Страница 1 из 31
В. А. Ажиппо
Не зарекайся...
(с комментариями Гоблина)
О книге и ее авторе
Когда Владимир Ажиппо, мой давний и добрый знакомый, впервые рассказал мне идею своей книги, я сразу понял, что это именно то, ради чего нельзя жалеть времени и нервов. Правдивая и честная книга о тюрьме нужна всем, прежде всего молодому поколению, ищущему ориентиры во взрослой жизни.
Нужна для того, чтобы твердо, навсегда усвоить, что тюрьма – не война, в ней никто не станет героем. Тюрьма – это ложь, страх, ненависть и безысходная тоска. Для того, чтобы тот, кто слишком близко подошел к незримой черте, разделяющей волю и неволю, успел остановиться и сделать шаг назад.
Чтобы тот, кто уже оказался в застенках, мог правильно скорректировать свое поведение и выйти из тюрьмы не сломленным, обозленным и истеричным, а мудрым, спокойным и уверенным.
История знает примеры, когда тюрьма не ломала, а закаляла человека, делая его более твердым и целеустремленным. В тюрьме побывали Достоевский и Солженицын, Рокоссовский и Королев. Всех восхищает мужественная стойкость Юлии Тимошенко, хрупкой женщины, оказавшейся в тюрьме по произволу преступной власти. Она не дрогнула, не согнулась и выстояла. А позже, упрямо занимаясь политикой, возглавила правительство страны.
Обо всем этом не сможет объективно и объемно написать ни один человек, побывавший за решеткой. Как бы не старался он рассказать правду, тяжелый черный эмоциональный фон, память о страданиях, лишениях и унижениях не позволят ему быть беспристрастным. Это под силу только грамотному и наблюдательному профессионалу, который в течение многих лет настойчиво и постоянно исследовал проблему человека в тюрьме.
Владимир Андреевич Ажиппо – подполковник, ветеран органов внутренних дел. Окончил Харьковский университет по специальности «психология», после чего более двадцати лет служил в различных местах лишения свободы Советского Союза, а потом Украины – в колониях усиленного и строгого режимов, следственном изоляторе, областном управлении внутренних дел.
Работая начальником отряда, оперуполномоченным, заместителем начальника СИЗО и колонии по оперативной работе, Владимир Ажиппо приобрел уникальные знания в различных областях: в психологии поведения как следственно-арестованных, осужденных, так и сотрудников тюремной системы, а также в оперативно-розыскной деятельности и специфике охраны мест заключения.
Благодаря принципиальности, твердости, справедливости, острому уму, решительности и независимости завоевал огромный авторитет как среди своих сотрудников, так и среди представителей преступного мира, вызывая этим ненависть коррумпированных чиновников тюремного ведомства.
Если разобраться, то его книга не о тюрьме, а о жизни. Я надеюсь, что она многим поможет уверенно ориентироваться в окружающем мире, научиться видеть добро, без страха противостоять злу, беречь честь и хранить достоинство.
С уважением к читателю Александр Абросимов,
координатор фракции «Батькiвщина» в Харьковском областном совете
Вступление
Не верь!
Не бойся!
Не проси!
Тюрьма – самый угрюмый институт государственной власти. А после отмены смертной казни (которая тоже осуществлялась в тюрьме), – самый страшный. Здесь и далее слово «тюрьма» употребляется, как обобщающее: место, где нет свободы. Официальные термины громоздкие и неточные, они придуманы деятелями от бюрократического творчества, которые, не зная и не понимая тюрьмы, не имея способностей и навыков как-либо влиять на ее внутреннюю жизнь, манипулируют названиями. В принципе, любое место, где есть решетки или колючая проволока, запоры на дверях, и где вас удерживают принудительно – это тюрьма.
Немалая часть населения (20%-25%) так или иначе соприкасалась с тюрьмой: сидели сами, сидели родственники, друзья... А сколько еще соприкоснется... Кстати, общеупотребительное слово «сидеть» – очень точное. Можно говорить: отбывать наказание, содержаться в ИВС, или, допустим: тянуть срок, пахать на хозяина... Суть та же, а слов больше. Лучше уж говорить: сидеть. Тем более что этот термин не новояз, ему много веков.
