Куздра и бокры

Брейер Майлс Дж

Куздра и бокры

МАЙЛС ДЖ. БРЕЙЕР

КУЗДРА И БОКРЫ *

Перевод Н. Евдокимовой

- Полноте! Да это же все равно, что тащить самого себя за волосы! - изумился я, не веря своим ушам. - Абсурд, да и только.

Волишенский ответил снисходительной улыбкой. Он в своем кресле возвышался надо всем, словно его всеобъемлющий разум в своей бесконечной доброте понимал и прощал дурацкие слабости беспомощных карликов, именующих себя людьми. Физик-теоретик пребывает в бескрайних просторах, где световой год-всего лишь шаг, где зарождаются и гаснут Вселенные, где пространство развертывается вдоль четвертого измерения на поверхность, продолженную из пятого. Смертные с их заботами представляются ему мелкими и ничтожными.

- Относительность, - пояснил он с незаурядным терпением и выдержкой - что-то уж очень туго до меня доходило. - Просто относительность. Ведь при малейшем нашем усилии луна заскользит вдоль верхушек деревьев! Для этого достаточно пройтись по аллее.

Я вытаращил глаза, а он продолжал:

- Допустим, кто-то говорит: "Глокая куздра... будланула бокра..." Мы с вами не знаем, что это значит. Но если мы предположим, что это наш родной язык, то нам станет ясно: куздра что-то сделала с бокром. Мы будем знать, кто будланул бокра: куздра. Будем даже знать, какая она, эта куздра: глокая. Будем знать, что куздра способна будлануть бокра. И так далее, и тому подобное" *.

* Академик-лингвист Л. В. Щерба придумал этот пример для своих учеников и неоднократно приводил его в лекциях для доказательства образной силы грамматики. - Прим. перед.

- Если бы вы родились и выросли в движущемся поезде, то вас бы никто не убедил, что пейзажи стоят на месте. Точно так же относительна и наша концепция Вселенной. Сэр Исаак Ньютон пытался с помощью формул создать модель Вселенной, какую бы видел бесконечно удаленный и абсолютно неподвижный наблюдатель. С тех пор, осознав тщетность таких попыток, математики стали принимать в расчет, что суть вещей зависит от того, кто их наблюдает. Математики пытались выразить общеизвестную истину - например, закон тяготения в виде уравнений, справедливых для любого наблюдателя. Но даже их вождю и величайшему из гениев Эйнштейну не удалось выразить истину в чисто относительных терминах; он вынужден был считать, что произвольная скорость света-константа. Отчего же скорость света должна быть более определенной и постоянной, чем все другие величины во Вселенной?

- Но при чем тут переход в четвертое измерение? - нетерпеливо прервал я.

Он продолжал, как если бы я не произнес ни слова.

- То, что нас сейчас интересует, что ставит втупик современных математиков, - это вопрос движения, или, точнее, перемещения. Существует ли абсолютное перемещение? Возможно ли движение-перемещение иного типа, кроме перемещения относительно чего-то? Всякое известное нам движение есть движение относительно других предметов, будь то прогулка по улице или обращение Земли вокруг Солнца. Перемена относительного положения. Но просто перемещение изолированного предмета, одиноко существующего в пространстве, с математической точки зрения немыслимо, ибо пространства в таком смысле не бывает.

- Мне показалось, вы что-то говорили о переходе в иную Вселенную, - перебил я опять.

Что толку перебивать Волишенского? Ход его мыслей нисколько не нарушился.

- Под термином "перемещение" мы подразумеваем переход из одного места в другое. "Мы куда-то отправляемся" - первоначально это значило, что передвигаются наши тела. Но ведь если мы едем в автомобиле, то "отправляемся куда-то", хоть наши тела и неподвижны. Пейзаж вокруг нас меняется; мы попадаем в другое место, а ведь сами мы вовсе не двигались. Или вообразите, что на какое-то время вы уничтожили силу тяжести, и Земля под вами вращается; вы перемещаетесь, оставаясь в неподвижности...

- Это же только теория; с силой тяжести шутки плохи...

