Вернуться в осень

В подступающих сумерках лес уже не выглядел таким веселым и приветливым, но все-таки это был не Рох. Сергей провел рукой по толстому шершавому стволу. Сосна. Обыкновенная, родная, любимая сосна. Он улыбнулся, как будто встретился со старыми приятелями, и, поправив мешок и клинок за спиной, ходко зашагал вглубь. Совсем как дома. И запах совсем домашний – смолы и хвои. И шишек. И грибов... Если закрыть глаза, то можно представить себе, что он дома и просто выбрался в лес – по грибы, например... И рядом Ленка и дети... Так. Лучше не надо. Да и вспоминается подобное уже не так легко – Рох здорово прочищает мозги. Из подсознания легко выскакивают пауки и прочая нечисть, а вот прошлое, далекое и счастливое, уже кажется сном. Или мечтой...

– Эй! Эй, человече... Подожди немного.

Негромкий оклик сразу вернул его в реальность. Сергей резко обернулся. К нему спешили двое запыхавшихся мужчин, по виду – местные жители, хоть Сергей еще не разбирался в местных видах.

– Ну и здоров ты чесать, прямо не угонишься...

У одного, повыше, на плечи было накинуто что-то вроде пальто, напоминающее крестьянский армяк, другой – в суконном пиджаке без воротника. Интересно, как он называется?

Сергей «невзначай» положил руку на рукоять меча.

– Добрый день.

Оба остановились напротив, доброжелательно улыбаясь.

– Добрый, добрый. Только вечер уже, да и ночь, поди... Ого, воин! – Они с уважением смотрели на карабин и меч Сергея. Говорил тот, что повыше. – Слушай, как это ты ловко водичку, а? Р-р-раз, и готово! Кламбе чуть муха в рот не залетела. – Он добродушно толкнул напарника.

Сергей слегка нахмурился. Что-то с рекой он сделал не так?

– Вот мы и думаем, дай поговорим, познакомимся, – продолжал высокий. – Лыко, вон, часто рассказывает про удальцов, да только брешет он. Здоров он брехать. А тут – вот. Без брехни. Нечасто можно увидеть, чтоб с той стороны человек приходил... Обычно ежели кто приедет, ну, попробовать, как оно – у тумана... Мост только перескочут и сразу – шасть назад. А ты, видать, долго у Роха был. И реку без моста перешел. Ну, мы с Кламбой и думаем – кто молодец такой?

Сергей слегка расслабился.

– А вы что, грибы собираете?

– Грибы? Да нет, мы просто наблюдатели.

– Кто?

– Наблюдатели... – Высокий недоуменно глянул на соседа. – Ну, ежели туман двинется...

– Он же уже пять лет не двигается. После договора.

Оба опять непонимающе переглянулись.

– Мало ли... А ежели вдруг... Кто его знает. Слушай, ты, наверное, издалека? Не из Ассаны?

Так. Он уже вызвал удивление. Что будет дальше? Поменьше, поменьше надо вопросов. Особенно у первых встречных. И побольше смотреть и думать самому. Вот только как тут разберешься без вопросов?

– Я не из Ассаны. Я горец.

У него с Хароном был отрепетирован этот вопрос. Независимые поселения горцев трудно проверить, даже если бы и возникла вдруг такая необходимость. К тому же это с грехом пополам объясняло незнание Сергеем многих местных жизненных мелочей.

– А-а-а... Понятно, – немного разочарованно протянул высокий. – У вас все такие отчаянные?

Горцы не пользовались большим авторитетом у жителей юга, почитаясь на уровне дикарей и варваров.

Сергей улыбнулся.

– Почти. А вы не боитесь, что я бандит?

– Нет. Разбойники никогда не ходят возле Роха, – очень серьезно ответил высокий.

Ясно. Это Сергей знал лучше него. Одна из многих странностей тумана. Рох быстро реагирует на нечистоту помышлений...

– Ребята, я здорово устал. И хочу есть. Какой у вас ближайший населенный пункт? То есть поселок или городок? И далеко ли до Шаридана?

– Сразу за лесом – наш Наодок. Лесок этот небольшой – еще пару сотен шагов. А Шаридан – за Мадубой, гора такая, лучше с почтовыми. Километров двадцать. Можно посмотреть? – Он уважительно дотронулся до торчащего за поясом Сергея карабина. – Я только слышал про такие...

