Меч Шаннары

— Добро пожаловать в мою гостиницу, путник, — приветствовал его Омсфорд-старший, тщетно вглядываясь в тень под капюшоном его плаща, скрывающую темное лицо гостя. — Меня зовут, как тебе, наверное, сказал мальчик, Курзад Омсфорд.

Незнакомец пожал протянутую руку с такой силой, что коренастый мужчина невольно поморщился, и кивнул на Флика.

— Ваш сын был столь добр, что показал мне дорогу в этот гостеприимный дом. — Он улыбнулся, и Флик готов был поклясться, что это была издевательская усмешка. — Надеюсь, вы составите мне компанию за ужином и кружкой пива.

— Конечно, — ответил хозяин гостиницы, вразвалку подходя к свободному стулу, на который затем грузно уселся. Флик тоже пододвинул себе стул и сел, не сводя глаз с незнакомца, который продолжал расточать похвалы в адрес столь прекрасной гостиницы его отца. Омсфорд-старший засиял от удовольствия и, радостно кивнув Флику, окликнул одного из людей у бара, чтобы тот принес им три кружки. Высокорослый гость до сих пор не откинул капюшон плаща, скрывающий его лицо. Флику хотелось вглядеться в эту тень, но он боялся, что незнакомец заметит это, а одна такая попытка уже стоила ему ободранных запястий и научила уважать силу и характер великана. Безопаснее было оставаться в неведении.

Он сидел молча, пока разговор его отца с незнакомцем переходил от вежливых замечаний насчет хорошей погоды к более откровенному обсуждению жителей и событий Дола. Флик заметил, что почти все время говорит отец, которого редко приходилось упрашивать поддержать беседу, а незнакомец лишь вставляет в разговор отдельные реплики. Возможно, это ничего не значило, но Омсфорды до сих пор ничего не узнали о незнакомце. Он даже не назвал им своего имени. Теперь же он исподволь добывал у ничего не подозревающего хозяина гостиницы информацию о Доле. Это беспокоило Флика, но он не знал, что предпринять. Ему захотелось, чтобы появился Шеа и увидел, что происходит. Но брата все не было. Долгожданный ужин был подан и уже полностью уничтожен, когда наконец распахнулись створки входных дверей, и из темноты появился Шеа.

Впервые Флик заметил, что незнакомец в капюшоне проявил к увиденному им человеку не просто легкий интерес. Сильные руки стиснули край стола и черная фигура безмолвно поднялась, возвышаясь над Омсфордами. Казалось, он забыл об их присутствии, и его лоб прорезали еще более глубокие морщины, а неровное лицо сосредоточенно застыло. На одну страшную секунду Флик поверил, что незнакомец намерен убить Шеа, но тут же эта мысль исчезла, вытесненная другой: этот человек изучал мысли его брата.

Незнакомец пристально смотрел на Шеа, и его укрытые тенью запавшие глаза быстро оглядывали узкое лицо и стройную фигуру юноши. Он немедленно отметил в нем черты сказочных эльфов — слегка заостренные уши под копной взъерошенных светлых волос, словно проведенные карандашом брови, под прямым углом поднимающиеся от переносицы, не пересекая лба, и тонкие линии носа и подбородка. Он увидел в этом лице честность и ум, и сейчас, глядя через всю комнату на Шеа, он прочел в проницательных голубых глазах решительность, которая также пылала в румянце, покрывшем лицо юноши, смело глядящего в глаза незнакомцу. На мгновение Шеа замер, испытав трепет перед огромным темным существом. Он чувствовал себя так, словно попал в некую ловушку, только не понимал, почему. Наконец, решительно взяв себя в руки, он пошел навстречу грозной фигуре.

Флик с отцом наблюдали, как Шеа подходит к ним, не сводя глаз с высокого незнакомца, а затем, словно только что узнав вошедшего, оба поднялись из-за стола. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга в неловком молчании, а затем все Омсфорды разом торопливо заговорили, здороваясь друг с другом и маскируя потоком слов непонятное напряжение. Шеа улыбнулся Флику, но не мог отвести глаз от возвышающейся над ним фигуры. Шеа был немного ниже брата, а следовательно, тень незнакомца закрывала его еще сильнее, но глядя на великана, он вел себя спокойнее, чем Флик. Курзад Омсфорд заговорил с Шеа о порученном деле, и пока тот отвечал на настойчивые расспросы отца, его внимание на мгновение отвлеклось, но после нескольких вопросов Шеа вновь повернулся к пришедшему в Дол незнакомцу.

— Я уверен, что мы не встречались; но мне кажется, вы откуда-то меня знаете, и я испытываю странное чувство, что тоже должен знать вас.

Нависшее над ним темное лицо кивнуло и его пересекла знакомая мимолетная усмешка, все такая же издевательская.

— Возможно, ты и должен знать меня, хотя неудивительно, что ты не помнишь. Но я знаю, кто ты; в самом деле, я тебя хорошо знаю.

От неожиданности Шеа онемел и встал, уставившись на незнакомца и не в силах заговорить. Тот поднес к своему лицу тонкую руку и погладил темную бородку, медленно оглядев троих людей, ожидающих его дальнейших слов. Открытый рот Флика олицетворял вопросы, роящиеся в мыслях у всех Омсфордов. Наконец незнакомец поднял руку и откинул капюшон плаща, открыв взглядам темное лицо, обрамленное длинными черными волосами, аккуратно остриженными у плеч и падающими на глубоко посаженные глаза, до сих пор кажущиеся темными щелочками в тени густых бровей. — Меня зовут Алланон, — тихо объявил он. Наступила долгая полная изумления тишина, и трое слышавших его застыли в изумлении, не в силах вымолвить ни слова. Алланон — таинственный странник четырех земель, историк народов, философ и наставник, по слухам, практикующий мистические искусства. Алланон — человек, побывавший всюду, от черных гаваней Анара до запретных вершин Чарнальских гор. Его имя было знакомо даже жителям самых глухих и уединенных поселений Юга. И вот он вдруг стоит перед Омсфордами, каждый из которых за всю жизнь лишь несколько раз покидал родную долину.

В первый раз Алланон тепло улыбнулся, но в глубине души он жалел их. Тихое существование, которое они привычно вели многие годы, кончилось, и в некотором смысле это произошло из-за него.

— Что привело вас сюда? — спросил наконец Шеа. Высокий странник пристально взглянул на него и издал тихий глубокий смешок, удививший их всех.

— Ты, Шеа, — прошептал он. — Я пришел за тобой.

Глава 2

Следующим утром Шеа проснулся рано, покинул тепло своей постели и торопливо оделся на сыром прохладном воздухе. Он обнаружил, что встал так рано, когда во всей гостинице не проснулся еще ни один человек: ни хозяин, ни гости. Длинное здание окутывала тишина, пока он бесшумно пробирался из своей маленькой комнатки в задней части основного здания в главный холл, где быстро развел огонь в огромном каменном очаге негнущимися от холода пальцами. Даже в самые теплые месяцы в эти ранние утренние часы, когда солнце еще не поднялось над холмами, в долине стоял невыносимый холод. Тенистый Дол был надежно укрыт не только от человеческих глаз, но и от ярости переменчивой зимней погоды, приходящей с Севера. Но хотя свирепые бури зимой и весной проносились мимо долины и Тенистого Дола, по утрам среди холмов круглый год обитал жгучий холод, который разгоняли лишь падающие в долину теплые лучи полуденного солнца.

Занявшийся на дровах огонь гудел и потрескивал, а Шеа расслабился на одном из высоких стульев с прямой спинкой, обдумывая события прошлого вечера. Он откинулся назад, сцепив пальцы рук, чтобы согреться, и опершись спиной на жесткое дерево. Откуда Алланон может его знать? Он редко выбирался из Дола и наверняка запомнил бы этого человека, если бы встретил его в одном из своих нечастых путешествий. После своего заявления Алланон отказался далее обсуждать этот вопрос. Он молча поужинал, заявив, что все дальнейшие разговоры откладываются до утра, и вновь превратился в ту зловещую фигуру, которая встретила тем вечером Шеа на пороге гостиницы. Поев, гость попросил хозяина показать ему комнату, где он может выспаться, и извинился. Ни Шеа, ни Флик не сумели больше вытянуть из него ни одного слова про его путешествие в Тенистый Дол и его интерес к Шеа. Позднее, когда ночью братья беседовали об этом наедине, Флик связал его встречу с Алланоном и случай с ужасающей тенью.