Страница 48 из 92
Омерзительный стыд охватил меня: «Интеллигентский хлюпик, трус!»
– Не стреляй, – сказал я, подымаясь, – он где-то здесь. Я найду его.
Не раздумывая больше, я двинулся напролом сквозь кусты и чуть не ударился лбом о ствол торчавшего в кустарнике дерева. Но что-то я, во всяком случае, задел, и это «что-то» скользнуло по стволу вверх. Я посмотрел туда, уже привыкший к темноте, и разглядел словно ноги в сапогах, прижавшиеся к дереву. Потому и промазал автомат Мартина, что Шнелль успел подняться по стволу над кустами. Сейчас я уже не терял времени: пистолет грохнул несколько раз, и грузное тело сорвалось вниз, с треском ломая кусты.
– Готов, кажется. Полголовы снес, – сказал, освещая упавшего, Мартин.
Я отвернулся к Мартину – глядеть на убитого Шнелля мне не хотелось, а Мартин выглядел почти неотличимо от Шнелля, с таким же галуном на мундире и в таких же сапогах. Только их и лампас на штанах вырвала из темноты тоненькая струйка света.
– Где Борис? – прохрипел я: голос мне едва повиновался.
– Ждет нас у поваленного дерева. Надо открыть шлагбаум.
Мы оттащили в сторону срубленный ствол – трое в серых мундирах, ординарный полицейский патруль. Я только подумал: «Что будем делать, когда машина остановится у поворота к голубым протуберанцам? Нажать рычаг ручного стартера и продолжать путь? Но постовые с лошадьми могут поднять тревогу. Правда, обычно в эти часы постовых на конечном пункте уже нет и патрульные последней машины добираются до заставы пешком. Ну а если нас встретит сам Оливье, у которого есть все основания тревожиться, или пошлет навстречу нам верховых с запасными лошадьми?»
Я поделился своим беспокойством с друзьями.
– Ну и что? – равнодушно заметил Мартин. – Мы пройдем сквозь пятно, а они нет.
– А если не пройдем?
– Уйдем в лес или будем отстреливаться.
– От кого? От Оливье? – спросил я таким тоном, что тут же вмешался Зернов:
– Он твой друг, Юра?
– Почти.
– Порядочный?
– А с кем я могу дружить, по-твоему?
– Значит, на него можно рассчитывать?
– В каком смысле?
– В прямом. Не подведет?
– Думаю, нет. Ко мне он относится по-товарищески.
– Тогда рискнем.
Так и произошло. На конечной остановке нас ждал с лошадьми Оливье.
Я вышел один.
Близился рассвет, окружающий сумрак синел, тени становились все различимее. Даже виднелись голубые протуберанцы вдали. Только сейчас они казались низвергающимися с неба темно-синими, почти черными водопадами.
Оливье издали заглянул в кабину:
– Ты один?
– Нет.
– Почему же они не выходят?
– Это не они. Тебе можно довериться, Оливье. Больше друзей у меня в полиции нет. Шнелль и Губач пытались меня прикончить. Но вышло наоборот. Теперь я в твоих руках, Оливье.
Он засмеялся:
– Их никто не пожалеет, Ано. Будь покоен.
– А теперь оставь меня, Оливье. Ты замещаешь меня на заставе до завтра. И ничего не спрашивай: все расскажу потом.
– А сейчас?
– Еду дальше.
– Куда?
– До конца с этой машиной. Туда, откуда они выходят.
– Не пройдешь. Воздушный заслон. И сила, понимаешь ли, Ано, – сила, которая прижимает тебя к земле. Ты еще не знаешь…
– Знаю.
Я поднялся в кабину и крикнул все еще недвижимому Оливье:
– И никому ни слова до завтра.
– А если Бойл? – услышал я.
– Скажи: взял отпуск до вечера.
Ответа я не услышал. Мартин уже нажал ручной стартер, дверца автоматически захлопнулась, и машина ровно и бесшумно свернула к черным сияющим водопадам.
Они двигались нам навстречу, но ничто не останавливало нас; только светлое пятно в темно-синей стене становилось все шире и ярче.
– Фиолетовое пятно, – прошептал Зернов.
Слов не было. Мы молчали, когда наша черная бесшумная махина прошла сквозь лиловый туман и по глазам ударил выплеснувшийся из ночи день.
Как старый библейский Бог, кто-то сказал: «Да будет свет», – и стал свет.