Страница 3 из 8
– Rí! Rí![14]
– Banríon! A iontach banríon![15]
– Ей-богу, люди добрые! К нам пожаловал настоящий принц!
– А она-то – самая что ни на есть принцесса!
Дэнтон дёрнул Колума за наплечный мешок.
– Рябой, протопчи-ка мне дорожку в этой чаще!
– Мигом, – тот боднул головой широкие спины. – Эй, сударики, а ну, посторонитесь! Пропустите благородного лорда!
Толпа расступилась. Дэнтон вальяжно прошёл к прилавку, обложенному разноцветными рулонами ткани. Рядом, на помосте, стоял торговец и двое молодых людей в роли манекенов. Юноша и девушка оделись по итальянской моде. Чрезвычайная роскошь слепила глаза ирландскому простонародью.
Появление Дэнтона не сразу привлекло внимание продавца. Тот считал выручку от богатой покупательницы.
– А tiarna, tá airgead aige![16]– крикнул Колум, но купец уставился на него недоумённым взглядом.
– Je comprends le anglais, mais je ne peux pas parler…[17]
– Чего-о? – с презрительной небрежностью протянул Колум. Дэнтон велел ему отойти, а сам завязал с торговцем непринуждённую беседу по-французски. Тот охотно поведал между делом, что зовут его Прежан Мено, и что приплыл он на судне «Прокурандо» всего на один день.
– Завтра начинается святой адвент, монсеньор, – говорил Мено, разворачивая перед Дэнтоном рулон голубого глазета, – а непогода задержала нас в пути. Хотели в Дублин заглянуть и в Ливерпуль, да только вот… Глядите, какой узор – ниточка к ниточке! За бесценок отдаю, монсеньор!
– Отмерь десять футов, и ещё десять вон того красного атласа.
Дэнтон покосился на молодых людей, которых обступили восхищённые ирландцы.
– Грамотно торгуете, мсье Мено. Уверен, что продадите остаток здесь, в Корке.
– О, монсеньор, ваши слова да Богу в уши! – вздохнул торговец, позвякивая ножницами.
– Где купили этих прелестных голубков? Небось, на мавританском рынке?
Мено бросил на Дэнтона испуганный взгляд.
– О нет, что вы! Эти молодые люди – не рабы, они благородной крови…
– Девушка тоже? – Дэнтон с лукавой пристальностью взглянул ему в глаза. Мено заулыбался.
– Хороша, правда? Дочь моего компаньона. Выпросила у батюшки морское путешествие. Скромница, смею заметить. Строжайшее воспитание и надзор…
– А рядом её брат? – Дэнтон как бы невзначай взглянул на юношу. Двое благородных англичан пытались завести с ним беседу на французском.
– О нет, монсеньор, это её слуга. Кажется, они влюблены, но… Сами понимаете, разница в положении… Мадемуазель Жуана – девушка на выданье. Богатая, образованная, говорит на четырёх языках, и по матери – англичанка.
– А по отцу?
– Да-да, и по отцу – тоже, – торопливо отвечал Мено. – Ваша сдача, монсеньор.
Дэнтон, с улыбкой вернув её торговцу, перевёл блуждающий вгляд на мотки тесьмы.
– Отмерь-ка мне, любезный, по пятнадцать футов золотой с гранатовым яблоком, серебряной с розами и медной со страстоцветами. Как величать эту почтенную фамилию, откуда она происходит?
– Брэмптон, монсеньор, а живут они… о, где только ни живут! Путешественники, одним словом.
Мено склонился к уху Дэнтона.
– «Прокурандо» отплывает завтра на рассвете. У вас есть время для знакомства.
Дэнтон задумчиво хмыкнул, наблюдая Колума. Тот неотступно крутился возле ирландцев и англичан, беседующих с юношей. Жуана с любезной улыбкой играла роль переводчика. Молодой человек, румяный от комплиментов и жадных взглядов, охотно говорил, то кивая, то отрицательно качая головой.
Хм, девушка весьма хороша. Тёплый цвет кожи, пушистые кудряшки… Такие не уложить щипцами, это природный дар. Густые брови, тёмные глаза с поволокой, как у испанских и португальских сеньорит. Кровь их далёких предков разбавлена арабской «хамсин»[18].
Профиль восточный: носик мягко изогнут, округлые губы характерно выступают… Англичанка? Пиренейка с фамилией Брэмптон. И название судна – «Прокурандо» – даже не французское. Кому эти торгаши пытаются морочить голову?
