Страница 23 из 33
Горджа испытывал непонятное томление, словно он уже много дней, да какое там дней - месяцы, годы знал, что окажется здесь, в этом, а не в каком-то другом кафе, именно в этот час. И по мере того, как он подходил ближе и ритм и мелодия становились все отчетливее, у него все сильнее и сильнее сжималось сердце.
Это была совершенно незнакомая ему музыка, и в то же время она давно сидела у него в мозгу, как гвоздь. Странная музыка, которую он уже слышал тогда на улице, а потом, вечером, дома. Но сейчас она звучала еще свободнее, горделивее и еще больше поражала своей буйной, какой-то грубой силой.
Она захватила даже этих невежественных людей - механиков, продажных женщин, официантов.
Покоренные, раздавленные, они слушали ее разинув рот. Гений! и имя этому гению - Риббенц. А друзья и жена делали все возможное, чтобы Горджа ничего не узнал, просто из жалости к нему. Этого гения человечество ждало по меньшей мере полвека, но им оказался не он, Горджа, а другой, его ровесник, до сих пор прозябавший в безвестности. Как отвратительна ему эта музыка, как хорошо было бы развенчать ее, осмеять и покрыть позором, показать, насколько она фальшива! Но она надвигалась, взрезая тишину, как победоносный броненосец. Да, скоро, должно быть, она покорит весь мир.
Официант взял его под локоть: "Простите, синьор, вам нехорошо?" Горджа действительно едва держался на ногах. "Нет, нет, спасибо".
Охваченный отчаянием, так ничего и не заказав, он вышел из кафе под дождь. "Святая мадонна!" - бормотал он, прекрасно понимая, что радости у него уже никогда не будет. Он даже не мог облегчить душу, поведав о своих страданиях богу: таких страданий бог не приемлет.
Величие человека
Был уже вечер, когда дверь погрузившейся во мрак тюрьмы открылась и стражники швырнули в нее маленького бородатого старичка.
Борода у старичка была белая и большая, едва ли не больше его самого. В мрачной, полутемной камере она распространяла слабый свет, и это произвело на сидевших в ней арестантов определенное впечатление.
Из-за темноты старичок поначалу не разобрал, что в этой яме он не один, и спросил:
"Есть здесь кто-нибудь?"
Ответом ему были смешки и злобное бормотание. Затем, в соответствии с местным этикетом, каждый представился.
"Риккардон Марчелло, - прохрипел кто-то, - кража с отягчающими обстоятельствами".
"Беццеда Кармело, - тоже глухим, словно из бочки, голосом назвал себя следующий, - мошенникрецидивист".
Потом пошло: "Марфи Лучано, изнасилование".
"Лаватаро Макс, невиновный".
После этих слов грохнул смех. Шутка всем очень понравилась: кто же не знал Лаватаро - отпетого бандита, руки которого были обагрены кровью многих жертв?
"Эспозито Энеа, убийство". В голосе говорившего явно слышалась нотка гордости.
"Муттирони Винченцо, - этот голос звучал и вовсе победоносно,Ц отцеубийство... Ну, а ты, старая блоха, кто таков? "
"Я... - ответил вновь прибывший, - по правде говоря, сам не знаю. Меня задержали, велели предъявить документы, а у меня никаких документов никогда и не было".
"Ха! Значит, бродяжничество, - сказал кто-то презрительно. - А как тебя кличут?"
"Зовут меня... Морро, по кличке гм-гм... Великий"
"Великий Морро, значит. Что ж, неплохо! - прокомментировал голос из темноты. - Имечко-то тебе немного великовато: его бы на десяток таких, как ты, хватило".
"Совершенно верно, - кротко откликнулся старичок. - Но моей вины тут нет. Эту кличку дали мне в насмешку, и теперь уж ничего не поделаешь. Скажу больше: у меня от нее одни неприятности. Вот, например... но это слишком длинная история..."
"Давай, давай, выкладывай! - грубо прикрикнул на старичка один из узников. - Времени у нас хоть отбавляй".
Остальные поддержали его. В унылых тюремных буднях любое развлечение казалось праздником.
"Ну, тогда ладно, - отозвался старик. - Бродил я однаж ды по городу - как он называется, неважно - и увидел богатые палаты и слуг, сновавших туда-сюда со всякими яствами. Наверное, тут готовятся к большому торжеству, подумал я и подошел поближе, чтобы попросить милостыню. Но не успел я и рта раскрыть, как какой-то верзила ростом не меньше двух метров хвать меня за шиворот и давай орать: "Вот он, вор, я поймал его! Это он украл вчера попону у нашего хозяина. И еще наглости хватило вернуться! Ну, теперь-то мы тебе ребра пересчитаем!"
"Мне? - говорю. - Да я вчера был не меньше чем в тридцати милях отсюда. Как же так?"
