Воришка

— Вы правы, — сказала Фреда. — Я тоже так думаю. Когда я вернулась в субботу домой, все мои вещи были перерыты. По правде говоря, я подозревала свою хозяйку, но сейчас я догадываюсь...

— Кто-то проник к вам в комнату и что-то искал. Видимо, эту бумагу. Но ничего не нашел. И наверняка заподозрил, что вы, зная цену этой бумаги, носите ее при себе. Отсюда и эта засада. Если бы бумага оказалась при вас, они отняли бы ее, если нет — похитили бы вас и держали взаперти, чтобы выведать, где спрятан документ.

— Но что же это за бумага?

— Не знаю пока, но ради нее они готовы пойти на все.

— Но что же это может быть?

— Не знаю! Впрочем, ваш отец был моряком, бывал в самых разных местах. Может быть, он что-то знал о кладах?

— Неужели вы действительно так считаете? — бледное лицо девушки слегка порозовело.

— Вопрос в том, что нам делать дальше. Вы не собираетесь заявить в полицию?

— О, пожалуй, нет!

— Рад, что вы думаете так же, как я. Не вижу, чем она могла бы помочь. А для вас это значило бы только новые неприятности. Предлагаю сейчас где-нибудь пообедать, а потом отправиться к вам домой вдвоем, во-первых, чтобы с вами ничего не случилось в пути, а во-вторых, чтобы еще раз внимательно осмотреть сундучок — не осталось ли там каких-либо бумаг еще.

— Отец мог уничтожить эту бумагу!

— Мог, конечно, но, как вы уже убедились, противник наш так не думает, и это дает нам некоторую надежду.

— Как вы думаете, что это может быть? Спрятанные сокровища?

— Может быть! — воскликнул майор с юношеским задором. — Но сейчас, мисс Клег, позаботимся для начала о ленче.

Они прекрасно поели, причем Вилбрехем развлекал Фреду историями о своей жизни в Восточной Африке. Он открыл ей секреты охоты на слонов. Девушка была потрясена до глубины души. Когда ленч был закончен, майор настоял на том, что отвезет Фреду до дому на такси. Она жила около Нотингхильских ворот.

Прежде чем войти в квартиру, Фреда переговорила с хозяйкой. Затем вернулась к Вилбрехему и поднялась с ним на второй этаж, где снимала крошечную двухкомнатную квартирку.

— Кажется, все было именно так, как мы и думали. В субботу приходил мужчина, назвался электриком, сказал, что в розетке в моей спальне замыкание и провел там некоторое время.

— Покажите мне сундучок вашего отца! — попросил Вилбрехем.

Фреда показала ему небольшой морской сундук, обитый медными полосами.

— Как видите, он пуст, — сказала она, поднимая крышку. Вилбрехем задумчиво кивнул.

— И что же, больше нет никаких бумаг отца?

— Я уверена, что нет. Мама все хранила здесь.

Вилбрехем продолжал внимательнейшим образом изучать внутренность сундука. Вдруг он воскликнул:

— Поглядите-ка, в днище трещинка!

Он осторожно ощупал ее края. Слабое шуршание и через секунду майор уже держал на ладони клочок грязной бумаги! Он разгладил ее на столе. Фреда нетерпеливо заглядывала через его плечо.

— Здесь какие-то странные значки!

— Это написано на суахили, — проговорил майор. — Западноафриканский диалект.

— Как все это загадочно! А вы не можете это прочесть?

— Разумеется. Но какое удивительное дело! — Он повернулся к окну и стал рассматривать бумагу на свет.

— Что? Что это значит? — спросила Фреда с дрожью в голосе. Майор Вилбрехем внимательно изучил бумажку со всех сторон, повернулся и подошел к девушке.

— Все в порядке, — торжественно сказал он. — Вот они, ваши сокровища.

— Клад? Правда? Какое-нибудь испанское золото с затонувшего галеона?

— Ну, не так романтично. Но что-то в этом роде. Здесь обозначено место, где зарыта слоновая кость.

— Слоновая кость? — изумленно спросила девушка.

— Да, целая партия слоновой кости. Здесь есть самые точные координаты и ориентиры, чтобы определить местоположение клада.

— И вы думаете, что это действительно может принести много денег?

— Да, это прекрасная возможность для вас.

— Но как эта бумажка попала к моему отцу? Вилбрехем пожал плечами.

— Быть может, владелец клада умер, или еще что-нибудь. Он, к примеру, мог написать кому-то письмо на суахили, чтобы никто посторонним не понял, и передал вашему отцу, с которым где-нибудь встретился. Ваш отец, естественно, не понял написанного, не придал письму значения. Это только моя версия, но я думаю, что она близка к истине.

