Паутина Лайгаша

Полное ощущение, что прохода здесь нет. И никогда не было. Большой серый монолит. Открыть дверь, как на лестнице при входе в Лайгаш, уже не получится.

Лунный эльф представил себе, как он стоит, приложив руку к теплому боку просыпающегося вулкана. Вот лава уже ищет себе дорогу, поднимается к жерлу, но на ее пути встречается маленькая, едва заметная трещинка, по которой…

Друзья едва успели отшатнуться: камень стал плавиться, точно от неимоверно сильного жара, стекая к ногам застывшего в трансе лунного эльфа. Когда отверстие расширилось достаточно, чтобы в него можно было протиснуться, Бэх взяла Терри за руку:

– Хватит.

– Что? – вскинулся лунный эльф и с некоторым удивлением посмотрел на свое творение. – Прости. Я не думал, что так быстро.

– Мак, тебя полечить? – повернулась жрица к Макоберу.

«Если Тигр мне ответит», – добавила она про себя.

– Давай лучше я, – предложил Лентал.

– Подождем, – срубив толстую сучковатую палку, мессариец как раз закончил обстругивать ее рукоять. – А вдруг кого-нибудь действительно серьезно заденет? Давайте не будем спешить, ладно?

С этими словами он, прихрамывая, направился вглубь скалы.

– А сюрпризы, однако, продолжаются!

Бэх не рискнула бы сказать, чего в голосе мессарийца было больше: негодования или восхищения.

За стеной вместо коридора их глазам предстала глубокая отвесная шахта.

– Спускаемся? – Макобер посмотрел на Терри.

Тот привычно сверился с пирамидкой.

– Получается, что так. Мэтта спустит кто-нибудь?

– Заладили: гном да гном, – не на шутку оскорбился Мэтт. – Что я вам, инвалид какой? Давай лучше веревку привязывай!

Из заплечного мешка, точно надеясь выяснить, не шутка ли это, показалась протестующая мордочка Рэппи.

– Сиди, маленькая, – успокоил крысу Мэтт. – Чего не бывает, может, и выживем.

Широко улыбнувшись, мессариец закрепил веревку на краю шахты.

– Первым полезешь? – невинно посмотрел он на Мэтта.

– За тобой, – буркнул гном. – Чтобы было, на кого падать.

– Мэтти, – с тревогой взглянул на него Торрер. – Ты, это, не погорячился? Может, тебе глаза завязать, а?

– Если Макобер тебе больше не нужен, я знаю парочку куда более дешевых способов от него избавиться, – Мэтт подарил эльфу весьма красноречивый взгляд исподлобья.

– Одного не понимаю: как-то же вы у себя там под горами ползаете? – не успокаивался Торрер. – Я ведь тебе не со скалы предлагаю спрыгнуть…

– Со скалы я бы уже спрыгнул, – рявкнул гном. – Там тридцать три секунды – и вечное блаженство. Ты только подумай: ни одного эльфа! Мечта! А у себя под горами мы, извини, по лестницам передвигаемся, а не скачем по веревкам, как взбесившиеся обезьяны. Мак, сохрани жизнь Торреру, лезь, а?

Покорно кивнув, Макобер скользнул вниз по веревке, и гном, сжав зубы, последовал за ним.

Шахта и в самом деле весьма напоминала гномью. Правда, крепеж был настолько свежим, что казался Мэтту не более убедительным, нежели постоялый двор посреди Лайгаша. Но мысль о том, что, возможно, ему всего-навсего мерещится, что он спускается по веревке, только придавала Мэтту уверенности.

Крондорн, – жалобно подумал он. – Ты же помнишь то предсказание? Правда ведь, мне не суждено умереть под землей?

Ему казалось, что спуск длился вечность. Выступы по краям время от времени позволяли талиссе передохнуть. И у всех было ощущение, будто они забрались уже так глубоко, что внизу их вполне может ждать куча сокровищ.

Однако внизу талиссу встретил очередной коридор.

– По-моему, осталось совсем немного, – Баураст оглянулся по сторонам.

– Где-то мы это уже слышали, – скептически пробормотал Терри.

– Если я прав, мы сейчас в так называемом коридоре светлячков.

– Что за странное название? – удивился Торрер.

– Сам посмотри, – чародей поднес факел поближе к стене. Стена заискрилась сотней мерцающих точек.

– Светлячков, – хмыкнул Мэтт. – Придумают же люди! Это просто дарф из стен выступает, только и всего!

– А тебе не кажется, что коридор светлячков – куда интереснее, чем коридор этого твоего дарфа, – Бэх посмотрела на него сверху вниз. – Эх ты, ни грана романтики в тебе нет!

– Романтика, – фыркнул гном. – Вздохи под луной, шуршание босых ног по прибрежному песку. Это твоя романтика, да?

– Ну, хотя бы.

– Ты хоть знаешь, сколько романтики может быть в сверкании неограненного рубина? В таинственной тишине каменных лабиринтов? В бездонной глубине подземных озер?

Девушка невольно сделала шаг назад. Она как-то не ожидала, что в Мэтте живет такая поэтическая жилка.

– Мэтти, ну чего ты разбушевался, – примирительно сказала она.

– Вечно вы из меня делаете чудовище какое-то, – возмущенно продолжал гном. – Вот ты, Торрер, сколько раз в своей жизни бывал влюблен?!

– Я? – изумился эльф. – Сейчас посчитаю…

Он углубился в размышления. Мэтт терпеливо ждал.

– Раз семьсот восемьдесят, наверно, – наконец, произнес Торрер. – А что?

– Тьфу на тебя, – гном сплюнул себе под ноги и взглянул на Бэх. – Вот он, твой, как его, романтик!

Ничего не понимая, эльф растерянно уставился на спорщиков. Но осознав, что, как обычно, никто не спешит ничего ему объяснять, пожал плечами и двинулся вперед. А гном, посадив Рэппи себе на плечо, принялся почесывать крысу за ухом, время от времени бросая укоризненные взгляды на Бэх.

– Эй, а чего ты нам сказать собиралась? – Макобер дернул Бэх за рукав.

Девушка покраснела от досады и поискала глазами паладина. Но тот был увлечен беседой с Терри.

– Ничего особенного. Надо будет – узнаешь.

– Фи, как грубо, – ничуть не обиделся мессариец. – У тебя-то хоть все нормально получается?

Краска на щеках у Бэх стала еще гуще.

– Что у меня нормально получается?! По-моему, у кого-то слишком длинный нос, вот он его и сует куда не следует.

– У кого-то – это точно, – легко согласился Макобер. – Хорошо хоть Торрер тебя не слышит. Мы, кажется, как раз вчера с ним эту тему обсуждали.

Девушка тяжело вздохнула.

Теперь развилок им почти не попадалось. Но на одной из них Терри ненадолго остановился.

– Мэтт, загляни-ка в правый коридор, – попросил он. – Ничего не замечаешь?