Страница 96 из 106
- У нас хорошо. Зуб Петюкову вставили фарфоровый тоже даром.
- И помогает градусник?
- Говорю тебе, как рукой сняло. Спины не мог разогнуть. А на другой день после градусника полегчало. Опять же и голова две недели болела: как вечер, так и сверлит темя, сверлит... А теперь, с градусником, хоть бы ты что!
- До чего наука доходит!
- Только неудобство чрезвычайное при работе. Да я уж приловчился. Бинтом его привязал под мышку, он и сидит там, сукин сын.
- Дай мне поносить.
- Ишь ты, хитрый!
* Михаил Булгаков. Паршивый тип
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
Если верить статистике, сочиненной недавно неким гражданином (я сам ее читал) и гласящей, что на каждую тысячу людей приходится 2 гения и два идиота, нужно признать, что слесарь Пузырев был, несомненно, одним из двух гениев. Явился этот гений Пузырев домой и сказал своей жене:
- Итак, Марья, жизненные мои ресурсы в общем и целом иссякли.
- Все-то ты пропиваешь, негодяй, - ответила ему Марья. - Что ж мы с тобой будем жрать теперь?
- Не беспокойся, дорогая жена, - торжественно ответил Пузырев, - мы будем с тобой жрать!
С этими словами Пузырев укусил свою нижнюю губу верхними зубами так, что из нее полилась ручьем кровь. Затем гениальный кровопийца эту кровь стал слизывать и глотать, пока не насосался ею, как клещ.
Затем слесарь накрылся шапкой, губу зализал и направился в больницу на прием к доктору Порошкову.
x x x
- Что с вами, голубчик? - спросил у Пузырева Порошков.
- По...мираю, гражданин доктор, - ответил Пузырев и ухватился за косяк.
- Да что вы? - удивился доктор. - Вид у вас превосходный.
- Пре...вос...ходный? Суди вас бог за такие слова, - ответил угасающим голосом Пузырев и стал клониться набок, как стебелек.
- Что ж вы чувствуете?
- Ут...ром... седни... кровью рвать стало... Ну, думаю, прощай... Пу...зырев... До приятного свидания на том свете... Будешь ты в раю, Пузырев... Прощай, говорю, Марья, жена моя... Не поминай лихом Пузырева!
- Кровью? - недоверчиво спросил врач и ухватился за живот Пузырева. Кровью? Гм... Кровью, вы говорите? Тут болит?
- О! - ответил Пузырев и завел глаза, - завещание-то... успею написать?
- Товарищ Фенацетинов, - крикнул Порошков лекпому, - давайте желудочный зонд, исследование сока будем делать.
- Что за дьявольщина! - бормотал недоумевающий Порошков, глядя в сосуд, - кровь! Ей-богу, кровь. Первый раз вижу. При таком прекрасном внешнем состоянии...
- Прощай, белый свет, - говорил Пузырев, лежа на диване, - не стоять мне более у станка, не участвовать мне в заседаниях, не выносить мне более резолюций...
- Не унывайте, голубчик, - утешал его сердобольный Порошков.
- Что же это за болезнь такая, ядовитая?! - спросил угасающий Пузырев.
- Да круглая язва желудка у вас. Но это ничего, можно поправиться, во-первых, будете лежать в постели, во-вторых, я вам порошки дам.
- Стоит ли, доктор, - молвил Пузырев, - не тратьте ваших уважаемых лекарств на умирающего слесаря, они пригодятся живым... Плюньте на Пузырева, он уже наполовину в гробу...
"Вот убивается парень!" - подумал жалостливый Порошков и накапал Пузыреву валерианки.
x x x
На круглой язве желудка Пузырев заработал 18 р. 79 к., освобождение от занятий и порошки. Порошки Пузырев выбросил в клозет, а 18 р. 79 к. использовал таким образом: 79 копеек дал Марье на хозяйство, а 18 рублей пропил...
- Денег нету опять, дорогая Марья, - говорил Пузырев, - накапай-ка ты мне зубровки в глаза.!..
В тот же день на приеме у доктора Каплина появился Пузырев с завязанными глазами. Двое санитаров вели его под руки, как архиерея. Пузырев рыдал и говорил:
- Прощай, прощай, белый свет! Пропали мои глазыньки от занятий у станка...
- Черт вас знает! - говорил доктор Каплин, - я такого злого воспаления в жизнь свою не видал. Отчего это у вас?