- Мы ведь шутим с силой тяжести изо дня в день. Когда вы нажимаете кнопку верхнего этажа в лифте, ваше давление на пол (но не вес) возрастает; кажущееся тяготение между вами и полом лифта становится больше, чем прежде... а сила тяжести и есть не что иное, как инерция и ускорение. Но мы говорили о перемещении. Положение любого предмета в рассматриваемой Вселенной следует соотнести с какими-то координатами. Допустим, мы изменили угол наклона или направление координатных осей - вот вы отправились куда-то, хотя даже не шевельнулись, да и ничто другое не сдвинулось с места.

Я смотрел на него, сжимая виски ладонями.

- Не могу поклясться, что понял вас, - проговорил я медленно. - Повторяю, это все равно что тащить самого себя за волосы.

Безыскусность сравнения не привела его в ужас. Он ткнул в меня пальцем.

- Вы видели, как пляшет щепка по ряби пруда? То вы думаете, что движется щепка, то думаете, что движется вода. Между тем и то, и другое неподвижно; движется лишь абстракция, именуемая волной. Вы видели чертежи-иллюзии - например, вот этот набор кубиков? Внушите себе, будто вы смотрите на верхние грани: вам покажется, что кубики внизу, а вы наверху. Но передумайте, вообразите, будто вы стоите внизу и смотрите вверх. Внимание - вы видите нижние грани; вы стоите ниже, чем кубики. Вы "отправились куда-то", но ведь ничто не перемещалось. Изменились лишь координаты.

- Что, по-вашему, скорее сведет меня с ума - если вы покажете мне, в чем дело, или если будете продолжать в том же духе, не показывая?

- Постараюсь показать. Бывают, знаете ли, умы определенного склада, неспособные усвоить идею относительности. Математика тут ни при чем; просто уму определенного склада не дано усвоить, что мысль наблюдателя наделяет окружающую среду какими-то свойствами, не имеющими абсолютного значения. Например, когда вы гуляете вечером в саду, луна плывет от верхушки одного дерева - к верхушке другого. Может ли ваш мозг все перевернуть: заставить луну стоять неподвижно, а деревья - двигаться? Умеете вы это? Если да, то можете "отправиться куда-то", в другое измерение.

Волишенский встал и подошел к окну. Его кабинет служил подходящей декорацией для столь модернистского спора, как наш: он был расположен в новом ультрасовременном здании на территории университета, полированная мебель сверкала, стены сияли чистотой, книги чинными рядами выстроились за прозрачным стеклом, на письменном столе царил образцовый порядок; кабинет был так же современен и чудесен, как мозг его хозяина.

- Когда вы хотели бы отправиться? - спросил Волишенский.

- Сейчас же!

- В таком случае остается разъяснить вам еще два пункта. Четвертое измерение присутствует здесь ничуть не менее, чем где-нибудь еще. Прямо здесь, вокруг нас с вами, предметы существуют и движутся в четвертом измерении, но мы их не видим и не ощущаем, потому что скованы привычными тремя измерениями. Во-вторых, если вслед за Эйнштейном обозначить четыре координатные оси х, у, г и t, то мы существуем в системе х, у, г и свободно в ней передвигаемся, но не можем двигаться по оси t. Почему? Да потому что t - временное измерение, а это трудное измерение для биологических структур: ведь само их существование зависит от необратимых химических реакций. А вот биохимические реакции могут происходить на любой из этих осей и, в частности, на оси t. Поэтому давайте повернем систему координат так, чтобы химическая необратимость перешла с оси t на ось г. Поскольку наше органическое существование (или, по крайней мере, восприятие) возможно лишь в трех измерениях сразу, нашей новой осью времени станет г. Мы перестанем ощущать г и не сможем передвигаться по этой оси. Наша деятельность, наше восприятие пойдут по осям х, у, t. Если верить романистам, для перехода на ось t обязательно нужна какая-то аппаратура, создающая силовое поле. Ничего подобного. Для перехода на ось t нужно сделать то же самое, что вы делаете, когда останавливаете луну и движете деревья... или когда переворачиваете кубики. Все дело в относительности. Я давно уже не пытался понять или удивиться.