Страница 1 из 8
Пэт Мерфи
Неадекватное поведение
На песке спал человек.
Он не должен был тут находиться. Остров принадлежал мне. Я как раз вернулась к своему роботу, и мне пора было приниматься за работу. Человека здесь быть не должно.
Я внимательно разглядывала человека глазами своего робота. Отличная оптика. Прекрасная видимость под водой даже на глубине полутора тысяч метров. Я настроила резкость на расстояние от двух дюймов до пяти футов. Дальше мир превращался в одно расплывчатое пятно тропического солнца и ярких красок. Так мне нравилось.
Накануне ночью бушевал шторм. Ветром повалило кокосовую пальму, берег был покрыт огромными листьями, кокосами, обломками древесины.
Человек выглядел очень плохо. На одной щеке у него была глубокая кровавая царапина, похожие царапины виднелись на руках и ногах, короткие каштановые волосы выпачканы в крови. На правой ноге красовались багровые и зеленоватые синяки. Одет человек был в оранжевый спасательный жилет, футболку, шорты и парусиновые кеды.
Вот он пошевелился во сне и слегка вздохнул. Потрясенная, я направила робота назад и остановилась в нескольких футах от лежащего на песке мужчины.
Робот был оснащен динамиком. Я попробовала звук, он был немного неестественный. Интересно, что мне сказать?
Мужчина снова пошевелился, поднял руку и потер глаза, потом медленно перевернулся.
— Бонжур, — выдавила я через динамик.
Возможно, этот человек с одного из островов Французской Полинезии.
Его разбудил звук — механический и пронзительный.
Эван Коллинз чувствовал на лице горячее тропическое солнце, под руками — теплый песок. Голова болела, во рту пересохло, в правой ноге пульсировала тупая боль.
Эван поднял руку и потер глаза, дотронулся до покрытой песком царапины на щеке и поморщился. Потом перевернулся на спину, и боль в ноге пронзила его словно кинжалом.
Он смахнул слезы с глаз, поднял голову и уставился на ногу. Лодыжка была разодрана в кровь о коралловые рифы и покрыта фиолетово-зелеными синяками, что говорило о наличии скрытых повреждений. Он еще раз попытался пошевелить ногой и чуть не задохнулся от боли.
И снова услышал тот самый звук: механический, дребезжащий, словно шум радио. Он повернулся на звук; солнце слепило глаза, голова раскалывалась. Его внимательно рассматривал огромный таракан с фасеточными глазами.
Существо было как минимум три фута длиной, с отвратительными мандибулами. Спинной щиток блестел на солнце, сам таракан, не двигаясь, смотрел на человека.
Потом снова издал механический, дребезжащий звук. На этот раз вслед за звуком раздался скрипучий голос:
— Бонжур.
Мужчина два года изучал: французский в старших классах, но абсолютно ничего не мог вспомнить. Наверное, все это ему снится, решил он и закрыл глаза.
— Вы говорите по-английски? — вновь зазвучал скрипучий голос.
Мужчина открыл глаза. Таракан стоял на прежнем месте.
— Да, — еле выдавил сквозь пересохшие губы мужчина.
— Вам не следует здесь находиться, — продолжал скрипучий голос. — Что вы тут делаете?
Мужчина осмотрелся, пытаясь понять, что же происходит. Песок на пляже был ослепительно белым, такого цвета бывают только измельченные кораллы. С одной стороны находились заросли мангровых деревьев. Дальше от воды росли пальмы. Вода в лагуне была лазурного оттенка, как и полагается в тропиках; немного бледнее в том месте, где коралловые рифы поднимались почти до поверхности воды, и темнее на глубине. Примерно в ста ярдах от берега мужчина разглядел торчащий из воды парус лодки. Его лодки.
Он вспомнил: он направлялся на острова Кука, но по дороге его застал шторм. Пытаясь обогнать ветер, он направил лодку к небольшому острову — безымянной точке на морской карте. Ему удалось обойти рифы и завести лодку в лагуну, но тут огромная волна нагнала его и разбила лодку об одну из скал. От удара его выбросило за борт на риф. Как сломал ногу и, невзирая на отлив, все же выбрался на берег, он уже не помнил.
— Пить, — выдавил он снова сквозь спекшиеся, сухие губы. — Пить, пить. Пожалуйста, помогите мне.
Он закрыл глаза от нещадного солнца и услышал металлический звук — таракан уходил прочь. Мужчина подумал, что чудище оставляет его на верную смерть.
Но спустя несколько минут он снова услышал тот же звук — таракан возвращался. Мужчина открыл глаза. Рядом стоял таракан, крепко сжимая в своих мандибулах кокосовый орех. Мужчина продолжал наблюдать за ним, а тот напрягся и проткнул скорлупу ореха острыми мандибулами. Два аккуратных отверстия.
Держа орех, таракан приблизился к мужчине, и только тогда раскрыл мандибулы и выронил кокос на землю. На песок вылилась тонкая струйка молока.
— Можешь пить, — сказал таракан.
Мужчина взял кокос, прижал губы к одному из отверстий и запрокинул голову. Молоко было теплым, сладким. Мужчина, жадно пил.
Когда он закончил, таракан уже принес еще один кокос. Так же проделал отверстия и опустил на песок.
Таракан принес еще два кокоса, аккуратно продырявил и их и уложил на песок рядом с Званом. Потом он внимательно смотрел, как Эван пьет.
— По-моему, у меня сломана нога, — пробормотал Эван.
Таракан молчал.
Мужчина закрыл глаза. Давным-давно, будучи еще студентом, он изучал психологию, в том числе психологические аспекты чрезвычайных ситуаций и катастроф. Лекции читал приезжий лектор, который сам работал в спасательных командах; он рассказывал студентам, что люди чудом умудряются оставаться в живых даже в самых критических ситуациях. При этом очень важное значение имеет внутренний настрой самих людей, их отношение к происходящему. Самое главное, чтобы люди не сдавались, а делали все, что в их силах. «Понемногу, — говорил тогда лектор. — Только такое отношение поможет в трудном положении. Не пытаться сразу найти ответы на все вопросы. Не пытаться двигаться вперед семимильными скачками, идти тихонько, дюйм за дюймом — вот в чем секрет».
Эван представил, что же он может такого сделать, чтобы помочь самому себе.
— Мне нельзя оставаться на солнце, — пробормотал он. — Еще мне нужна еда, вода, медикаменты.
Сделать надо было очень многое. Надо придумать, как наложить на ногу шину, из чего ее сделать, как подать сигнал бедствия. Обязательно нужна вода. И многое другое.
Он заснул.
На глубине было так спокойно. Сверху, сквозь толщу воды пробивался тусклый голубоватый свет. Меня окружал мир всех оттенков голубого — от темного до самого светлого. Мне очень нравилось находиться на дне океана.
Человека я оставила лежащим на песке. Но сначала я помогла, чем могла. Я всегда стараюсь всем помогать.
Он сказал, что его нельзя оставлять на солнце. Я собрала на берегу большие пальмовые листья и воткнула их в песок, чтобы устроить ему тень. Еще он сказал, что ему нужна пища, вода и медикаменты. Я добралась до его лодки, нашла какие-то консервные банки с едой, открывашку для банок, бутыли с водой и аптечку первой помощи. Все это я отнесла человеку и оставила на песке рядом с ним.
Только потом я отправилась на глубину. Мне нужно работать.
При ходьбе я высоко поднимала ноги и двигалась медленно, чтобы не взбаламутить донный ил. Температурные сенсоры проверяли подводные течения; там, где вода выходила из вулканических трещин, она была теплая. Химические сенсоры брали пробы воды; она отдавала сульфидами — привычный запах плесени.
По илу я аккуратно направлялась к своему любимому месту. Здесь ила уже не было, тут на поверхность вышла каменистая поверхность океанского дна. В том месте, где по гидротермальной шахте из недр земли поднималась теплая вода, торчала высокая труба. За многие столетия горячая вода выносила наверх отложения сульфидов меди, цинка, свинца, золота, серебра и других металлов, они и сформировали естественную трубу.
Неподалеку от этого места горнодобывающая компания искала золото. Они шли по богатой жиле руды, пока та не закончилась, и только тогда сдались. Я обследовала отвалы, но потом нашла намного более многообещающее место у трубы. Последние несколько раз я внимательно изучала трубу, отламывала от нее большие куски. Теперь можно заняться моим любимым делом — изучить эти обломки. Я проверила каждый кусок с помощью химических сенсоров, нашла те, в которых было максимальное содержание золота и серебра, и сложила эти куски отдельно.