- Это у меня, вероятно, наследственное, дорогой доктор, - заметил рыдающий Пузырев.
На воспалении глаз Пузырев сделал чистых 22 рубля и очки в черепаховой оправе.
Черепаховую оправу Пузырез продал на толкучке, а 22 рубля распределил таким образом: 2 рубля дал Марье, потом полтора рубля взял обратно, сказавши, что отдаст их вечером, и эти полтора и остальные двадцать пропил.
Неизвестно где гениальный Пузырев спер пять порошков кофеину и все эти пять порошков слопал сразу, отчего сердце у него стало прыгать, как лягушка. На носилках Пузырева привезли в амбулаторию к докторше Микстуриной, и докторша ахнула.
- У вас такой порок сердца, - говорила Микстурина, только что кончившая университет, - что вас бы в Москву в клинику следовало свезти, там бы вас студенты на части разорвали. Прямо даже обидно, что такой порок даром пропадает!
x x x
Порочный Пузырев получил 48 р. и ездил на две недели в Кисловодск. 48 рублей он распределил таким образом: 8 рублей дал Марье, а остальные сорок истратил на знакомство с какой-то неизвестной блондинкой, которая попалась ему в поезде возле Минеральных Вод.
"...Чем мне теперь заболеть, уж я и ума не приложу, - говорит сам себе Пузырев, - не иначе как придется мне захворать громаднейшим нарывом на ноге".
Нарывом Пузырев заболел за 30 копеек. Он пошел и купил на эти 30 копеек скипидару в аптеке. Затем у знакомого бухгалтера он взял напрокат шприц, которым впрыскивают мышьяк, и при помощи этого шприца впрыснул себе скипидар в ногу. Получилась такая штука, что Пузырев даже сам взвыл.
"Ну, теперича мы на этом нарыве рублей 50 возьмем у этих оболтусов докторов", - думал Пузырев, ковыляя в больницу.
Но произошло несчастье.
В больнице сидела комиссия, и во главе нее сидел какой-то мрачный и несимпатичный в золотых очках.
- Гм, - сказал несимпатичный и просверлил Пуэырева взглядом сквозь золотые обручи, - нарыв, говоришь? Так... Снимай штаны!
Пузырев снял штаны, и не успел оглянуться, как ему вскрыли нарыв.
- Гм! - сказал несимпатичный, - так это скипидар у тебя, стало быть, в нарыве? Как же он туда попал, объясни мне, любезный слесарь?..
- Не могу знать, - ответил Пузырев, чувствуя, что под ним разверзается бездна.
- А я могу! - сказали несимпатичные золотые очки.
- Не погубите, гражданин доктор, - сказал Пузырев и зарыдал неподдельными слезами без всякого воспаления.
x x x
Но его все-таки погубили. И так ему и надо.
* Михаил Булгаков. Как школа провалилась в преисподнюю
Транспортный рассказ Макара Девушкина
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
- Это что! - воскликнул известный московско-белорусско-балтийский железнодорожник Девушкин, сидя в пивной в кругу своих друзей, - а вот у нас на Немчиновском посту было происшествие, так это действительно номер!
Девушкин постучал серебряным двугривенным по мраморному столику, и на стук прикатил член профессионального союза работников народного питания в белом фартуке. Добродушная профессиональная улыбка играла на его лице.
- Дай нам, милый человек, еще две парочки, - попросил его Макар Девушкин.
- Больше чем по парочке не полагается, - ответил нарпитовец с сожалением.
- Друг! - прочувственно воскликнул Макар, - мало ли что не полагается, а ты как-нибудь сооруди, - и при этом Макар еще раз постучал двугривенным.
Нарпитовец вздохнул, искоса глянул на надпись на стене:
"Берущий на чай не достоин быть членом профессионального союза".
Еще раз вздохнул, порхнул куда-то и представил две парочки.
- Молодец! - воскликнул Макар, приложился к кружке и начал:
- Дачу бывшего гражданина Сенет знаете?
- Не слыхали, - ответили друзья.
- Замечательная дачка. Со всеми неудобствами. Ну-с, забрали, стало быть, эту дачку под школу первой ступени. Главное - местоположение приятное: лесочек, то да се... нужник, понятное дело, имеется. Одним словом, совершенно пригодная дача на 90 персон школьников. Но вот водопровода нету! Вот оказия...