Страница 4 из 7
Между тем, Горбачев во всех своих разговорах с западными лидерами социал-демократического толка неустанно обсуждал эту тему. Я просмотрел несколько записей его выступлений и дискуссий с лидерами социал-демократов, и во всех случаях речь шла, в конечном итоге, о сотрудничестве в деле построения общего европейского дома. Позвольте мне продемонстрировать это на одном примере.
В переговорах с французами и, в частности, с тогдашним министром иностранных дел Роланом Дюма (дело было в ноябре 1989 года), они обсуждали, в символической форме, насколько этот проект должен реализовываться синхронно как на Западе, так и на Востоке. Они говорили об общем европейском доме. Дюма говорит: "Ну что ж, мы на Западе, в Европе уже сумели построить первый этаж этого дома". Горбачев отвечает: "Нет, это еще не весь этаж, это только пристройка к нему". И Дюма соглашается: "Да, можно сказать, что это пристройка, но она построена в процессе возведения и других этажей. У нас должна быть общая архитектура, общая концепция, и нам надо построить все эти этажи так, чтобы они соответствовали друг другу".
Я привел вам только одну цитату из сотен и тысяч, которые мне удалось просмотреть. Существовало соглашение. Явное соглашение между товарищами из Москвы и социал-демократами, и особенно из тех партий, которые были членами Социалистического Интернационала, о создании этого общего европейского дома. Основанием этой концепции в то время было убеждение социал-демократов, что это - единственный способ преодолеть разделенность Европы, спасти мир от войны, предотвратить отход от этого пути и сделать всех счастливыми. Такая у них в то время была идея.
Потом, когда проект или, скорее, часть проекта рассыпалась, они, конечно, не отказались от него. Они не сказали, что теперь отпала нужда спасать мир от войны, что теперь уже нет разделенной Европы. Нет, они продолжали.
И это разоблачает все их лицемерие, когда они говорили о спасении мира от войны или о чем угодно другом, потому что на самом деле они просто-напросто понимали, что такой объединенный проект, такая структура очень подходит им, помогает им установить свою власть в Европе. Какая разница, выиграете вы или проиграете очередные выборы? Они все равно сохранят власть и превратят в закон все социалистические нововведения и социалистические реформы, которые им уже удалось ввести. Они сделают их законом, который уже нельзя будет отменить. Именно такие мотивы, в сущности, двигали ими.
А потом, в 1989 году проявились очень интересные процессы. Как вы все помните, в 1989 году все страны Восточной Европы вдруг начали изменяться. Все это выглядело как некая всеохватывающая революция, прошедшаяся по странам этого региона.
Исследования, проведенные позже в таких странах, как Чешская республика, Германия, Румыния, а также исследования, проведенные Джоном Симпсоном из БиБиСи, показали, что это была на самом деле операция Советов. Операция, которая, в итоге, пошла вкривь и вкось. Я сам видел, как Джон Симпсон брал интервью у генерала Алоиза Лоренца, главы разведки Чешской республики, который объяснил ему перед объективом камеры, что по указанию Москвы он организовывал спонтанную псевдо-революцию, возвращение к Пражской весне модели 1968 года с всеобщим ликованием людей, которые были счастливы вернуться к социализму с человеческим лицом, но, к сожалению, в конце все пошло не так. То же самое говорили и румыны, за исключением того, что в Румынии Советам на самом деле удалось сделать то, что они хотели. Румыния, вероятно, была единственной страной, где их замысел удался, где они хотели заменить коммуниста Чаушеску коммунистом Илиеску, и именно это и произошло.
Во всех других странах, когда людям давали малейшую возможность изложить то, к чему они стремятся, они отвергали любую форму социализма - с человеческим лицом или без оного, либерального или другого. Когда у них появлялся хоть крохотный шанс сказать то, что они хотят, они отвергали любой сорт просоветской ориентации левого толка и голосовали за бывших заключенных, как Вацлав Гавел в Чешской республике или руководители Солидарности в Польше.
Так что советская операция потерпела сокрушительное поражение, но это была советская операция. И это следует помнить. Почему Советы так старались провести ее одновременно с планом европейской интеграции и совершающимися изменениями в Восточной Европе? Потому что они знали, что единственным средством обеспечения стабильности при сохранении, в определенной мере, своего контроля над Восточной Европой является проведение процесса либерализации в рамках европейской интеграции.
Самым важным вопросом, самой важной страной в этом уравнении была Германия. Объединение Германии было неизбежным при любом ходе событий. Но, тем не менее, Советы хотели и добились, до определенной степени, согласия Запада на проведение объединения в рамках европейской интеграции. Если бы они преуспели полностью, мы все еще жили бы в Европе без объединенной Германии. Объединение Германии происходило бы, согласно их планам, сейчас. И, что самое ужасное, большинство западных стран согласилось с этим сценарием, включая и Соединенные Штаты. Президент Буш-старший во время саммита на Мальте полностью согласился с предложением Советов, что не следует педалировать объединение Германии, что оно должно проводиться постепенно, ответственно и только в рамках европейской интеграции. Легко вообразить, что случилось бы, если бы они ждали до сих пор или даже еще несколько лет, когда европейская интеграция под эгидой социал-демократов была бы завершена. К этому моменту для Восточной Европы уже не было бы такого шанса стать совершенно свободной. Она бы контролировалась социалистами на Западе и коммунистами на Востоке.
К счастью для нас, Гельмут Коль в тот момент неожиданно пошел против своих западных союзников и ускорил объединение. Вместо того, чтобы ждать завершения построения Европейского Союза, он сделал все за один год, и, главным образом, потому что восточные немцы, а вовсе не западные немцы стремились к этому изо всех сил. Они знали, с каким огнем они играют. К тому времени люди, которым пришлось пожить при коммунизме, знали это слишком хорошо. Они знали, что если они будут ждать, то не получат ничего. При появлении малейшей возможности вырваться оттуда они стремились использовать ее. И именно это, на самом деле, разрушило весь этот грандиозный проект, разработанный социалистами Запада и коммунистами России.
Как видно из этого, Европейский Союз - это только половина плана. Но даже в таком виде, даже будучи только частью плана, он достаточно отвратителен. В сущности, я могу рассказать вам, что произойдет, потому что, если парафразировать знаменитого деятеля левого движения 30-х годов, я жил в вашем будущем и оно мне не понравилось.
Результаты того, что они делают сейчас в Европе, будут диаметрально противоположными тому, что они обещают, как это всегда бывает с левыми, с утопистами любой окраски, ибо они не понимают природы человека. Они всегда стремятся изменить ее, и поэтому, когда природа человека отвергает их притязания, они всегда приходят в изумление. Они, как правило, получают результаты, обратные тому, к чему они стремятся.
Они объяснили нам, что одной из причин, по которой мы нуждаемся в таком европейском федеральном государстве, является необходимость избежать войны в Европе. В настоящий период угрозы войны в Европе нет, по крайней мере, если говорить о серьезной войне. Но когда это период закончится, страны Европы перессорятся друг с другом до такой степени, что окажутся на грани войны.
Нам сказали также, что это необходимо для преодоления нашей этнической обособленности, нашей национальности, наших предрассудков, наших традиций, и поэтому после того, как это произойдет, мы во веки веков будем жить счастливо как многонациональное сообщество.
Я могу сказать вам заранее, что произойдет нечто противоположное. После семидесяти трех лет жизни в Советском Союзе, который должен был быть, в теории, счастливой семьей народов, у нас было столько этнических конфликтов, сколько не могло появиться ни в одной другой стране.