Страница 28 из 107
Мне показалось или в его словах действительно чувствовалась горечь?
– Погоди, – окликнула я его. – Я, наверно, тебя обидела…
– Да что там. – Щит махнул рукой. – Это я какой-то сегодня… не такой. А ты действительно имеешь право… вообще с нами не разговаривать. И ничего не рассказывать. Мы стерпим. Мы ж сами вызвались. К тому ж всякие добрые души вроде Беххарта нам, бестолковым, помогут…
Меня как ударило! Действительно, я же так и не рассказала…
– Я тебя прошу, подожди! Я давно хотела… – Я вскочила, схватила Щита за руку и силком усадила обратно. – Вот, слушай с самого начала.
Гвальд слушал меня молча, и лишь временами его взгляд становился таким пристально-внимательным, что мне делалось не по себе. Как я и думала, Беххарт ничего им толком не объяснил – лишь намекнул, что в деле замешана магия. Я же старалась не упустить ни единой детали, но как же тяжело оказалось вспоминать, переживать это заново!.. Гвальд был полон сочувствия, но я все же не смогла удержаться от слез. К тому же мне вновь не давала покоя обида за Крадира и за мага.
– Ну почему, почему! Почему так несправедливо!
– Фиона, я догадываюсь, что ты любишь людей больше, чем гномов…
– Глупости! И вообще, люблю – не люблю, какая разница!
– Стоило ли тогда идти на поводу у желаний короля? – Гвальд сказал это так, будто я пошла на поводу у палача.
– Он послал за мной, едва пришел в себя. Как же я могла ему отказать?!
Тут открылась дверь – вошел Мэтт.
Я едва сдержала вздох облегчения. Во-первых, потому, что это Мэтт, а не кто-то другой, а во-вторых, потому, что теперь мне не придется ломать голову над тем правильно ли я поступила, рассказывая правду только Гвальду.
Гвальд встал, но мне очень не хотелось его отпускать. Пусть лучше еще раз послушает… а я постараюсь успокоиться. В конце концов, лет через десять, надеюсь, я смогу вспоминать об этом без такого напряжения сил, но сначала надо выговориться.
И я все рассказала Мэтту. Конечно, я предупредила, что дальше моих Щитов эта история пойти не должна… Но они и сами не маленькие – понимают.
А потом… потом я подумала о гвизарме. Точнее, Гвальд напомнил нам о ней. Неужели любой в Хорверке рискует жизнью – постоянно! – только потому, что здесь так мало магов?
Мэтти все повернул так, будто это пустые страхи. И я уже успокоилась, как вдруг в дверях появился Стради, явно собирающийся сказать что-то важное. Я бы даже сказала, собирающийся с духом. У меня возникло ощущение, что все повторяется, все это уже было…
– Гант мертв, – произнес он.
Мертв?! Я вскрикнула, не сумев сдержаться, и зажала ладошкой рот.
– Труба просит, чтобы к нему, в смысле к Трубе, пришел кто-нибудь из нас. В смысле из Щитов.
Я не колебалась ни мгновения.
– Мэтти, сходи ты. И попроси Крадира присмотреть за гвизармой. Только так, чтобы муж не слышал, не надо волновать его понапрасну.
Ночью я просыпалась от каждого шороха. Один раз мне показалось, что в соседней комнате кто-то есть, и я уговорила Тиро вместе с Гвальдом сходить и проверить. Гвальд из предосторожности отправился один и тотчас вернулся – никого.
Согласна, со страхами надо бороться. Но после смерти Ганта мне ни на секунду не хочется оставаться одной. И дело не только в том, что он умер. Хотя почему нет – именно в этом!
Так тревожно на душе… Хочется быть поближе к мужу, но ему и без меня забот хватает. И еще Втайла – как некстати – отпросилась на свадьбу к сестре и вернется только через три дня.
Тиро никак не проснется. Вот во всем он такой… Надо будет крикнуть Гвальду в соседнюю комнату – пусть пропоет какой-нибудь боевой гномий мотив, этот соня сразу подскочит.
Хотя не знаю, хватит ли у Гвальда голоса не то что на боевую песнь, но даже и на колыбельную: ему вчера выпала роль сиделки при королеве. Далеко за полночь он рассказывал мне легенды об основании Хорверка: как четверо сыновей Роракса Длиннобородого появились в этих горах, как возникли кланы… Потом я угомонилась, попросила его не уходить дальше столовой и наконец заснула.
