Страница 1 из 4
Олег Нагорнов
ФЕЛИКС В ЛАБИРИНТЕ ФЕЙ
Часть первая
ДЕТЕКТИВ И БАНШИ
1
– Я детектив без начала и окончания, – представился он, – допишите меня. И, если это вас не затруднит, начните.
Серый человек принес в мой кабинет пасмурное настроение, хлопья тумана и капли дождя, стекавшие на пол с его зонта, плаща и шляпы. Я был так обеспокоен тем, что он зальет лежавшие на столе бумаги, что сначала не обратил на его слова должного внимания.
– Пожалуйста, садитесь. Только сначала разденьтесь. Плащ и шляпу можно повесить на вешалку, а зонт поставьте в угол.
– Я не могу, – смущенно пожал он широкими плечами с пришитыми «погончиками», – под плащом ничего нет. Автор никогда не снимал его с меня, так что описывать остальное не имело смысла.
– Садитесь, – махнул я рукой, – садитесь и сходите с ума одетым и мокрым, если вам так больше нравится. Чем могу помочь?
– Я вижу, у вас бегония, – резюмировал он, осмотревшись.
– Если вы о той зелени на подоконнике, то я понятия не имею, как она называется. Так зачем вы пришли?
Я и не пытался скрыть свое раздражение. Может быть, я ему не понравлюсь, и он уйдет? Я побаивался ненормальных клиентов и, конечно, не верил ни одному слову из его бреда о «неоконченном и не начатом детективе».
– О, не торопитесь, – улыбнулся детектив, – моя работа не терпит суеты, как, впрочем, и ваша. Может быть, кофе?
– С удовольствием, – рассеяно согласился я.
Визитер достал из кармана плаща небольшую фляжку армейского образца и наполнил мой стакан, стоявший на столе. Сам он предпочел хлебать из горлышка, в лучших традициях жанра.
– Отличный кофе с коньяком. Пейте.
Я послушно сделал глоток. Кофе было отвратительным, а коньяк я не любил. Но мне пришлось зачеркнуть «первое впечатление». Вначале беседы он показался мне предсказуемым и банальным, как морковка. Теперь же скука сменилась легкой заинтересованностью.
– Как я уже говорил, – продолжал детектив, – меня нужно начать и закончить. Надеюсь, вы мне поможете.
– Почему я?
– А почему бы и нет? Почему кто-нибудь другой? Почему я шел по залитой водой улице, и подумал о вас, а не о своем соседе с пятого этажа?
– А кто ваш сосед с пятого этажа?
– Понятия не имею! – сердито воскликнул он, – А вот о вас я знаю достаточно.
– Например?
– Вы любите интересные истории.
– Нет, – улыбнулся я, – вы ошибайтесь. Я не люблю интересные истории. Напротив, я люблю скучные, как домашняя пыль, неспешные повествования. Вы любите вытирать пыль с мебели? А я – люблю. Это очень увлекательное занятие, если подумать. Так что вы обратились не по адресу.
– Может быть, – спокойно сказал он, – у меня нет начала и окончания, но середина все-таки есть. И лично я уверен, что она весьма содержательна. Я хороший детектив. Я вижу вас насквозь. Вам безумно хочется интересных историй, но вы отсиживайтесь в своем пыльном доме.
– Бред. Вы совершенно неправы.
Детектив быстро взглянул мне в глаза.
– Нет, я прав. И ваша реакция только укрепляет мою уверенность. Что хорошего в вашей пыльной мебели? Не спорю, в этом есть определенный шарм, но не бесконечность. Покончив с пылью, вы отправитесь на чердак, потом наведете порядок в подвале. Ваше жилище будет вылизано до блеска, но что потом? Нетерпеливое ожидание кого-нибудь, кто наведет беспорядок? А если никто не придет? Но, вот если вы покинете стены своей белоснежной крепости, если рискнете выйти на улицу в дождливую погоду, если, черт возьми, случайно наткнетесь на заколдованный замок, зажатый офисами и магазинами, вот тогда…
– Что – тогда?!
– Тогда вы почувствуйте всю прелесть интересных историй. И поймете, что в них нет ничего страшного. Именно такое путешествие я вам и предлагаю.
Я залпом допил кофе. В его остывшем варианте коньяк откровенно доминировал.
– Да вы хоть знаете, кто я, господин содержательный детектив?
