Страница 64 из 70
Чтобы меньше скучать в дороге и иметь на всякий случай под рукой союзника, майор Иган сманил с собой ехать лейтенанта Скваба, обещая ему хорошую выпивку.
Скваб, скучавший вечерами у себя в избе, согласился поехать к Мак-Миллану. Правда, на этот раз его соблазняла не столько выпивка, сколько то, что он надеялся встретить свой обоз. Последнее обстоятельство нисколько, впрочем, не помешало Сквабу крепко выпить у Мак-Миллана. Что касается обоза, то он так и не пришёл, хотя по расчётам лейтенанта должен был придти более суток тому назад. Раздосадованный и обеспокоенный Скваб хотел было вернуться к себе в роту, но выпитое у Мак-Миллана вино сделало лейтенанта более энергичным и предприимчивым, чем обычно, и он решил выехать навстречу своему обозу в Чащу, так как был живейшим образом заинтересован в его благополучном прибытии. Дело в том, что Скваб не так давно приторговал два лесопильных завода на Онеге с огромными биржами готового пилёного леса. Документацию на эти заводы и вёз с обозом его доверенный сержант Даусон. Вот почему, видя, что обоз сильно запаздывает, и зная, что впереди на большом пространстве нет ни английских, ни американских гарнизонов, лейтенант Скваб решил выехать в Чащу навстречу своему обозу. На всякий случай он взял у Мак-Миллана два десятка солдат и с этим эскортом явился около полуночи в Чащу.
Метель уже разыгралась вовсю, и было очевидно, что в Чаще придётся ночевать не только обозу, но и лейтенанту Сквабу. Трудно было двигаться не только по дороге, но и пройти от избы к избе. Непогода всё сразу перепутала. Под открытым небом возов нельзя было оставить. Пришлось рассредоточить подводы по девяти соседним дворам.
На каждый из девяти дворов Даусон отрядил по два солдата. Пока один из них дежурил при подводах, другой грелся или спал в избе. Потом караульный уходил в избу, будил напарника, и тот шёл к подводам.
Из семи солдат, оставшихся в распоряжении Даусона, одного он отдал лейтенанту для прислуживания ему, а остальных разбил на два ночных патруля по три человека в каждом. Чередуясь, они должны были в продолжении ночи патрулировать по линии дворов, на которых стояли подводы. Так распределил Даусон вверенных ему двадцать пять солдат, составлявших охрану обоза. Что касается приведённых лейтенантом Сквабом двадцати американцев, то сержант гордо отказался от их услуг, разместив прибывших на ночёвку в двух кулацких домах при дороге. Это был, так сказать, резерв Даусона.
Лейтенант Скваб, расположившийся в соседнем с Даусоном двухэтажном доме церковного старосты, не вмешивался в распоряжения сержанта, находя их достаточно дельными. Разыгравшаяся ночная буря опрокинула, однако, все расчёты Даусона.
Первый же ночной патруль, высланный Даусоном, заблудился, едва начав обход, причём растерявшие друг друга солдаты оказались в разных концах деревни. Двое из них заночевали в тех избах, на которые им посчастливилось набрести. Третий патрульный, взяв куда-то в сторону, выбрел к лесной опушке, и труп его нашли только через месяц, когда сошёл снег.
Сержант Даусон, прождав лишний час возвращения первого патруля, решил со вторым сам отправиться на поиски. Но дальше крыльца он не ушёл. Снежный вихрь и воющая тьма ночи сразу дали ему понять, что сейчас нечего и думать ни о каких поисках, и он счёл за лучшее вернуться в избу, чтобы переждать в ней до утра. Патрульные с готовностью последовали за ним. Им, как и их сержанту, была страшна эта неистовствующая буря.
Страшна она была и вышедшему в тот же час на крыльцо Якову Ивановичу, хотя и совсем по-иному. Для топтавшихся на крыльце перепуганных солдат эта ревущая мгла была каким-то угрожающим, враждебным свойством враждебной и чужой земли. Для Якова Ивановича она была лишь трудным препятствием в предполагавшемся пути. Всё вокруг было своё, привычное: и леса свои и даже сама эта буря.
Ещё с вечера разведчики дали знать партизанам о том, что метелицей задержан в Чаще обоз интервентов. Обоз из-за непогоды и заносов должен, видно, будет простоять весь следующий день, а уж полдня — подавно. Из-за тех же заносов не будет ниоткуда и подмоги. Охрана состоит из двадцати пяти англичан.
Всё это уже дошло лесным телеграфом до партизан. Но нужно было дать знать и о пришедших к ночи двадцати американцах, а заодно и о том, где они стали на постой, как раскидана охрана и как к ней лучше подойти. Вот об этом-то и должен был Яков Иванович оповестить партизан, перехватив их на ведомых ему потайных путях. Это он и выполнил, и к утру пятьдесят лыжников-партизан были уже перед Чащей.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ. ПОЕДИНОК
Название своё деревня Чаща носила недаром. Она стояла в дремучем бору, подступавшем к самой дороге. Пробраться сквозь чащобу к деревне мог только человек бывалый и хорошо знающий эти места. Лес, обступавший деревню со всех сторон, напирал прямо на крайние избы, поставленные на свежих расчистках. В одном из амбаров, примыкавших к лесу, партизаны сложили свои лыжи, оставили при них двух караульных и, пряча оружие под одеждой, растеклись по деревне. Они мало чем отличались от чащивских мужиков и потому легко сосредоточились близ дворов, где стояли подводы и при которых находились пары охранников-англичан.
По общему сигналу — выстрелу (этот выстрел и слышал лежащий на печи Глебка) они одновременно и внезапно напали на все занятые английской охраной пункты. Схватки, закипевшие сразу во многих местах, были коротки. Те англичане, что случились при подводах, были убиты почти мгновенно. Те, что находились в избах, были взяты в плен либо застрелены в самих избах или тогда, когда выскакивали на крыльцо.
Организованное сопротивление оказали только двадцать американцев, размещённых в двух соседних домах и имевших своих дневальных. Тут полной внезапности нападения не вышло, и партизанам пришлось вести довольно длительную осаду. Оказал сопротивление и сержант Даусон, при котором находились трое патрульных. Ему удалось уйти из избы через сенцы и коровник.
Он сделал было попытку соединиться с лейтенантом Сквабом, но обнаружил, что лейтенант исчез из дома, где ночевал. Сквабу вместе со своим ординарцем удалось вырваться из дому, и он, отстреливаясь, побежал к домам, в которых, как он знал, расквартированы были приведённые им американцы.
Сержант Даусон со своими тремя солдатами попытался сделать то же, но был оттеснён на другой конец деревни. Перестрелка его с преследователями и подняла на ноги Глебку. Через минуту Глебка уже был на крыльце, а там — и возле ворот.
Хозяин избы стоял за воротами и, размахивая руками, кричал:
— Валяй, валяй, ребята. Бей их, гадов!
Ветер трепал его спутанные чёрные волосы, надувал пузырём гимнастёрку, полоскал пустую правую штанину, из которой выглядывала деревянная кругляшка.
Глебка, едва взглянув на него, проскочил в ворота и сопровождаемый Буяном вылетел в проулок. Партизаны бежали к угловой избе, тяжело дыша и проваливаясь по колено в снег. Ещё слегка вьюжило, но это уже были последние слабые отзвуки обессиленной бури. О ночной метели напоминал только пухлый аршинный пласт свежего снега да высокие снежные намёты у заборов.
Выскочив за ворота, Глебка сразу провалился по колено в снег. Это, впрочем, не охладило его горячности, и он в голос с Панковым закричал партизанам: