Страница 35 из 39
— Переедет?
— Мать может переехать куда угодно и забрать с собой ребенка, если у вас не будет хоть каких-нибудь гарантий, — сообщил Сид. Он вновь стал яростно черкать в блокноте. — Я думаю, следует вставить пункт о предварительном уведомлении, если мать решит сменить место жительства.
— Дори выросла в Таллахасси. Здесь живет ее семья. Она никогда не уедет отсюда. Иначе она давным-давно могла бы переехать в Гейнсвилл. Сид не обратил внимания на его протесты: — Вы хотите установить сумму, которую будете выплачивать на содержание ребенка? — Прежде чем Скотт ответил, он продолжал: — Это будет хорошей идеей по ряду причин. Готовность взять на себя финансовую ответственность за ребенка вызовет симпатию суда в случае будущих просьб по поводу прав на посещение или аналогичных вопросов.
Скотт буквально онемел. Поддержка ребенка? Права на посещение? Это начинало звучать как «бракоразводный процесс».
— У вас в уме есть какая-нибудь конкретная сумма? — спросил Сид.
Скотт пожал плечами, чтобы показать, что у него нет никаких предположений по этому вопросу.
— Какова обычная сумма?
— Конечно, суммы могут быть разными. Все зависит от общей финансовой ситуации — вашей и матери. Я предлагаю, чтобы вы решили, что вы считаете максимально обоснованной цифрой, и мы уменьшим ее вдвое для первоначального контракта. Таким образом, у нас будет возможность для переговоров. Мы сможем немного уступить и все равно что-то выиграем.
— Я хочу поступить по справедливости, — заметил Скотт. — Дори не попросит...
Адвокат криво усмехнулся. Должно быть, он думал, что имеет дело с идиотом.
Скотт вцепился в шары на ручках кресла, испытывая непреодолимое желание стереть надменное выражение с лица этого ничтожества.
— Послушайте, Дори заботило только, если с ней что-то случится, что я захочу иметь юридический документ, чтобы получить право голоса в том, что касается ребенка.
Сид, похоже, не замечал хмурого взгляда Скотта и невозмутимо продолжал:
— В ваши права входит потребовать сделать анализ крови вслед за рождением ребенка.
— Анализ крови? — переспросил Скотт.
— Чтобы генетическим способом установить отцовство. На самом деле они скорее способны исключить отцовство, чем установить его, но...
— Я не нуждаюсь ни в каких анализах, чтобы подтвердить, что это мой ребенок, — заявил Скотт.
Сид скептически взглянул на него.
— Тогда вы доверяете этой женщине?
Уши Скотта горели от ярости. Сама мысль о Дори и другом мужчине... о том, что Дори лжет ему, была нелепой. Вероятно, Сида заездили. Он, возможно, никогда в жизни не встречал порядочную женщину.
— Дори ни за что... И речи быть не может о ее неверности, — заявил Скотт.
Сид поднял руки вверх, пытаясь остановить его.
— Это касается вас и ее. Вы знаете эту женщину. Если вы готовы принять на себя ответственность без анализов, тогда мы не будем делать запрос. — Он строго взглянул на Скотта. — Однако вам следует настаивать, чтобы вы были записаны в свидетельство о рождении в качестве отца. Вы хотите выдвинуть это требование в письменной форме или выскажете его матери устно?
— Я поговорю с ней, — пообещал Скотт.
— Я бы посоветовал, чтобы она согласилась сделать это в письменном виде. Достаточно будет нотариально заверенного письма.
Скотт кивнул.
— Что-нибудь еще? — раздраженно спросил он.
— Не сегодня, — ответил Сид. — Я составлю контракт, мы пошлем его матери на одобрение, а затем обсудим любые пункты, по которым возникнут разногласия.
Скотт сжал зубы. Вот опять. Юридическая казуистика.
— После того как с деталями будет покончено, я бы предложил представить соглашение в суд для ратификации в штате, где проживает мать. Ратификация суда добавит веса любому из условий в случае будущих споров, — сказал Сид.
Все еще хмурясь, Скотт кивнул в знак согласия.