Цель этой книги – дать уроки выживания взрослым мужчинам, которые не думают наивно прожить жизнь беззаботной пташкой и понимают, что впереди у них будет немало ям, капканов и засад. (Решение проблем женщин и подростков в тюрьме – тема отдельного серьезного разговора).
В этой книге вы не найдете советов о том, как строить свою линию защиты, какие показания и в какой очередности нужно давать следователю и суду... Я имею представление и об этих проблемах, но, чтобы давать толковые советы, мало иметь представление, нужно быть профессионалом. В области «разваливания» уголовных дел есть свои специалисты.
Цель книги – научить читателя как выжить, попав в тюрьму, сберечь здоровье, не подвинуться рассудком и, что самое трудное, суметь сохранить достоинство. К сожалению, наша общественная жизнь лишь на десять процентов регулируется законом, а на девяносто – беззаконием. В тюрьме это проявляется наиболее выпукло, рельефно, по-мультяшному ярко. Задача книги – научить противостоять этому беззаконию.
Эта книга рассчитана на тех, кто никогда не пробовал на вкус тюремную баланду, но отдает себе отчет в том, что может оказаться в тюрьме через месяц, через год... Рассчитана на родственников и близких тех бедолаг, которые уже сидят за проволокой, или могут там оказаться в ближайшее время...
Думается, интересно будет прочитать ее тем, кто уже окончил тюремные университеты и имеет свое мнение о местах лишения свободы – можно сравнить свои впечатления и мысли... Было бы нелишним прочитать ее и тем, кто никоим образом не связывает себя с тюрьмой, ну нет у них для этого оснований! Дай-то Бог! Потому что от сумы да от тюрьмы не зарекайся! (У Владимира Ивановича Даля формулировка еще более жесткая: «От сумы да от тюрьмы не отрекайся, как раз попадешь»). Проходят века, меняются общественные уклады, политическое устройство, культура, менталитет, а грозный смысл этой поговорки бледнее не становится. Тюрьма повидала настолько разных людей, что надо реально понимать – там, за решеткой, может оказаться каждый. Без преувеличения!
Разумеется, одни типы (или группы) людей в тюрьме оказываются с большей вероятностью, другие – с меньшей. Впрочем, между ними не существует выраженных границ.
Один из таких типов, кстати, не самый многочисленный, как принято считать у обывателей – это люди, у которых слово «тюрьма» отчетливо читалось на лбу, когда им было еще лет восемь. Таких людей около 10%. Их под стакан зачали, под стакан родили, безмозглые и пьяные родители вбили в башку несколько великих истин типа «не об...шь – не проживешь» и пустили гулять в мир. В пять лет такой попробовал сигарету, в семь – жужку, а в двенадцать подсел на иглу. Годков с шестнадцати он начинает бродить по тюремным коридорам и не выходит из них, как правило, никогда. Ну, разве что на два-три месяца – глотнуть вольного воздуха.
Самый же распространенный тип зэков...
Слово «зэк» прочно вошло в лексикон советских и пост советских людей. Наверное, оно удобно своей лаконичностью. Как клеймо на лбу. Или как плеткой по спине. Люди, далекие от тюрьмы, считают его оскорбительным, на самом деле это не так. Это просто удобный термин. Зэки сами себя так называют, так их называет и тюремная администрация.
Происхождение этого слова не совсем ясно. В гулаговские времена в тюремных и конвойных документах вроде ведомостей, отчетов, списков применялось обозначение – з/к (звучит «зэка», с ударением на второй слог). Помните, у Высоцкого: «...зэка Васильев и Петров зэка...» Предположительно, з/к означает «заключенный». Это вызывает сомнения, но в то веселое время дурацких сокращений и аббревиатур хватало. (Слово «собес» чем лучше?) Сами зэки еще лет двадцать назад в шутку расшифровывали з/к как забайкальский комсомолец. От «зэка» получилось более короткое «зэк», а потом производные – «зэчара», «зэковское» и др.