"Я видел тебя собственными глазами. Видел, как ты удирал с попоной в руках", - закричал он и поволок меня во двор.
Я упал на колени и взмолился: "Вчера я был в тридцати милях отсюда. В вашем городе я впервые.
Слово Великого Морро".
"Что-что?" - закричал этот бесноватый, вытаращив глаза.
"Слово Великого Морро", - повторил я.
А тот бугай вдруг как расхохочется:
"Так ты Великий Морро? Эй, люди, идите сюда, погляди те на эту вошь, которую, оказывается, зовут Великим Морро! - И, обернувшись ко мне, спрашивает: - Да знаешь ли ты, кто такой Великий Морро?"
"Я сам Морро и никакого другого не знаю", - говорю. "Великий Морро,Ц заявляет мне негодяй, - это не кто иной, как наш почтеннейший хозяин. И ты, нищий, осмеливаешься присваивать себе его имя!
Ну, теперь тебе несдобровать! А вот и сам хозяин идет".
И верно. Привлеченный криками, владелец палат вышел во двор. Это был богатейший купец - самый богатый человек в городе, а может, и на всем белом свете. И вот подходит он ко мне, смотрит, расспрашивает, смеется: ему смешно от одной мысли, что какой-то нищий носит его имя. Потом он велит слуге отпустить меня, приглашает к себе в дом, показывает огромные залы, битком набитые сокровищами, и даже одну комнату с бронированными стенами, а в ней вот такие кучи золота и драгоценных камней, велит хорошенько меня накормить, а потом и говорит: "Эта история с именем, нищий старец, тем более удивительна, что и со мной во время путешествия в Индию однажды приключилось то же самое. Отправился я там на рынок со своим товаром, и люди, увидев, какими ценными вещами я торгую, сразу же столпились вокруг и стали расспрашивать, кто я и откуда. "Меня зовут Великий Морро", - отвечаю, а они, нахмурившись, говорят: "Великий Морро? Да какое же величие может быть у тебя, жалкий купчишка? Величие человека - в его уме. Великий Морро на свете только один, и живет он в этом городе. Он Ц гордость нашей страны, и ты, мошенник, сейчас повинишься перед ним за свое хвастовство".
Тут меня схватили, связали мне руки и повели к этому самому Морро, о существовании которого я и не знал. Он оказался прославленным ученым, философом, математиком, астрономом и астрологом, которого почитали чуть не как бога. К счастью, он сразу понял, что произошло недоразумение, рассмеялся, велел меня развязать и повел осматривать кабинет, обсерваторию, удивительные приборы, которые он изготовил собственными руками. Потом он сказал:
"Этот случай, о благородный иноземный купец, тем более удивителен, что и со мной однажды во время моего путешествия на острова Леванта произошла точно такая же история. Я поднимался пешком к вершине одного вулкана, намереваясь его исследовать, но меня задержал отряд воинов, у которых вызвал подозрение мой непривычный для тех мест вид; меня спросили, кто я такой. Едва я успел произнести свое имя, как меня заковали в цепи и поволокли в город. "И ты еще называешь себя Великим Морро? - говорили они. - Да какое же величие может быть у тебя, жалкий учителишка?
Великий Морро только один на всем белом свете - это господин нашего острова, самый отважный воин из всех, кто когда-либо обнажал свой меч. И он, конечно, сейчас же прикажет отрубить тебе голову".
Они действительно привели меня к своему правителю, один вид которого вселял во всех ужас. К счастью, я сумел объяснить ему, что произошло, и грозный воин рассмеялся над таким удивительным совпадением, велел снять с меня цепи, пожаловал мне богатые одежды и пригласил в свой дворец, чтобы я мог полюбоваться на великолепные свидетельства его побед над народами, населяющими все ближние и дальние острова. В заключение он сказал: "Этот случай, о достославный ученый, носящий мое имя, тем более удивителен, что и со мной однажды, когда я сражался в дальней стороне, которая зовется Европой, приключилась точно такая же история. Я пробирался со своими воинами по лесу, как вдруг навстречу мне вышли неотесанные горцы и спросили: "Ты кто такой, что нарушаешь бряцанием оружия тишину наших лесов?" - "Я Великий Морро", - говорю, полагая, что одно это имя приведет их в трепет. Но они лишь снисходительно улыбнулись и сказали: "Великий Морро? Да ты шутишь, наверное! Какое величие может быть у тебя, бродячий вояка? Величие человека - в смирении плоти и возвышенности духа. На свете есть только один Великий Морро, и мы сейчас отведем тебя к нему, чтобы ты сам убедился в том, каково подлинное величие человека". И они действительно отвели меня в небольшую лощинку, где в жалком шалаше жил одетый в отрепья старичок с белоснежной бородой, проводив ший все свое время, как мне сказали, в созерцании природы и в поклонении богу.