Страница 15 из 161
«Пять звезд! – Фелан с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть. – Это же апартаменты самого хана Ульрика. Кто же такая эта Сирилла? Раз ее разместили здесь, значит, она важная шишка в иерархии кланов».
Не успела Наташа постучать, как дверь неожиданно, со свистом, взлетела к потолку. За порогом обнаружилась совершенно седая женщина, которая с распростертыми объятиями встретила Керенскую.
– Боже мой, Таша! Ты совсем не изменилась за эти годы.
Наташа приподняла старушку, поцеловала и ответила:
– Ты тоже, Рилла.
Сирилла грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой, отчего ее седые волосы раскинулись по плечам.
– Хорошо, что ты хотя бы сражаешься лучше, чем лукавишь. Иначе тебя давным-давно не было бы в живых.
– Если бы тебе это помогло, я бы совсем перестала драться. Только бы и говорила комплименты. К сожалению, все это бесполезно. Только хирурги, делающие пластические операции, знают правду.
Сирилла покачала в ответ головой и пригласила гостей войти в комнату. У Фелана сложилось впечатление, что на него эта высокопоставленная особа не обращает никакого внимания. Ее поведение обеспокоило молодого человека – казалось, проверки, которым его все это время подвергал хан Ульрик, никогда не кончатся. Вслед за Наташей он прошел из прихожей в гостиную, попытался успокоиться и внутренне подготовиться к тому, что ждало его здесь, однако тревога не уходила. Более того, ощущение опасности усилилось. Неужели ему готовят ловушку? Даже если и так, ему нельзя подавать вида.
В комнате находился еще один человек из Клана Волка. При появлении гостей он встал. Его черные волосы были зачесаны назад таким манером, чтобы подчеркнуть, что он вдовствует. Они были смазаны маслом и блестели. Прямо над левой бровью был заметен свежий шрам – он описывал дугу и спускался до самого подбородка. Рубец почти затянулся, но кожа в том месте просвечивала багровым.
Влад постарался казаться приветливым, даже голос – обычно резкий, грубоватый – придержал, придал ему теплые нотки. Тем не менее взгляд его был холоден и недоброжелателен.
– Как я рад видеть тебя, Наташа. Потом он, недобро усмехнувшись, обратился к Фелану:
– Как там с твоей раной на ноге? Зажила?..
Фелан подумал: «Ага, это ты о той ране, которую нанес мне во время церемонии приема в Клан... Ну-ну...» – вслух же ответил:
– Все в порядке.
Он с той же неприязнью глянул на Влада.
– Мне сказали, что вроде бы и следа не осталось... – продолжил Влад.
В этот момент Сирилла положила руку ему на плечо. Тот примолк.
– Можешь идти, Владимир, я ему сама все объясню.
Она взглядом указала водителю боевых роботов на выход; тот нехотя, помедлив значительно дольше, чем следовало, подчинился. Все это время Фелан чувствовал себя не в своей тарелке, и Влад, словно понимая это, как бы невзначай обхватил пальцами пряжку на своем поясе и показал ее Фелану – тот сразу отвел глаза. Намек был ясен. Пряжка эта представляла собой замечательную вещицу. Образчик ювелирного искусства... На ней была вырезана из оникса оправленная в серебро голова стремительно бегущей собаки. Точь-в-точь такая же морда служила отличительным знаком Гончих Келла, гвардейского отряда наемников, в котором до пленения служил Фелан. Тира Мираборг подарила ему эту пряжку на Ганзбурге, только заменила малахитовые глаза на камее рубиновыми, как того требовали традиции гвардейцев Келла. Когда Фелан попал в плен, Владимир, руководивший операцией, первым делом отобрал у него этот пояс. Теперь всякий раз при встрече он напоминал Фелану о позоре.
Наконец Владимир вышел, и Наташа Керенская заняла его место. Сирилла прошла в маленькую спаленку и вынесла оттуда складной стул. Села рядом с подругой... Фелан остался на ногах, так как сесть больше было некуда. Сирилла похлопала Наташу по правой руке, лежавшей на подлокотнике.
– Как я боялась за тебя все эти годы. Из боя в бой, Наташа, из боя в бой...
Керенская в свою очередь легонько обняла ее за плечи.
– Я старалась изо всех сил, чтобы ничего плохого не случилось. – Она засмеялась. – Помнишь нашу детскую клятву? Мы тогда дали обет ни в чем и никогда не уступать Дымчатым Ягуарам. Ты знаешь, я и сейчас готова сразиться с этим кланом.
– Нет, нет, не надо. Об этом мы поговорим попозже, – ответила Сирилла, потом – наконец-то! – окинула внимательным взглядом Фелана. Заглянула в самую душу, словно намереваясь раз и навсегда решить для себя, кто он, на что способен, каков будет в бою, не предаст ли.
– Значит, это и есть знаменитый Фелан Келл? Вот, значит, что он собой представляет. Да, парень, наделал ты шума среди кланов.
– Не знаю, что и ответить. – От напряжения Фелан сжал спрятанные за спиной руки в кулаки. – Не могу понять, чем я привлек ваше внимание.
Взгляд у этой старушенции, решил он, подлинно волчий – так хищник следит за вкусненьким земляным кроликом.
– Ты же спас жизнь хану Ульрику, когда этот безумец, таранил боевую рубку, квиафф. Или это был другой человек?
– Нет, это я. Только в этом не было ничего героического. Я сделал то, что и должен был сделать.
– Он скромен, Таша.
Наташа улыбнулась – первый ответ Фелана был удачен.
– Он сказал то, что думает, – вслух произнесла она. – Он из хорошей семьи, Рилла. Неплохо воспитан, тем более что некоторое время этим занимались мы, Волки. Возможно, немного необуздан. Об этом можно поспорить.
– Естественно, теперь мне понятно, почему ты приняла в нем такое участие, Таша. – Сирилла вновь повернулась к Фелану. – Очень многие хотели бы поподробнее узнать о пленнике, который спас хана Ульрика. Ты готов отдать все силы нашей победе? – неожиданно спросила она. Фелан не успел ответить, как старушка вернулась к прежней теме: – По крайней мере, это любопытно. Очень хорошо, даже очень хорошо... Однако ты, молодец, совершил одну грубейшую ошибку. Зачем, когда случился таран, ты спас Влада?
Этот вопрос испугал Фелана – может, потому, что он соответствовал его тайным мыслям? Влад сразу отплатил ему злом за добро – уже на обряде приема в члены рода. Однако этот вопрос в устах этого «божьего одуванчика», несомненно, имел какую-то подоплеку. Какую? Фелан окончательно перестал что-нибудь понимать. С одной стороны, его хвалят за то, что он спас жизнь хана, с другой – корят, что он заодно вытащил из разбитой рубки еще одного благородного рыцаря. Он так и сказал, обращаясь к Сирилле: