Чаша тьмы

Шедд Тайронн не мог сказать, что тогда случится. От этой мысли веяло таким невыразимым ужасом, что он просто не смог ее додумать. Пальцы сами собой разжались, медленно сползая с рукояти кинжала. Король понял, что вообще не может, не смеет умереть, потому что его любовь к Джели должна, обязана быть бессмертной. А значит, и он, ее сосуд, ее хранилище, не имеет права на смерть.

Придворные украдкой облегченно вздохнули, глядя, как разжимаются королевские пальцы, еще мгновение назад ухватившие рукоять с такой силой, словно Его Величество вознамерился удавить собственный кинжал.

Король быстрым взглядом окинул уставленные яствами столы и приметил места, где стояли самые крепкие вина. Он должен быть пьян. Он должен быть омерзительно пьян. Он должен быть сам на себя не похож, когда решится на этот безумный побег. Но он должен. Потому что если он не посмеет, если оставит все как есть, тогда и в самом деле недолго ждать прихода безумия.

Шедд Тайронн шел к вожделенным бутылям, и ему казалось, что весь зал раскачивается с каждым его шагом, что тела людей обратились в огромные, уставившиеся на него глаза, что восхитительная музыка превратилась в дурной нестройный рев. В том месте, куда он направился, как бы сама собой образовалась настойчивая пустота. Он шел мимо укромных уголков, из которых слышались звуки поцелуев и шорох одежд, мимо напивающихся до потери сознания и проигрывающих свои состояния вельмож, мимо влюбленных, играющих в самую жестокую и странную игру, о которых он только слышал. Молодые люди ставили на поднос десять кубков с вином. В двух кубках вино было отравленным. Отравленные кубки располагались один напротив другого и были ничем не отличимы от прочих. Потом поднос начинали быстро-быстро вращать. Когда он останавливался, брали наугад два стоящих друг напротив друга кубка и выпивали. Если оставались жить – отправлялись заниматься любовью. Если нет – тела выносили слуги. В последнее время игра эта стала очень модной. Шедд Тайронн увидел много таких подносов.

Наконец рука его коснулась горлышка бутыли, и весь зал, как по команде, отвернулся – потому что королю не хотелось, чтоб на него кто-нибудь смотрел.

Хорошая вещь – королевская мантия. В нее много чего запихать можно. Решительным жестом Шедд Тайронн смел со стола закуски и, сорвав с плеч драгоценную королевскую мантию, бросил ее поверх стола. Бутыли с вином одна за другой покидали свои места, оказываясь подвергнутыми священному таинству заворачивания в мантию. Ну и здоровенный же узел вышел! Шедд Тайронн зубами выдернул пробку из последней бутыли и влил ее в себя всю, после чего взвалил узел на плечи и, покачнувшись, двинулся к выходу.

Подносы вертелись со страшной скоростью. Пьяницы пачками валились под столы. Из темных углов слышались стоны и сосредоточенное пыхтение. А среди игроков началась драка. Никто не хотел замечать короля. Никто не смел его заметить. Они убить друг друга были готовы. Да. Так и есть. Один готов. Другой, кажется, тоже. Или ранен?

Шедд Тайронн захлопнул за собой неприметную дверь и потайным ходом проследовал в свой кабинет. Собственно, а зачем? Это уже не его кабинет. Живой он в него не вернется. А напиться… напиться и здесь можно.

Шедд Тайронн сел на пол, развязал второпях затянутый узел и залпом выглотал еще три бутыли.

Вот. Теперь хорошо. Еще одну – и можно идти.

Можно выглотать подряд три бутыли вина? Что? Нельзя?! А вот и можно! В таком состоянии можно. И даже нужно. И четвертую… экая кислятина попалась! Что ж они на королевский-то стол всякую дрянь ставят?

Допил. Все. Теперь идти, покуда ноги несут. Темнота потайного хода не пугала Шедда Тайронна. Он решительно шагнул вперед и тут же во что-то врезался. Убедившись, что «фонарь» под глазом не собирается освещать дорогу, король продолжил путь, вытянув руку перед собой и ощупывая густую тьму, в которую несли его ноги; другой рукой он старательно придерживал заветный узел, в котором тихо позвякивала его грядущая свобода.

Шаг. Еще шаг. Пьяный человек может идти очень быстро. Если не упадет. Шедд Тайронн не собирался падать. Вся его предыдущая жизнь была одним долгим падением. Пришло время вставать.