Скотт Роуленд-младший отнюдь не чувствовал себя счастливым человеком, когда вошел в свой офис во вторник утром после второй бессонной ночи. В ответ на дружеское «доброе утро» Майка он скептически ответил: «Смотря для кого».
Майк последовал за Скоттом, когда тот прошел к кофеварке и налил себе кружку кофе.
— В твоем холодильнике свернулось молоко?
— Пожалуйста, Майк. Мне не до твоих остроумных замечаний, — нахмурился Скотт.
— Извини, — произнес Майк. Он прошел за Скоттом в его кабинет, где тот упал в кресло и сделал большой глоток кофе. Майк сел напротив стола. — Проблемы? — сочувственно спросил он.
Скотт поставил кружку и взъерошил волосы. Вздохнув, он признался:
— Я по уши в проблемах.
— Неприятности в колледже? — поинтересовался Майк. Члены правления уже два года соблазняли Скотта постоянной должностью — это была своеобразная игра в университетскую политику, что претило Скотту.
— В колледже все в порядке.
— Тогда что же тебя тревожит?
— Многое, — признался Скотт. — Начать с этого сладкоголосого крючкотвора.
— Бентон? — с любопытством спросил Майк, имея в виду юриста, с которым вела дела их фирма.
— Нет. Сидней Тейбор. Сид. — Скотт презрительно хмыкнул. — Скажу тебе, Майк, не стоит доверять профессорам. Они абсолютно безграмотны, когда речь идет о реальной жизни. Я специально обратился в школу права и попросил Тома Мордена — ты помнишь его, он преподает теорию права — порекомендовать какого-нибудь компетентного адвоката, и он послал меня к этому клиническому случаю по имени Сид. Сид! Да поможет Бог американскому правосудию, если Сид Тейбор — лучшее из того, что они имеют.
— У тебя юридические проблемы? — спросил Майк.
Скотт перевел взгляд на лицо своего лучшего друга. Когда-нибудь ему придется кому-то рассказать. Почему бы не его лучшему другу? И почему бы не сейчас?
— Дори беременна.
— Боже, — произнес Майк. — Когда... давно ты это узнал?
— Со Дня Благодарения. Майк присвистнул и сказал:
— Неудивительно, что ты извивался как уж на сковородке, пытаясь найти какую-нибудь причину, чтобы не жениться на Дори.
— Мы с Дори не хотим жениться.
— Ты в последнее время спрашивал об этом у Дори?
— Я предложил ей пожениться, как только она сообщила мне об этом.
— Бьюсь об заклад, ты поразил ее, осыпав розами.
Сарказм Майка был неприятен ему. Отступничество его друга было жестоким ударом. Скотту казалось, что весь мир ополчился против него, чтобы заставить его почувствовать себя подлецом.
— Если тебе есть что сказать, говори начистоту, — бросил он с вызовом Майку.
— Хорошо, я скажу. Ты мне близок, словно брат, и поэтому я поговорю с тобой, как с родным братом. Ты, может быть, гений, когда дело касается математики, но ты идиот в твоих отношениях с Дори.
— Ты знаешь, как обстоят дела между Дори и мной. Но ребенок... он меняет то, что было таким совершенным! Вот почему я был у Сиднея-крючкотвора: чтобы обеспечить поддержку ребенку и гарантировать «совместную родительскую ответственность».
— Но ты не собираешься жениться на ней.
— Если мне захочется, чтобы меня пилили, я женюсь на Дори, вместо того чтобы выслушивать тебя.
— Кому-то необходимо пилить тебя. Дори не будет это делать. Она слишком любит тебя, но ты слеп, как крот, и не видишь этого.
— Думаю, тебя это не касается.
— Ты мой лучший друг. А Дори... скажем так: я считаю Дори очаровательной, особенной леди, и мне больно видеть, что ты обращаешься с ней как подонок.
— Будь добр, уйди из моего офиса, прежде чем наша дружба, не говоря уже о нашем партнерстве, разлетится к чертям собачьим.
— Нет, — заявил Майк. — Я не уйду, пока не выскажу все, что думаю. Я слишком долго сдерживался.