Дэнтон перевёл взгляд на слугу Жуаны. Паренька можно принять за кого угодно – за англичанина, француза, испанца. Волосы тёмные, лицо слегка тронуто загаром. Удлинённое, с мягким подбородком, точёными скулами, гладким лбом. Нос идеально прям, рот – маленький, аккуратный. Нет, это не лицо служки. Он – паж, бастард, но не лакей.
Отыскав глазами шустрый взгляд Колума, Дэнтон кивнул в сторону соборной колокольни. Ответил благодарным кивком на поклон Мено, выпростался из объятий толпы в узкий проход между торговыми рядами. На соборной паперти швырнул пару монет назойливому нищему и стал дожидаться своего посланника.
Колум явился к финальному звону колокола, отбившего третий час[19]. На рябом лице, подёрнутом оспинами, сияла хитрая улыбка. Он указал на колонну возле входа в левый неф собора. Дэнтон поспешил туда, предчувствуя интересные новости.
– Боюсь, вам придётся отплыть позже, – выдохнул Колум в укрытии. – К мальцу подошли слуги Десмондов, я узнал их по ливреям. Они выспрашивали об его происхождении, уверяли, что оно благородное, королевское. Что он чей-то незаконный сын или изгнанник…
– Хм! А он?
– Будто бы ничего не знает, хотя подозревает, что они правы. Сказал, на городском рынке о таких вещах не распространяются.
– Он назначил им встречу?
– Нет, но юная дамочка сообщила, что в полдень её семейство выедет на прогулку.
Дэнтон чертыхнулся и до синевы сжал кулаки. О, проклятая трясина Эйре[20]!
– Так что, милорд? – Колум напряжённо глядел ему в глаза. – Отплываете?
– Остаюсь, do chorp don diabhal![21]!
Неожиданная перемена замыслов вынудила Дэнтона обдумывать дальнейшие действия в седле. Оставив Колума на рынке, он направил своего рысака в припортовые улочки, на одной из которых квартировал в доме кровельщика.
Там Дэнтон переоблачился в ирландское одеяние – нижнюю конопляную рубаху до лодыжек, верхнюю тунику из плотного коричневого сукна и серый шерстяной плащ с густым начёсом. На ноги довелось натянуть меховые гетры, чтобы защититься от холода поздней осени.
Дэнтон обулся в кожаные туфли на деревянных колодках и пару раз притопнул об пол, входя в роль. Накладная светлая борода, расчёсанная надвое, длинные усы, пара мазков тёмной пудры и сажи из очага изменили его лицо до неузнаваемости.
Он одобрительно прищёлкнул пальцами своему отражению в мутном, облупленном зеркале. Перекрестившись, открыл окно, вылез по лестнице на задний двор. Перепрыгнув изгородь, качающейся походкой поплёлся к лодочной пристани у восточных ворот.
За пару пенни лодочник доставил Дэнтона в гавань возле устья реки Ли. Средь утлых судёнышек была хорошо заметна великолепная каракка с гербовыми знамёнами. Длинный одноглазый усач, загорелый до черноты и лысый, будто колено, бродил по палубе. Он подгонял таких же смуглых молодчиков, тащивших из трюма мотки канатов.
Дэнтон шагнул на пирс, и, приложив руки трубкой ко рту, крикнул:
– Эй! Эй, сударик, слышь?!
– Que?![22] – одноглазый пристально вгляделся в Дэнтона.
– Сударик, возьми на корабль!
– Nao entendo![23] – рявкнул одноглазый и повернулся спиной. Дэнтон подковылял к самому краю пирса, размахивая руками.
– Не ругайсь, я простой человек, езжу туда-сюда! Уловил, а?
Португалец презрительно хмыкнул и, перегнувшись через борт, начал размеренно плевать в мутно-зелёные волны. На палубе соседнего бота возникла кряжистая фигура в кособокой шляпе и полукафтанье, похожем на застиранный мешок.
14
Король! Король! (ирл.)
15
Королева! О прекрасная королева (ирл.)
16
Эй, господин, у него есть деньги! (ирл.)
17
Я понимаю по-английски, но не могу говорить (фр.)
18
Полтиной (араб.)
19
Третий час в переводе с церковного времени – девять часов утра
20
Эйре – Ирландия (ирл.)
21
Чёрт тебя подери! (ирл.)
22
Что? (порт.)
23
Не понимаю! (порт.)