Шедд Тайронн не заметил, когда потайной ход сменился подземным, не заметил он, и когда закончился подземный ход. Просто вдруг он обнаружил себя шагающим по какому-то лугу. Восхитительному лугу, густо поросшему сочной высокой травой. Над головой было огромное звездное небо и луна такая, что ее хотелось подержать на ладони. А капли росы на траве блестели, словно капли росы. Вот уж ни на какие бриллианты или самоцветы они и вовсе не похожи, этого дерьма Шедд Тайронн в своей жизни навидался дальше некуда, поэтому он может авторитетно заявить всем желающим: вовсе даже нет ничего похожего! Капли росы гораздо красивей!

Шедд Тайронн не узнавал вокруг себя ничего. Он шел, как во сне. Происходящее вокруг него было сном. Ну конечно, сном. Потому что на самом деле так красиво ведь не бывает. Разве такая вещь, как ночное небо, может существовать въяве? А трава в росе? А луна? Нет уж, таких вещей на самом деле не бывает. А те, которые бывают – они совсем другие. Он шел, как во сне. Или… нет, неправда! Это раньше он спал – а теперь проснулся. И все это, все это вокруг него – настоящее. Настоящее, как и он сам. Живое, теплое, мокрое, мокрое – как слезы из глаз, все это: оно – вот! Просто понять это очень сложно. Сложно понять все это тому, кто всю жизнь прожил во сне. Жил во сне, ел сны, пил сны, спал на снах, заворачивался в сны, казнил тени, беседовал с привидениями и подчинялся призракам. И вот миражи сгинули, реальный мир распахнулся, а он едва способен поверить, что сам не растает, как дым при очередном шаге. Трудно несчастному страннику из мира теней научиться оставлять настоящие следы на живой земле. Трудно – но очень нужно.

– А ну стой! Чего тащишь?! Давай сюда! – зычный и грубый голос оборвал раздумья короля, словно фальшивую бороду.

Голос принадлежал здоровенному небритому детине, окруженному группой таких же красавчиков.

«Разбойники!» – восхитился Шедд Тайронн.

В тех мерзких снах, что ему снились в последнее время, никаких разбойников не было. Никто не посмел бы ограбить страшного ронского монарха. Любой разбойник умер бы от ужаса, приди ему в голову подобная идея. А теперь…

– А ну-ка, ну-ка! Что у тебя там в узелке, приятель?! – горланили разбойники. – Ишь, какой пышный узел! А какой тяжелый! Трудновато, небось, тащить?! Надорвешься еще! Поделиться бы надо! А он и поделится, он добрый малый, верно я говорю?!

«Они и в самом деле грабить меня собрались!» – с восторгом подумал Шедд Тайронн. – «Грабить. Вот. А значит, я уже и не король вовсе».

Сердце его исполнилось блаженством неизъяснимой свободы. Однако отдавать разбойникам вино он не собирался. Трезвому ему не выжить. Джели мигом найдет его. О том, что случится тогда, он старался, не думать. Нельзя отдавать вино. Нельзя. Он с радостью отдал бы разбойникам все свои деньги, если бы они у него были. Ну сами подумайте – зачем королю деньги? К чему ему золото, оттягивающее пояс или карман, если и без того все государство – его, и стоит ему только приказать… короли не носят с собой карманных денег… и Шедд Тайронн впервые пожалел об этом. Впрочем, ведь он уже и не король. Просто странник. Путник. Путешественник. Без коня. Без денег. Без… без всего в общем-то.

Нищий? Пожалуй. Нищий с огромным мешком вина. Вина, столь необходимого, чтоб выжить. Чтоб остаться нищим – и никогда, никогда больше…

Шедд Тайронн аккуратно опустил узел на землю и быстро развязал его. Еще миг – и его руки крепко ухватили горлышки двух бутылей. В ход пошли зубы, и пробки одна за другой упали ему под ноги. Перебрасываясь шутками, разбойники приближались к нему со всех сторон. Одну за другой бывший король осушил обе бутыли. Блаженное опьянение вновь положило на голову свою фиолетовую ладонь. Он не собирается отдавать вино – значит, ему придется за него сражаться. А значит, эти разбойники – враги. Шедд Тайронн всхлипнул от умиления и счастья. Его опять окружали враги. Живые враги, а не серебристые кучки пепла. Этим никогда не взойти цветами на той страшной, оставшейся в омерзительном сне клумбе – потому что нет у него больше никакой клумбы… а еще он не собирается их убивать. Не собирается. Живые враги – это так здорово. Вот пусть живыми и остаются. А значит, нужно просить помощи у какого-нибудь Бога. Потому что это он не собирается их убивать, а вот они его – собираются.