Страница 6 из 7
29. Ленинградские коммунары
Через кольцо блокады,Из под бомбового удараВырвалась из ЛенинградаДевочка чья-то – Тамара.Волны зелеными клочьямиБились о борт с размаха,В глазах затаенными точкамиЗастыли искорки страха.Девочка, что она знает?– Как в Ленинграде?..– Спокойно.Только еще стреляютПо городу из дальнобойных…Голову вверх не поднимутК синему небосводу,Кто не прошел сквозь зимуСорок второго года.Но тот, кто в неясной удачеПрошел сквозь блокады и войны,Тот знает, что это значит —Не детская фраза: – Спокойно…И мы из под смерти вышлиИ в часть свою возвращались,Не потому ли всех ближеДевочка нам показалась.Ближе родной подруги,Ближе родного брата.Я посмотрел на руки,Они в кулаки были сжаты.Дети, страдают дети.Но ничего, Тамара,Мы за тебя ответимТрижды тройным ударом.Волны в неистовой пляскеБились о борт с размаха.Мы поделили с ней братскиВоблу нашу и сахар.Мы обещали ей четко:– Наша возьмет на поверку.Слышишь? Тонны взрывчаткиЗемлю подымают кверху.Слышишь? Гремят салюты.Это тебе, Тамара,Привет посылают оттудаЛенинградские коммунары.30. Передний край
Студенчество – такая же пехота.
Передний край!Огонь грызет железо!Земля гудит и гулкие столбыЗа поредевшим погоревшим лесомЕе вздымают на дыбы!Сосна горит, как свечка,И жилкой бьется затаенный страх.И втоптанные в землю человечкиКак крестики-пометки на листахДвухверстных карт, раскинувшись застыли…Сознанье возвращалось к нам рывкамиИ мы, облизывая губы,Хрипели и ругались матом…А нас несли вперед ногами,Как носят трупы,И клали рядом…И мы лежали в этот мутный часИ не мечтали о другой постели.Мы ни о чем мечтать не смели,Хотя для насВойна окончилась!Все кончилось: промокшие траншеи,Ночь черной буркой,Проблески зари…И шея,Истерзанная пальцами хирурга,Измученная болью изнутри.Все кончилось! Потом,Как говорят,Солдат вернулся в отчий дом.Меня не будят по ночам ракетыИ все же мне не спится по ночам.По радио, по карте, из газетыЯ узнаю, что делается т а м.Был Сталинград, и Курск, и Киев,И показалась прусская земля…По ней теперь идут другие…Кто скажет: – Почему не я?Я сам скажу, я знаю лучше,– Пеший конному не попутчик!Под одеялом возле печки – теплоИ все как будто на своих местах…Но буквы на листахКак человечкиНа вытоптанных выжженных поляхЗовут!Отмеченный свинцомНе перестанет быть бойцом.И пустьЯ в битву не гожусь.Я знаю —Я на переднем крае.Я учусь!31. О злости
Не с молоком материнским впиталиМы чувство, которым нам жить довелось.Его мы познали в скрежете стали,В муках разлуки и в скрипе колес.Его мы копили по маленькой каплеС тем, чтобы землю потом затопить.Мы с ним голодали, мокли и зябли,Но без него не смогли бы прожить.Разве б могли мы без злости в работеСказки и сны воссоздать наяву?Разве могли бы мы грудью, в пехотеВыстоять, выстрадать нашу Москву?Разве я мог бы дорогой солдатаНе отступаясь дойти до конца,Если бы не было злости брата,Если бы не было злости отца?Разве я мог бы любить дорогуюЕсли б, в разгар напряженных боев,В минуту такую, в годину такуюНе было б злости моей у нее?…Наши потомки будут иными,Но мы, опаленные грозным огнем,Мы злости учились, мы делались злыми,Мы выросли злыми и злыми умрем.32. Пускай меня положат у окна
Война окончится еще не скоро.Я не в строю, в том не моя вина.Но, если враг попробует войти в мой город,Пускай меня положат у окна.Я болен. Да! Я по любым законамИмею право больше не стрелять.И все же до последнего патронаЯ все отдам…А там… А там, как знать,Быть может больше ничего не надо.Но фронт далек и здесь не быть врагуИ мне уже не слышать канонаду.Так что же я могу?Лежать?Писать о том, что каждый день и вечер,И ночь, и утро – все внутри болит.Что возвратясь домой я был отмеченТяжелым словом – инвалид.Что по бинтам размотан след кровавый,Что груз осколков мне не по плечу?..Пусть я о том писать имею право,Но не хочу.Я лишь хочу сказать, что если вдруг войнаПридет в мой дом, то, обойдя законы,Пускай меня положат у окнаИ не забудут про патроны.