– Конечно. Вы – автор некрологов. Именно вы писали некролог моему Создателю. Признаться, я был растроган до слез, но не это привело меня сюда. Читая ваше «последнее прости», написанное совершенно незнакомому человеку, я увидел, как тесны вам маленькие черные рамки, напечатанные на последней странице. Пойдемте на улицу! Бегония вянет от вашей пыльной философии.
На улице дождь методично окрашивал дома в одинаковый серый цвет. Прекрасный день для написания некрологов. Но вместо того, чтобы работать, я шлепал по лужам, стараясь не отстать от детектива.
– Как ваше имя? – громко спросил я, стараясь перекрыть грохот тяжелых капель о жестяные козырьки магазинчиков.
– На свете нет ничего хуже штампов, – ответил он, – поверьте мне, человеку, целиком состоящему из штампов и стереотипов. Имя – страшное, несмываемое клеймо, которое мы несем на себе, и даже впереди себя. Вот, представьте, вы увидели очаровательную девушку. Идете к ней по золотому пляжу, целуете руку. «Богиня!» – думаете вы. «Орландина» – представляется она. И все, очарование застрелено в упор из кольта сорок пятого калибра. Орландина не может быть богиней. Самое страшное, что это не ее вина. Но этого можно было избежать, доверившись своему камертону, который и так назвал ее «Самой прекрасной девушкой на свете«…У меня нет имени. Автор не успел его придумать. Но, на некоторых страницах, я временно именуюсь как «Мо». Впрочем, прошу вас никогда меня так не называть.
Холодная вода лилась за воротник, ноги промокли.
– Почему мы вышли на улицу? – почти крикнул я, – Остались бы в кабинете и, если вам так не терпится, дописали бы вас дома!
– Вы на редкость невнимательны для человека столь тонкого призвания! – смерил меня сердитым взглядом детектив, – Закончить меня, вероятно, мог бы любой полицейский. Но меня еще нужно начать, вот в чем загвоздка! А чтобы сделать это, необходимо окунуться в те события, что подтолкнули моего автора на создание середины.
– Пока мы окунаемся только в воду! Далеко еще?
– Перестаньте нервничать. Мы пришли.
«Кафе Абажур» – скромно представилась блеклая вывеска.
Кафе! Как банально…
– Я говорил вам, – проницательно заметил детектив, – что практически целиком состою из штампов. Так что не обижайтесь. Кафе очень хорошее. Именно здесь я покупаю себе кофе.
В уютном, тихом «Абажуре» прятались от дождя очаровательная девушка в черной шляпке с легкой вуалью и старик в очках, листавший книгу за столиком у окна. Как только мы вошли, девушка испуганно отвернулась, а старик демонстративно уткнулся в книгу, хотя читать перестал совершенно. Официант, принесший нам кофе и коньяк, имел убедительно бандитскую внешность. Было абсолютно ясно, что белую рубашку и черную бабочку он надел первый раз в жизни. Мелькнуло вдруг: «Прекрасный муж, хороший отец, добропорядочный гражданин. Любим, помним, скорбим…»
– Так! – сказал я, – А где же убийца-дворецкий? Неужели ваш драгоценный создатель настолько осмелел, что придумал убийцу-официанта?
– Я вижу, вы все-таки обиделись, – вздохнул детектив, наливая коньяк, – пожалуйста, не надо. Такие эмоции чрезвычайно вредны для талантливого автора некрологов. Представьте, что вам когда-нибудь придется писать о человеке, который вас сильно обидел. Что вы напишите? «Туда тебе и дорога?»
– Мне никогда не придется писать о людях, обидевших меня. Они бессмертны. Зачем мы сюда пришли? Посмотреть на вдову, убийцу и странного старика, упорно следящего за нами?
– Ага! – улыбнулся детектив, – Старичка-то вы не раскусили!
– Нет, – признался я, – кто это? Заказчик?
– Понятия не имею! Поймите, в моей руке зажат изрядный кусок нити Ариадны, но ее начало и конец скрыты в мрачных тоннелях неизвестности. Девушка и официант помещаются на моем отрезке, но старик находится где-то в другом измерении.
– Давайте уйдем, – попросил я, – допьем кофе и придумаем что-нибудь…
– В вашем пыльном кабинете, – закончил детектив. – Не получится! Именно отсюда создатель принес домой свою идею, именно здесь родился я.