Фреда улыбнулась.

— Какая приятная неожиданность!

— Да. Вопрос только в том, что делать с этим документом. Я не хотел бы оставлять его здесь. Они могут вернуться снова. Вы не будете возражать, если я его заберу с собой?

— Конечно, нет. Но будете ли вы в безопасности? — спросила Фреда с нескрываемой тревогой.

— Ну, я крепкий орешек! — грозно заявил Вилбрехем. — Обо мне можете не беспокоиться.

Он аккуратно спрятал записку в бумажник.

— Можно я зайду к вам завтра вечером? А пока мне надо полностью разобраться в этой записке и свериться со своей картой. Когда вы завтра вернетесь из города?

— В половине шестого.

— Превосходно! Мы все обсудим и затем, если позволите, я приглашу вас в ресторан. В конце концов, у нас есть повод отпраздновать! Итак, до завтра!

На следующий день в семнадцать тридцать, минута в минуту, майор позвонил в дверь дома и спросил мисс Клег. Консьержка, не открывая, ответила, что мисс Клег отсутствует. Майор подумал, что она где-то задерживается. Сказав, что зайдет позже, он занял позицию на другой стороне улицы, откуда мог бы заметить Фреду издалека. Время шло. Без четверти семь. Семь. Семь пятнадцать. Беспокойство все сильнее овладевало им. Он снова подошел к дверям и позвонил.

— Я договорился с мисс Клег о встрече в семнадцать тридцать. Вы уверены, что ее нет дома или что она не оставила никаких поручений?

— Вы — майор Вилбрехем? — осведомилась консьержка.

— Да.

— Вот. Эту записку вам просили передать лично в руки.

Майор торопливо распечатал конверт. В записке было всего четыре строки.

«Дорогой майор!

Случилось что-то странное.

Большего написать не могу.

Помните то место, где мы познакомились с вами? Приезжайте туда, как только получите эту записку».

Вилбрехем нахмурился и погрузился в размышления. Его рука машинально нащупала в кармане письмо, адресованное его портному.

— Прекрасно! — сказал он консьержке. — У вас не найдется почтовой марки?

— Сейчас поищу.

Через минуту она вернулась с маркой; а еще через несколько минут майор Вилбрехем уже быстро шагал к станции метро, по пути опустив письмо в почтовый ящик.

Записка Фреды не давала ему покоя. Что могло заставить девушку вернуться на место столь зловещих событий?

Происходит что-то весьма странное. Неужели снова появился этот Рейд? И привез что-то такое, что заставило Фреду поверить ему и согласиться поехать с ним в Хэмпстед?

Майор посмотрел на часы. Почти половина восьмого. А Фреда думала, что он последует за ней сразу же, в семнадцать тридцать — на целый час раньше! Слишком много прошло времени. Слишком много! Но если бы она дала хотя бы намек в письме! Совершенно непонятно, что же произошло.

Чем больше майор размышлял над запиской, тем больше недоумевал. Тон ее казался чересчур развязным для Фреды. Было уже около восьми вечере, когда майор достиг Фреарз-лейн. Уже стемнело. Майор внимательно осмотрелся, затем осторожно открыл калитку, стараясь, чтобы не заскрипели петли. Дорожка, ведущая к дому, была пустынна. Дом темной громадой возвышался в глубине сада. Вилберхем бесшумно двинулся вперед, внимательно глядя по сторонам, ежесекундно ожидая нападения. Вдруг он замер: узкий луч света сверкнул сквозь закрытые ставни. Нег, дом вовсе не был пустым!

Майор осторожно вошел в кусты и двинулся вокруг дома. Наконец он нашел то, что искал. Одно из окон первого этажа не было заколочено. Оно вело в кухню. Вилбрехем ухватился за оконную раму и включил фонарь, купленный предусмотрительно в магазине по дороге. Рама открылась, и майор проник в дом. Он осторожно открыл дверь кухни и прислушался. В доме — ни звука. Он снова зажег фонарь и посветил в соседнюю комнату. Она тоже была совершенно пуста. Лесенка в дюжину ступеней шла из нее в переднюю часть дома. Вилбрехем открыл следующую дверь и снова прислушался. Мертвая тишина. Он выскользнул в коридор и скоро очутился в холле. Две двери были перед майором — справа и слева. Он приложил ухо к правой, затем тихо повернул ручку. Дверь подалась. Он медленно-медленно открыл ее и проник внутрь. Ему снова пришлось зажечь фонарь. Комната была пустой и неприбранной.