Страница 14 из 110
Прежде чем возвратиться в форт Кэнби, Карсон приказал полностью уничтожить все, чем владели навахи в каньоне, включая их прекрасные персиковые сады, более пяти тысяч деревьев. Навахи могли простить Метателю Лассо то, что он сражался с ними как солдат, брал их в плен, даже уничтожение съестных припасов, но они никогда не простили ему своих любимых персиковых деревьев.
Когда в последующие несколько недель весть о вступлении солдат в каньон Челли распространилась по тайным стоянкам навахов, мужество покинуло индейцев. «Мы сражались за эту страну, потому что не хотели потерять ее, говорил впоследствии Мануэлито. — Мы потеряли почти все… Американский народ слишком могуществен, мы не можем сражаться с ним. По нескольку дней мы сражались, сохраняя бодрость, но вскоре уставали, а из-за солдат мы умирали с голоду».
К 31 января Дельгадито своими заверениями об условиях жизни в Боск-Редондо убедил еще 680 навахов явиться в форт Уингейт и сдаться. Суровая зима и голод принудили и остальных явиться в форт Кэнби. К середине февраля там уже находилось 1200 голодных и обездоленных индейцев. Им выдавали скудные пайки из армейских запасов; самые старые и самые молодые начали умирать. 21 февраля явился Херреро Гранде со своей группой, и число индейцев возросло до 1500. К началу марта в эти два форта пришли и сдались три тысячи человек, а по снежным тропам, ведущим на север, все еще шло множество напуганных индейцев. Однако богатые вожди (ricos) — Мануэлито, Барбончито и Армихо — отказались покориться. Они остались со своими людьми в горах, все еще исполненные решимости не сдаваться.
В марте индейцы навахо вступили на длинную тропу, ведущую в форт Самнер и Боск. Первая группа, в 1430 человек, достигла форта Самнер 13 марта; десять человек умерло в дороге, трое детей было украдено — возможно, мексиканцами из солдат конвоя.
Еще до того, как вторая группа, в 2400 индейцев, вышла из форта Кэнби, 126 человек умерли. Длинный караван включал в себя 30 фургонов, 3 тыс. овец и 473 лошади. Навахи обладали достаточной силой духа, чтобы на протяжении трудного трехсотмильного пути сносить холод, голод, дизентерию и презрительные насмешки солдат, но они не в силах были вынести тоски по родине, мысли о потере своей земли. Они плакали, и 197 человек умерло, прежде чем навахи достигли постылой цели своего путешествия.
20 марта еще 800 навахов покинули форт Кэнби, в большинстве своем женщины, дети и старики. Армия предоставила им лишь 23 фургона. «На второй день пути, — сообщает офицер, командовавший конвоем, — началась сильная пурга, она свирепствовала в течение четырех дней, причиняя невыносимые страдания индейцам, многие из которых почти не имели одежды и, разумеется, были не в состоянии снести такой буран». Когда они достигли Лос-Пиноса, что ниже Альбукерке, армейское начальство реквизировало фургоны для других нужд, и навахи вынуждены были разбить лагерь под открытом небом. К тому времени, когда можно было вновь пуститься в путь, несколько детей исчезло. «В этих местах, — объяснял некий лейтенант, — офицерам, отвечающим за индейцев, следует проявлять предельную бдительность, в противном случае индейские дети будут похищены и проданы». Эта группа достигла Боска 11 мая 1864 г. «Я вышел из форта Кэнби, имея 800 человек, и 146 человек принял по дороге к форту Самнер — всего 946 человек. 110 из них умерло».
В конце апреля один из упорствовавших вождей, Армихо, появился в форте Кэнби и сообщил командиру гарнизона (капитану Эйсе Кэри), что через несколько дней прибудет Мануэлито с навахами, зимовавшими далеко на севере, на берегах рек Литл-Колорадо и Сан-Хуан. Люди Армихо, более 400 человек, пришли двумя днями позже. Однако Мануэлито остановился со своей группой в нескольких милях от форта, неподалеку от места, называемого Квелитас, и послал гонца сообщить вождю солдат, что он хочет говорить с ним. Во время последовавших переговоров Мануэлито заявил, что его люди хотят остаться возле форта, сеять зерно и пасти овец, как они это делали искони. «Для вас нет иного места, — ответил капитан Кэри, — кроме Боска, вы можете идти только туда». «Почему мы должны идти в Боск? — спросил Мануэлито. — Мы не крали, не убивали, мы всегда вели себя мирно, как и обещали генералу Кэнби». К тому же, добавил он, его народ опасается, что их собирают в Боск, чтобы солдаты могли их там перестрелять, как это сделали в 1861 г. у форта Фаунтлерой. Кэри уверял его, что это не так, однако Мануэлито сказал, что он не позволит своим людям сдаться, пока не переговорит со своим старым другом Херреро Гранде или с кем-нибудь еще из вождей навахов, побывавших в Боске.
