Страница 48 из 112
Ройс озадаченно произнес:
– Так что общего у бетанца с кучей цетагандийских репликаторов? И даже если они цетагандийского производства, почему в них обязательно должны быть цетагандийцы? Может, бетанец просто купил подержанные?
Майлз, растянув губы в усмешке, развернулся к Белу.
– Бетанец? А ты что думаешь, Бел? Много ли вы разговаривали о старой песочнице, пока ты сопровождал его? – Мы вообще-то не очень много разговаривали. – Бел покачал головой. – Но это ничего не доказывает. Я и сам не жаждал затрагивать эту тему. А если бы я даже завел речь о Бете, я все равно слишком давно потерял связь с домом, чтобы заметить неточности в разговоре о текущих событиях. Странность не в том, что он говорил . Что-то… не так было в языке тела.
– Языке тела. Ну да. – Майлз шагнул к Белу, взял его за подбородок и развернул к свету. Бел не вздрогнул от его близости, лишь улыбнулся. На щеке и подбородке поблескивали нежные волоски. Майлз прищурился, тщательно воссоздавая в памяти царапину на щеке Дюбауэра.
– У тебя на лице пушок, как у женщин. Он ведь есть у всех гермафродитов, верно?
– Конечно. Разве только они не применяют совсем уж основательную депиляцию. Некоторые даже отращивают бороды.
– А у Дюбауэра нет. – Майлз начал было мерить проход шагами, остановился, развернулся и усилием воли заставил себя стоять на месте. – Ни единого волоска, не считая роскошных серебряных бровей и шевелюры, которые, готов спорить на сколько угодно бетанских долларов, наверняка имплантированы совсем недавно. Язык тела, ха! Дюбауэр не двуполый вовсе – о чем вообще думали твои предки, а?
Бел весело ухмыльнулся.
– Но совершенно бесполый. Поистине «оно».
– В бетанской манере выражаться слово «оно», – начал Бел усталым тоном человека, которому слишком часто приходится объяснять людям одно и то же, – не подразумевает под собой неодушевленный объект, как в культурах других планет. Говорю это несмотря на то, что в весьма далеком прошлом у меня был начальник, весьма успешно изображавший крупный и неуклюжий предмет мебелировки, который и приткнуть некуда, и избавиться от которого никак не выходит…
Майлз отмахнулся:
– Мне-то можешь не рассказывать – я впитал этот урок с молоком матери. Но Дюбауэр не гермафродит. Дюбауэр – ба.
– Что еще за «ба»?
– Стороннему наблюдателю ба могут на первый взгляд показаться урожденными слугами Небесного Сада, где цетагандийский император пребывает в безмятежности среди совершенной красоты – по крайней мере, так хотят представить дело хаут-лорды. Ба кажутся расой бесконечно преданных слуг, верных псов в человечьем облике. Разумеется, они красивы, ведь все в Небесном Саду должно быть таковым. Впервые я столкнулся с ба лет десять назад, когда меня послали на Цетаганду – в качестве лейтенант лорд Форкосигана, а не адмирала Нейсмита – с дипломатическим поручением. А именно, присутствовать на похоронах матери императора Флетчирап Джияджи, старой вдовствующей императрицы Лисбет. Я видел многих ба вблизи. Некоторые из них – в основном те, что появились лет сто назад, в пору юности Лисбет – создавались безволосыми. Это была мода, которая с тех пор миновала.
Но ба – не слуги; по крайней мере, не просто слуги императорского дома хаутов. Помнишь, я сказал, что хаут-леди из Звездных Ясель работают только с человеческими генами? Именно на ба хаут-леди и испытывают новые генетические комплексы, будущие улучшения расы хаутов, прежде чем решат, достаточно ли хороши эти изменения, чтобы включить их в модель хаутов этого года. В некотором смысле, ба – братья хаутов. Практически старшие братья. И даже дети, с определенной точки зрения. Хауты и ба – две стороны одной монеты.
Ба в точности также умны и опасны, как хаут-лорды. Но не столь самостоятельны. Преданность – такая же неотъемлемая их черта, как и бесполость – таковыми они созданы, причем по одним и тем же причинам: чтобы их легче было контролировать. По крайней мере теперь понятно, почему мне все время казалось, что я видел Дюбауэра прежде. Если это ба не разделяет большинство генов с самим Флетчиром Джияджей, я съем свою… свои…
– Ногти? – подсказал Бел.
Майлз торопливо вытащил руку изо рта. Он продолжал:
– Если Дюбауэр – ба, а я готов поклясться, что так оно и есть, в этих репликаторах должны быть цетагандийские… не знаю кто. Но почему здесь ? Зачем перевозить их тайно, да еще на корабле бывшей-и-будущей вражеской империи? Ну, я надеюсь, что не будущей – последних трех раундов открытой войны с нашими цетагандийскими соседями было вполне достаточно. Если это нечто открытое и гласное, почему не лететь цетагандийским кораблем со всем шиком? Ручаюсь, дело вовсе не в экономии. Это убийственный секрет, но от кого и почему? Вообще, что за чертовщину замыслили Звездные Ясли? – Он развернулся кругом, не в силах стоять на месте. – И что за адский это секрет, если ба довезло тысячу растущих живых зародышей в такую даль, но теперь готово скорее убить их всех, чем попросить о помощи?
– О, – промолвил Бел. – Это… да. Немножко не по себе становится, когда подумаешь об этом.
Ройс негодующе воскликнул:
– Это чудовищно , милорд!
– Может, на самом деле Дюбауэр вовсе не собирался избавляться от них, – неуверенно заметил Бел. – Может, он сказал это просто из желания усилить давление на квадди, чтобы они разрешили ему забрать груз с «Идриса».
– Хм-м… – протянул Майлз. Вот уж действительно заманчивая идея – умыть руки ото всей этой дьявольской мешанины… – Черт. Нет, нельзя. По крайней мере, пока. По правде говоря, я хочу, чтобы ты снова закрыл доступ на «Идрис». Не пускай Дюбауэра – не пускай никого на борт. Впервые в жизни я вправду хочу посоветоваться со штаб-квартирой, прежде чем пуститься во все тяжкие. И как можно скорее.
Что там сказал Грегор – скорее даже, упомянул вскользь, ничего не сказав толком? «Что-то расшевелило цетагандийцев в районе Ро Кита». Что-то необычное . «Ох, сир, у нас тут тоже дела необычнее некуда». Есть ли взаимосвязь?
– Майлз , – раздраженно воскликнул Бел, – Я только что чуть наизнанку не вывернулся, уговаривая Уоттса и Гринлоу пустить Дюбауэра на «Идрис» . Как я объясню такую внезапную перемену? – Бел помедлил. – Если этот груз и его владелец представляют опасность для Пространства Квадди, я обязан доложить о них. Думаешь, тот квадди в гостинице стрелял в Дюбауэра, а не в тебя и не в меня?