– Нельзя. Стрельнет.

Высокий опасливо отдернул руку. Сергей подкинул, поправляя, мешок за плечами.

– Там есть у кого переночевать? И поужинать.

– Если есть брахмы, то лучше на гостиный двор. На центральной улице.

– Спасибо. – Сергей приветливо поднял руку. – Поздно уже. Счастливо!

И быстро зашагал среди деревьев. Высокий крикнул вдогонку:

– Как тя звать-то хоть?

Сергей полуобернулся.

– Серый. Серый Ант.

Это была производная от его имени и сокращенной фамилии применительно к местным условиям. Не лишенная помпезности.

Лес быстро кончился, деревья расступились, и впереди показались дорога и темнеющие в вечерних сумерках дома. Накатанный проселок петлял вдоль леса и вливался в городок, становясь одной из его улиц. Возможно, даже центральной.

Сергей с любопытством смотрел по сторонам – это был первый городок, который он видел в этом мире. Временные стойбища кочевников Ушвары там, за туманом, в странно свободной долине среди Роха, трудно было назвать городками.

Чистая улица вымощена булыжником, аккуратные заборчики, калитки и перила крылечек, где резные деревянные, где кованые железные. Черепичные крыши небольших ухоженных каменных домиков, подстриженные кусты и деревья, мощеные дорожки. Ровный ряд уличных свечных фонарей – Сергей видел, как фонарщик умело зажигал хоть и неяркие, но уютные маленькие светильнички.

Неплохо. Совсем неплохо. Вряд ли можно сказать, что двадцать первый век технократии дал больше и лучшие условия жизни. Чистота, аккуратность и уют вряд ли зависят от технического прогресса. Примерно такими Сергею, никогда не бывавшему за границей, представлялись альпийские поселки или городки где-нибудь в Швейцарии, хранящие свою традиционную старобытность.

Гостиница, или гостиный двор, как назвал ее местный в лесу, привлекала внимание размерами – дом был двухэтажным, с открытой верандой, тройкой деревянных столов и большой резной вывеской. «Габ-у-дуба», – наморщившись, прочитал Сергей. Что это – имя владельца или просто придуманное название? Или имя хозяина, который расположился у дуба? Он еще в Ушваре понял, что прекрасно знает местный алфавит и умеет читать, но еще путался в местной грамматике двойных слов и стилистике.

У входа на цепи висела большая, размером с крышку от бочки, декоративная кованая брахма. Местная монета. Сергей щелкнул по ней пальцем – брахма ответила легким звоном, открыл дверь и вошел внутрь.

Наверное, во все времена и у всех народов, теперь – и у всех миров, подобные заведения не отличались широким разнообразием. Трое посетителей за одним из ряда деревянных шлифованных столов потягивали что-то, напоминающее пиво, и негромко переговаривались. Какой-то свой разговор. Против них, слева, – длинное широкое окно, видимо, в кухню, заменяющее барную стойку. За окном кто-то возился. На заднем плане просторного зала – лестница и резные перила балкона второго этажа.

Сергей снял с плеч мешок и подошел к окошку. Небольшая узенькая комнатка, уставленная посудой и бутылками, наверное, вроде предбанника кухни. Немного бледная симпатичная девушка вытаскивала из бочонка с водой тарелки и аккуратно расставляла на специальных полках.

– Здравствуйте... – Она сначала улыбнулась, но сразу посерьезнела, увидев незнакомого вооруженного человека. Сергей облокотился о широкий подоконник.

– Здравствуйте. У меня к вам очень и очень серьезное дело. Вы мне поможете?

Девушка удивленно кивнула.

– Понимаете, я нездешний. Я горец. И не знаю многих... Ну, обычаев. И цен. И у меня нет денег. Но есть вот это.

Он вытащил из мешка и развернул из «лопухов» плечевой сустав четырехпалого. Из обоих срезов обильно пузырилась зеленая пенистая жидкость.

Девушка резко отшатнулась и еще сильней побледнела, испуганными глазами раненой лани взирая на Сергея. Потом обернулась назад и каким-то плачущим голосом позвала:

– Отец!

К девушке подошел грузный полный мужчина, вытирая руки о полотенце, и замер, глядя на ногу. Потом отложил полотенце в сторону, уперся руками в подоконник и смерил Сергея взглядом с ног до головы.