Когда генерал Карлтон узнал, что появился шанс принудить Мануэлито к сдаче, он послал четырех тщательно отобранных в Боске навахов (но не Херреро Гранде), чтобы повлиять не непокорного военного вождя. Они не убедили Мануэлито. В одну из июньских ночей после этого разговора Мануэлито и его группа исчезли из Квелитас и вернулись в свои убежища вдоль Литл-Колорадо.
В сентябре Мануэлито узнал, что его давний союзник Барбончито взят в плен в каньоне Челли. Теперь он, Мануэлито, был последним богатым (rico), продолжавшим борьбу, и он понимал, что солдаты будут искать его повсюду.
Этой осенью индейцы навахо, бежавшие из Боск-Редондо, стали возвращаться в родные места, рассказывая ужасы о жизни их народа в резервации. Это гиблая земля, говорили они. Солдаты загоняли их штыками на обнесенные валом участки, где вожди солдат всякий раз их пересчитывали, а число записывали в книжечку. Вожди солдат обещали им одежду, одеяла и хорошую пищу, но обещаний своих так и не выполнили. Все тополя и мескитовые деревья уже вырублены, так что для топлива остались одни их корни. Чтобы укрыться от дождя и солнца, индейцам приходится рыть ямы в песчаной земле, покрывая их сверху и выстилая изнутри циновками из травы. Они живут в норах, подобно степным собакам. С помощью немногих орудий, которые им дали солдаты, они вскопали землю в пойме реки Пекос и посеяли зерно, но разливы, засуха и насекомые сгубили урожай, и теперь все недоедают. Из-за скученности, в которой жили индейцы, болезни вскоре начали поражать слабых. Это — гиблое место, и, хотя под бдительным присмотром солдат бежать трудно и опасно, многие рискуют жизнью, лишь бы вырваться.
Тем временем Звездный Вождь Карлтон уговорил викария Санта-Фе исполнить «Те деум» в честь успешно осуществленного армией перемещения навахов в Боск. В отчетах своему начальству в Вашингтоне генерал изображал Боск «превосходной резервацией… ничто не препятствует им, [навахам], стать самым счастливым, самым преуспевающим и обеспеченным народом среди индейцев Соединенных Штатов… Во всяком случае… нам дешевле кормить их, чем сражаться с ними». Звездный Вождь видел в своих пленниках лишь рты и тела. «Эти шесть тысяч ртов нужно накормить, эти шесть тысяч тел нужно прикрыть. Но если Принять в расчет великолепную страну с ее пастбищами и полезными ископаемыми, которую они уступают нам — землю, богатства которой трудно оценить, — то не покажется ли ничтожная сумма, единовременно затраченная на поддержание жизни индейцев, сущими грошами в сравнении с их наследственными природными богатствами?»
Ни один сторонник теории «предначертания судьбы» не поддерживал ее более велеречиво: «В данном случае исход целого народа из земли предков является не только впечатляющим, но и трогательным зрелищем. На протяжении многих лет они храбро сражались с нами, они защищали свои горы и огромные каньоны, проявляя героизм, состязаться в котором любой народ почел бы за честь; но когда они наконец поняли, что им тоже не миновать судьбы своих братьев, которые племя за племенем отступали от восточных пределов перед неумолимым прогрессом нашей расы, они сложили оружие и как храбрецы, достойные нашего восхищения и уважения, пришли к нам, веря в наше великодушие, в то, что им, принесшим нам в жертву свою прекрасную страну, свои дома, уклад жизни и освященные веками традиции, — им не будет отказано в скудном вспомоществовании, плате за по-царски богатые владения, цену которым они знают не хуже нас».