Страница 69 из 125
Харамис с трудом поднялась с колен - именно в коленопреклоненной позе она должна была заниматься медитацией - и молча взяла корзину. Червеобразная многоножка Гри-Гри, которая, если бы не короткошерстная белая шкура и не красные глаза, была бы очень похожа на воррама, зашипела, спрыгнула на пол и поползла вперед, оглядываясь, чтобы удостовериться, идет ли Харамис следом.
Они вышли из жилища Голубой Дамы в прозрачное помещение искусственного айсберга, и опять морские твари и причудливые рыбешки приплыли поглазеть на них сквозь неровные стеклянные стены. Коридор с пологими ступеньками поднимался все выше и выше, и наконец свет стал более ярким. Харамис поняла, что айсберг, этот волшебный аквариум, освещается настоящим солнцем. Настроение ее улучшилось. Она почти бежала за Гри-Гри, которой солнечный свет, казалось, тоже придал сил. И вот они вышли на открытый воздух. Животное радостно заурчало и встало на задние лапки, закрыв от удовольствия глаза и подставив солнечным лучам голое брюшко.
- Бедная Гри-Гри! Ты тоже скучаешь по солнышку!
Ей показалось, что зверек жалобно вздохнул. Харамис наблюдала, как его шкура стала постепенно темнеть, шерсть стала ярко-зеленой, а двенадцать ножек из белых превратились в черные. Когда многоножка открыла глаза, они оказались не красными, как раньше, а темно-голубыми, совсем как у воррамов, что живут в Туманных болотах.
- Значит, жизнь внутри этого волшебного айсберга и для тебя не совсем естественна, - пробормотала Харамис и погладила животное по спине. Интересно, почему твоя хозяйка не пожалеет тебя и не выпустит на волю?
Зверек повернулся к ней и с негодованием зашипел. Он уклонился от ее ласк и, злобно проурчав что-то, забавно заковылял в сторону, выбирая место для солнечных ванн подальше от нее.
- Прости меня, Гри-Гри. Мне бы следовало знать, что твоя любовь к Великой Волшебнице гораздо сильнее голоса природы.
Зверек не обратил на нее внимания, но больше не шипел.
С вершины гигантского айсберга открывался чудесный вид. Чистейшей голубизны море было испещрено плавучими льдинами и огромными айсбергами словно кто-то невидимый выложил на воде огромное мозаичное панно. Далекая линия горизонта, изрезанная белоснежными ледяными вершинами, смыкалась с безоблачным небом. В нескольких милях лежал песочного цвета материк - с полукруглыми гладкими камнями, без единого дерева. Он обрывался в море отвесными живописными скалами, ровная поверхность которых обнажала разноцветные пласты горной породы - розовые, оранжевые и даже винно-фиолетовые. Такими же яркими красками искрились на солнце и торчащие из воды неподалеку от материка рифы. Может быть, мировой покой и нарушен, но это никак не отразилось на великолепии спокойных северных вод.
Харамис присела на сухую неровную поверхность айсберга. Она открыла корзинку и растрогалась: Великая Волшебница наполнила ее едой, привычной для Харамис с детства, проведенного в Рувенде. А ведь она уже пятнадцать дней из вежливости мужественно питалась только морскими деликатесами. Улыбаясь, Харамис достала из корзинки фрукт ладо и вонзила зубы в его ароматную мякоть.
"О чем я думаю?"
Сконфузившись, она перестала ЕСТЬ, отпила немного морса и положила руку на свисающий с шеи талисман.
- Анигель! Сестричка, ответь мне!
Появилось видение - и Харамис удивленно вскрикнула. Это не было изображение в серебристом шарике, это не был обзор, который лишь позволял ей видеть ту или иную большую картинку, - нет, теперь она как бы сама стояла позади Анигель на корме лабровендского флагмана под балдахином. Корабль несся на всех парусах на восток. Она вдыхала соленый воздух, чувствовала дуновение ветерка и дощатую палубу под ногами. За столом, на котором были разложены карты и документы, вместе с королевой сидели леди Эллинис, лорд Пенапат, Ованон и Лампиар. А рядом, на ковре, играли в шахматы принц Никалон и Джениль.
- Ари! - крикнула побледневшая Анигель, вскакивая на ноги. - Ты здесь?
Остальные тоже страшно удивились, и Харамис поспешила успокоить их, объяснив, что это не она, а ее призрак.
- Я и сама не думала, что получится такое, - сказала она, смущенно усмехнувшись. - Кажется, уроки, которые я беру у Великой Волшебницы Моря, неожиданно для меня самой пошли на пользу!
Все еще взволнованные, королева и ее придворные пригласили Харамис присесть. Принцесса Джениль подобралась поближе и попробовала прикоснуться к ее наряду, но тут же закричала: рука наткнулась на пустоту.
- Тетя Ари, тебя на самом деле здесь нет! - сказала девочка. - Мы что, видим твой призрак?
- Что-то вроде этого, милая, - ответила Харамис. - Простите меня. Мне очень жаль, что я всего лишь призрак. И все-таки, Ани, позволь мне поцеловать и обнять тебя и детей. Хотя вы ничего не почувствуете, я могу прикоснуться к вам! О мои дорогие, как я рада, что вы спасены! И как я рада, что талисман, называемый Трехголовым Чудовищем, спокойно лежит на столе, полуприкрытый королевскими бумагами.
- Еще не все спасены - глядя в сторону, сказала королева. Когда Харамис отнимала ее, она заметила, что губы сестры крепко сжаты. Королева глубоко вздохнула и обратилась к придворным: - Мне нужно поговорить с сестрой наедине. Не могли бы вы покинуть нас вместе с детьми и вернуться, когда я вас позову?
Все четверо встали, поклонились и ушли, уводя с собой принца и принцессу.
Когда сестры остались одни, Анигель снова села за стол напротив призрака Харамис. Лицо ее выражало укоризну.
- Я много раз пыталась связаться с тобой и поговорить о тех ужасных событиях, которые приключились с нами, но, Ари, ты ни разу не ответила мне, хотя я так нуждалась в твоем совете и утешении!
- У меня не было возможности помочь тебе. Я все объясню. Но сначала расскажи, что случилось после того, как Орогастус завладел талисманом Кадии.
- Орогастус! - Глаза Анигель расширились от изумления. - Значит, это он прячется под личиной фигляра Портолануса?
- Да. Но почему, я не знаю. Двенадцать лет назад он не был убит Скипетром Власти, а перенесен в далекое уединенное место посреди Вечного Ледника. Ему удалось бежать, и он стал Хозяином Тузамена. У меня стало легче на душе, когда я увидела, что ты не отдала ему талисман в качестве выкупа...