить, тем более в таких делах. У Виктора нет наследников, так что посмотрим…
Влад всерьез задумался – в словах этой девицы был смысл. И немалый… Он уже давно пытался понять, почему так удачно начатое наступление кланов привело к таким печальным результатам: войне между Волками и Соколами, разгрому Дымчатых Ягуаров и Новых Котов под Люсьеном, поражению на Токкайдо. Почему вдруг между родами, каждый из которых был уверен, что следует и подчиняется традиции, начались свары и вооруженные конфликты. Чем дальше, тем яснее становился глубокий смысл, заложенный в словах Ульрика о том, что опекунство иной раз куда более приемлемая форма захвата и подчинения врага, чем бронированный кулак Крестоносца.
Эти университеты оказались очень полезны. Мало того что их близость показала, что они в общем-то были схожими людьми, в конце концов и Катрин и Влад поняли, что, в сущности, они говорят об одном и том же – о том, какие способы захвата власти наиболее эффективны. В этом они сходились, в этом они были равны. Этим, собственно, и любезны друг другу. Физически они оказались очень приятными партнерами в получении удовольствия. Более того, духовная составляющая их связи тоже полностью удовлетворила их. Если это не счастье, то каким другим словом можно назвать то состояние, которое они оба испытывали во время обратного перелета в Лиранское Содружество?