Комбыгхатор

Вакцина для цикад. Свидетельство #10

Постепенно я стала осознавать себя как полноценного члена общества. У этого общества тысяча правил и две тысячи условностей. К этому никогда невозможно привыкнуть, тем более так быстро, стремительно, всего за несколько дней. Но я республикатор, поэтому я справилась. Хотя это было очень сложно.

Раньше я, например, не умела водить машину. Я вообще не знала, что такое машина. В нашей расе совершенно не нужно tryasti drug pered drugom genetaliyami, как это у комбыгхаторов говорится. Мы бы могли отлично ездить на метро, на автобусе, на троллейбусе, на трамвае. Все эти виды транспорта не имеют никакого отношения к genetaliyam. Однако я получила должность секретаря у человека с двумя именам, а поэтому должна была приезжать на работу на машине.

К счастью, для работы мне не требовалось выезжать v gorod. Я должна была выйти из своей квартиры, запереть её на ключ, пройти по коридору до лифта, сесть в этот лифт и нажать на кнопку с чёрточкой и цифрой – 1. На первом подземном уровне здания я должна была найти свою машину, сесть в неё, вставить в какую-то прорезь ключ (не тот, что от квартиры), повернуть этот ключ, завести мотор, потом переместить куда-то какой-то рычажок. Если отпустить педаль, машина сама поедет. Дальше нужно было просто крутить руль. Выехав из гаража наверх, я должна была объехать наше здание почти полностью по кругу и поставить свою машину на открытую стоянку чуть правее подъезда с высокими застеклёнными дверями. Интересно, что правее того подъезда находился другой подземный гараж, но я не имела права туда заезжать, потому что была теперь не дома, a na rabote.

Поздней я узнала, что из одного конца здания в другое можно было запросто пройти и по коридору, но в свой первый рабочий день, в то утро понедельника, я честно выполнила всё, что было мне предписано.

Человек-бык по имени Андремон Константинович был уже на работе. И первое, что он сделал, это дал мне первое имя.

— Ольга, здравствуйте! — сказал он, выйдя из-за стола, за которым сидел. Он пожал мне руку и предложил присесть на один из стульев, приставленных к столу для заседаний, который был в свою очередь приставлен к столу начальника, и вместе они изображали букву Т. Видя мою нерешительность, Андремон Константинович предложил мне сесть в самый правый внутренний угол буквы Т, что я тут же и сделала, постаравшись остаться там по возможности очень скромной и неприметной.

Возможности такой не было. За то время, пока мы стояли друг напротив друга, пожимая руки, я успела обнаружить, что мой начальник был человеком очень ниже среднего роста. За столом он возвышался отнюдь не выше меня и к тому же утопал в кресле. А я сидела на стуле с высокой и прямой спинкой, и спина моя тоже была очень прямая. Вероятно, и взгляд был орлиный. Так бывает, когда чего-то очень боишься.

— Ольга, — повторил он и теперь окончательно провалился в глубину кресла. Он уже понял, что соревноваться со мной в орлиности взгляда бессмысленно. Кстати, его глаза уже тоже почему-то не казались стальными шарами. Я бы не сказала, что они были блёклы, но отчего-то заподозрила, что для поддержки стального блеска вокруг начальника было слишком мало подчинённых.

— Ольга, — снова повторил он. — Мы решили присвоить вам сразу звание Ольга, потому что звание Оля… Ну, вы сами понимаете.

Я его понимала. Не к лицу такому начальнику иметь секретаря с самым низшим званием из возможных.

— И коль скоро вы зачислены в штат сотрудников, я хотел бы…

У него была странная манера не договаривать фразы до конца. Сотрудники должны были сами догадаться. А на случай, если бы не догадались, у него имелся Рудольф.

Едва Андремон Константинович потянулся за сигаретами, как на пороге появился его референт Рудольф. Его-то я уже знала. Это он вводил меня в курс дела в предыдущие дни — высокий красавец с глубокими чёрными глазами, но несоразмерно большими для такого стройного тела кистями рук. Покажи он такие же голые ноги, я бы смело назвала его ногастым. Однако считать его рукастым мне мешало врождённое чувство языка.

С Рудольфом мы даже немного подружились. Он был прост в общении, деликатен, но и достаточно прямолинеен, чтобы сразу меня предупредить: всё, что он выведает обо мне, плохого или хорошего, будет самым обстоятельным образом изложено его боссу.

Накануне мы сидели с ним в машине, где он давал мне последние инструкции. Всё очень чётко, по-деловому. Закончив инструктаж, он не отказался ответить на несколько моих вопросов. Так я узнала, что здание называется Стакан, да оно и правда выглядело точно, как стакан, с десятком строгих стеклянных граней.  Стакан находился na territorii. Что это такое,  я не совсем поняла. Дальше, за территорией, находился gorod, о котором Рудольф рассказывал неохотно. Но обещал показать его как-нибудь из окна столовой на четвёртом этаже здания.

Он также предупредил, что время от времени комбыгхаторы начинают праздновать какой-нибудь праздник. Чаще всего тот, который связан с древним религиозным обрядом очищения паром и водой. Он начинается вечером в последний день рабочей недели и продолжается до утра следующего дня. Особенностью этого праздника является то, что все комбыгхаторы, начиная с самых младших, которые имеют лишь одно имя, и, по идее, до самого старшего, который имеет все семь имён, должны ходить во время очищения голыми и считать себя братьями, ибо в тот момент все равны.

— А я могу присутствовать на этом празднике? — спросила я.

Рудольф задумался.

— Понимаете, вы несколько не похожи на нас.