Валаам

- Отец Мэллой, - мягко спросил раввин, - вам знакома шестая книга из того, что у вас принято называть Ветхим Заветом?

- Я думал, вам уже надоело болтать на эти темы, - запротестовал капитан.

- Раввин Акоста имеет в виду книгу Иисуса Навина, капитан. И помоги нам бог, я боюсь, что на Земле не существует государства или народа, у которых не было бы военных традиций. Даже ваши прусские предки могли бы поучиться на кампаниях, описанных в этой книге. Хотя лично я всегда считал, что любому военному стратегу совсем не повредило бы поиграть сезон или два в защите. Если, конечно, хватит сил. Вы слышали, что Эйзенхауэр играл в футбол, и при этом однажды против самого Джима Торпа? А...

- Мне с трудом верится, капитан, что вы пришли сюда без дела, - перебил Мула Акоста.

- Вот именно. Я пришел по делу, которое самым непосредственным образом касается и меня, и, черт побери, вас обоих, - неожиданно резко ответил капитан. - Никогда не думал, что настанет день, когда мне... - Он замолк, потом зашел с другой стороны. - Я хочу сказать, что капелланы - это, конечно, тоже часть армии. Вы оба, строго говоря, армейские офицеры - один в Марсианском легионе, другой в израильских вооруженных силах, но все же это весьма необычно - просить священнослужителя...

- Помолиться богу и раздать патроны, как говорится? Уверяю вас, такие прецеденты уже встречались в истории моего народа, да и отцу Мэллою они тоже знакомы, хотя основателю его веры приписывают несколько иные идеи. Что случилось, капитан? Впрочем, подождите, я и так знаю. Нас осаждают инопланетные захватчики, и для защиты священных песков Марса нужен каждый, кто способен держать в руках оружие. Верно?

- Ну, в общем... Черт! - Щеки Фассбендера побагровели, и он в конце концов гаркнул. - Да!

Подобные ситуации столько раз обыгрывались на стереовидении и в микрокомиксах, что тут требовалось скорее не объяснить, а убедить людей в реальности происходящего. Дитрих Фассбендер не обладал особым даром убеждения, но его искренность говорила сама за себя.

- Я сначала не поверил, - признался он. - Но тот солдат оказался прав. Наш патруль наткнулся на их патруль. Произошла стычка: мы потеряли двоих и убили одного из этих. Их личное оружие действует, похоже, так же, как и наше. Одному богу известно, что у них там на корабле есть в противовес нашим ядерным боеголовкам. Но мы должны постоять за Марс, и тут наступает ваш черед.

Оба священника смотрели на него, не произнося ни слова, - Акоста немного ошарашенно, Мэллой так, словно ожидал, будто капитан вот-вот начнет вычерчивать на доске план игры.

- Вы мне особенно нужны, раввин Акоста. За ваших парней, отец Мэллой, я не очень беспокоюсь. Католический капеллан в эту экспедицию нам нужен был, потому что большинство легионеров здесь или поляки, или американцы ирландского происхождения. Они будут драться как положено. От вас требуется только отслужить мессу перед выступлением, и это все. Хотя нет... Этот идиот Олшевски хотел, чтобы вы окропили его атомную пушку святой водой. Думаю, его пожелание не доставит вам особых хлопот. А вот с израильским подразделением будет сложнее, Акоста. Они совсем не имеют понятия о дисциплине, по крайней мере в том смысле, в каком это принято в легионе. И Марс они воспринимают совсем не так, как бывалые легионеры. Кроме того, многие из них... черт, не то чтобы суеверны... но они вроде как почитают вас... Говорят, что вы чудотворец.

- Так оно и есть, - просто подтвердил Мэллой. - Он спас мне жизнь.

Мэллой по-прежнему помнил ту удивительную невидимую силу (силовое поле, как сказал один из техников позже, сетуя по поводу того, что механизм был полностью уничтожен выстрелами и разобраться в его работе уже невозможно), сковавшую его в узком ущелье вдали от базы, где никто не мог прийти к нему на помощь. Случилось это в первую неделю их пребывания на Марсе, когда Мэллой зашел слишком далеко от купола. При такой малой силе тяжести шагалось легко, свободно, и он забылся в размышлениях о многогранности деяний творца планет, в воспоминаниях о том давнем дне, когда он переиграл самых знаменитых в Америке защитников, чем вызвал одну из самых знаменитых побед на стадионе "Роуз Боул". Гол, что забил Сибиряков, обошел все первые страницы газет, но и он, и Сибиряков знали, почему этот гол стал возможен, и воспоминание согревало душу, хотя по-прежнему не давал покоя вопрос: что это - грешная гордыня или заслуженное самопризнание?.. И вдруг он оказался скован невидимой силой. Шли часы, и никто на Марсе не мог знать, где он, а когда прибыл все-таки патруль, ему сказали: "Нас послал израильский капеллан". Позже Хаим Акоста, лаконичный в первый и единственный раз, объяснил это совсем просто: "Я знал, что ты там. Иногда со мной такое случается".

Теперь же он пожал плечами и поднял изящные руки в протестующем жесте.

- Если воспользоваться научной терминологией, капитан, то я полагаю, у меня временами проявляются способности к экстрасенсорному восприятию вкупе с некоторыми другими паранормальными способностями, что очень интересовало когда-то последователей Раина в Тель-Авиве. Но эти способности и довольно часто отказывают в лабораторных условиях. Так что "чудотворец" - слово слишком сильное. Напомните мне при случае, чтобы я рассказал вам историю настоящего раввина-чудотворца из Львова.

- Чудеса там или телепатия, но у вас что-то есть за душой, Акоста...

- Мне, видимо, не следовало упоминать Иисуса Навина, - улыбнулся раввин. - Я надеюсь, вы не предлагаете, чтобы я совершил чудо и выиграл за вас сражение?

- К чертовой матери! - фыркнул Фассбендер. - Дело в ваших людях. Они вбили себе в головы, что вы... святой. Или нет, у вас, иудеев, святых не бывает, правильно?

- Интересное упражнение в семантике, - спокойно заметил Акоста.

- Ладно, пусть пророк. Или как у вас это там называется. Но мы должны сделать из ваших мальчишек мужчин. Распрямить спины, расправить плечи и послать в бой, зная, что они победят.

- А они победят? - бесцветным тоном спросил Акоста.

- Бог знает. Но победа, черт побери, ни за что не придет, если они сами в нее не поверят. Так что дело за вами.

- Что именно я должен сделать?