С утра решила поднять себе настроение: принарядилась в любимое синее платье с вышитыми по подолу золотыми звездочками. Едва оделась, как в дверях появился Вьорк вместе с Мэттом. Мне бы радоваться, да что-то слишком они рано. Я насторожилась – и не зря.
Вьорк сразу же огорошил меня:
– Ты была сегодня у Крадира?
– Ты знаешь, который сейчас час? – Наверно, ответ не слишком вежливый… Но с какой стати мне, не успев глаза протереть, тащиться к Крадиру?
– Да, но… Понимаешь… Словом, сегодня ночью на Крадира напали.
Что же это творится!
– Он жив? – спросила я с надеждой.
– Жив, – ответил король, – а ты сомневалась?
Я ничего не понимала. Откуда такая враждебность? Я даже отступила на шаг: сейчас передо мной был не мой муж – добрый и заботливый, а король гномов Труба, недоверчивый и беспощадный.
– Вьорк, давай по порядку. – Я постаралась взять себя в руки. – Что-то не так?
– Крадир говорит, что это была ты! – скороговоркой произнес Вьорк.
Я обернулась. Мэтт – верный Мэтт! – беспомощно пожал плечами. Если даже он…
Конечно, он же гном. А я человек.
И Вьорк! Тоже хорош!
Мысли путались и разбегались, как овцы у нерадивого пастушонка. Я сжала зубы. Надо все же разобраться, что происходит.
Во-первых, с моим появлением в Хорверке начало твориться что-то неладное. Во-вторых, кто-то очень умный хочет все свалить на меня.
Ну уж нет!
– Я со вчерашнего вечера не выходила из своих покоев!
Мы позвали Гвальда, и он подтвердил мои слова.
– Тебе достаточно?
– Фиона…
– Может быть, мне выйти? – Мэтт с запозданием осознал, что стал свидетелем весьма некрасивой сцены.
– Нет! – Вьорк замахал на Мэтта рукой. – Если жена не против…
– Не против. – Я уже могла отвечать только сквозь зубы. – Вьорк, давай сначала.
Вьорк поведал мне, что, оказывается, этой ночью я пробралась в спальню к Крадиру и заколдовала его заклятием Гудящей Тростинки – или что-то в этом роде. Исключительно для того, чтобы узнать, о чем он думает, – насколько мне удалось уяснить из сбивчивых объяснений мужа. Я сидела как на иголках и еле дождалась конца этого бреда.
– Ты мне не веришь?
– Поставь себя на мое место.
Даже при большом желании у меня бы не вышло, да я и не пыталась.
– Тебе хватит на несколько дней троих Щитов?
Конечно хватит! Почему он спрашивает?
– Хорошо. Мэтт, тогда не забудь, что примерно через час тебя ждут.
Мне показалось, что я самая несчастная королева на свете. Я так мечтала, чтобы Мэтт побыл со мной!
Если бы я знала, что скоро лишусь его общества на несколько дней, отправила бы вчера к Вьорку Гвальда.
– Мне бы хотелось, чтобы эти заброшенные туннели увидел кто-то, кому я могу доверять, – мягко сказал Вьорк. – А моим Щитам сейчас приходится охранять сразу троих.
Ну что же это такое! То есть Вьорк прав, конечно, но почему именно Мэтт? А другим он что, не доверяет?! Они же все – мои Щиты… Я едва удержалась от того, чтобы попросить послать в эти туннели Гвальда…
Когда Вьорк ушел, я опять разрыдалась. Если я собираюсь и дальше плакать по любому поводу, наверно, придется выпивать в день по четыре кувшина воды.
– Мэтти, ты что-нибудь понимаешь?!
– Зачем ты обманула короля?
Обманула?! С такой холодностью, с таким презрением…
– И ты туда же!
Глупая, глупая! Зачем я его спросила? Зачем он вообще остался? Он же тоже мне не верит! Шел бы себе прямо сейчас в этот свой дурацкий поход…
– Не туда же, а совершенно в другое место.
«Вот-вот, – подумала я. – Именно в другое. В туннели. Ну и на здоровье».
– Фиона, я видел тебя этим утром. По дороге к Крадиру.
– Вы что все, сговорились?! – В горле стоял ком. Правда, плакать уже не хотелось – хотелось кричать на Мэтта. И как следует дать ему чем-нибудь тяжелым.